Привет. Меня звать Саня, и я,- наркоман.
Это было в воскресенье. Я ехал с группы домой и держал в руках толстый, глянцевый том книги «Анонимные Наркоманы», который нам прислали из Америки. До этого я таких книг не видел. Это была настоящая книга! До этого я пользовался нашими, самопечатными, не одобренными книжками, в которых не было раздела с личными историями. Книжка была красивой. Ехать, мне было минут тридцать. Был вечер, и в метро было немного народа. Я удобно уселся и стал читать «Личные истории». Когда я оторвался и вновь осознал, что я в реальности, поезд прибыл на конечную станцию. Я закрыл книгу, и до меня наверно впервые, со всей ясностью и чёткостью, дошла простая и удивительная мысль: - «Мне, больше не нужно употреблять наркотики»!!! Я СВОБОДЕН!!! Я чуть было не прослезился и, сглотнув слезу, мысленно запел песню ветеранов Великой Отечественной Войны.
« День победы! Как он был от нас далек….
Как в костре потухшем таял уголёк….»
На тот момент, я был «чистым» полтора года. И именно в тот день я сделал свой окончательный выбор, - «Употреблять или нет»? Я почувствовал всю прелесть того, что мне больше не нужно добывать наркотики любой ценой, не нужно врать и обманывать. Не нужно предавать и переступать через свои принципы и душу. Не нужно быть животным и подонком. Можно быть просто человеком. Так, ко мне, вернулось достоинство.
Двенадцатое сентября двух тысячного года. Поезд, Еду в монастырь, что бы в очередной раз убежать от самого себя, наркотиков и жизни. Действие последней дозы, постепенно начинает проходить. Появляется страх. Остановка. Вижу на перроне наркоманку, она продает водку. Пулей выбегаю из вагона, поезд будет стоять всего пять минут.
- Есть что?
Она оценивающе смотрит на меня и признает во мне «своего».
- Есть. Одна доза столько то….
- В три раза дороже, чем она стоит?!
-Берешь?
-Беру!
Поезд трогается, я отдал половину денег за дозу, которая меня даже не подлечит. Шприца нет. Я никогда в жизни не нюхал, я всегда кололся. Доза у меня большая. И, тем не менее, я купил ее! Вынюхал! Никаких ощущений. И застонал от бессилия. Так вот оно какое…. БЕССИЛИЕ!!!
Большую часть оставшихся денег, я пропил в ту же ночь.
Май двухтысячного года. У меня полтора месяца «чистоты»! Впервые за предыдущие тринадцать лет, я не употреблял НИЧЕГО!? Полтора месяца. Я прошел курс реабилитации, узнал, что есть «чистые» наркоманы! Узнал, что есть целое Всемирное сообщество Анонимных Наркоманов! И я могу не употреблять, если буду делать, то, что нужно. Но я то сам, наверное, смогу найти свой путь.
День, того же дня. Суд у жены за распространение. Срок двенадцать с половиной лет!?
- У меня СПИД и туберкулез. Я умру там. Прощай, береги дочь.
Вечер, того же дня. СПИД – центр.
-Распишитесь вот здесь. Теперь вы поставлены в известность, что несете уголовную ответственность за проставление в опасность заражения или распространение ВИЧ-инфекции.
- Сколько осталось? И смогу ли общаться с дочерью?
22 июня, тысяча девятьсот девяносто девятого года. Прибегаю домой, жена уже готовит.
-А что это у тебя такой халат мокрый? Облилась чем-то?
- Быстрее, уколи меня первой! Не видишь, воды отходят. Я сейчас рожу! Быстрее и в родильный дом.
Колю ее, колюсь сам, везу ее в род дом. По дороге размышляю, до чего я докатился…. Я стал «конченным» (отпетым, для наших американских друзей) наркоманом. Я ненавижу себя!
Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Ко мне приходит мой друг. Он просто светится от счастья.
- Я, кое-что принес тебе попробовать!
- Что это?!
-Наркотики!
-Да ладно?! Страшно. Говорят, что это плохо!
-Ерунда.
Вот это да! Это то, что я искал всю свою жизнь! Вот оно! Ради чего стоит жить!
Настоящее мое выздоровление началось, когда я отбросил все. Абсолютно. И стал жить, строго соблюдая все рекомендации. Иначе бы я не выжил. Я был очень плох.
Я оказался в чужом и не знакомом мне городе, с очень маленькой суммой денег в кармане. У меня были смутные представления. О том, как работает программа. Единственное, что я понимал совершенно ясно, что нужно, каждый день, ходить на группы.
Это в меня вошло прочно еще в реабилитационном центре. Я ехал в монастырь и по дороге заехал в центр, в котором лежал. Встретился с консультантами, рассказал о срыве и своём намеренье уйти в монастырь. От меня несло свежим перегаром.
-Какой монастырь?! Ты себя в зеркало видел? Ты же убежишь оттуда через два дня. Иди на группы. И я пошел. Я был настолько раздавлен и опустошен, что просто стал делать, и перестал размышлять, нужно мне это или нет. В меня, как-то сразу, провалились и второй, и третий шаги.
-Ладно,- подумал я - если там кто-то, или что-то есть, то я готов! Возьми и тело, и душу! Все равно они мне уже не нужны. И еще я вспомнил бабушку. Свою любимую и заботливую бабушку. Мать девяти детей и няньку десяти внуков и внучек. Я был любимым.
-Бабушка. Любимая моя бабулечка! Если Он есть, то ты должна быть рядом. Обязательно должна! Попроси Его! Я устал! Я больше не могу так! Попроси Его за меня!
Не смогу это объяснить?! Но с тех пор, пришел покой и смирение. Странно?! Но я как будто стал другим. С того самого дня, я не употребляю наркотики и алкоголь.
За плечами у меня был и протестантский, религиозный центр реабилитации, и программа Дей Топ, и двенадцати шаговый реабилитационный центр, не считая сотен попыток бросить самому, не употреблять «тяжелые» наркотики, пить, что бы не колоться и колоться, что бы не пить…. Переезды, построение семьи и прочее, и прочее….
На группах мне понравилось с первого раза, еще, когда нас вывозили на них из центра. Я увидел этих людей, услышал то, о чем они говорят, и совсем забытое чувство проникло в меня. Я почувствовал, что я дома. Мне больше некуда торопиться и вот эти, полтора часа, что я здесь, я не буду употреблять точно.
Первую неделю, я ходил по группам и заявлял только одну тему.
-Я очень хочу жить! Но я чужой в этом городе, у нас в городе нет групп Анонимных Наркоманов. Я не знаю, что делать?!
Ночевал я, где прийдеться. На вокзале с бомжами, на стройке, в подвале дома. Однажды меня пустил переночевать к себе один Анонимный, я выкупался. Одну ночь, мне разрешили переночевать в помещении группы. Это было великое благо. Просто растянуться на стульях и спокойно выспаться в тепле и тишине. Там был сейф группы с седьмой традицией. И поскольку был сентябрь, то денег в нем было прилично. Я сидел, смотрел на этот сейф и поражался.
-Почему эти люди так отзывчивы и добры ко мне? Я же могу обворовать их? Они меня совсем не знают. Я же вор! Я воровал, даже пенсию у своей бабки, если мог ее найти. Какие то шурупчики, стали вертеться в моей голове по новой.
Через неделю такой жизни, я стал падать духом.
После одной из групп, ко мне подошел один человек, и сжалившись, предложил пожить какое то время у него. Просто незнакомый человек, который всю эту неделю наблюдал за мной на группе. Сам он семь лет, ежедневно приходил на группы и продолжал употреблять, но на тот момент он был «чист» три года.
Так я попал в приют для «выздоравливающих». Я созвонился с матерью и она, святой человек, согласилась выделять мне сто долларов в месяц на существование. Я научился выживать на них.
Когда открылась дверь в квартиру, от двери отбежала стая тараканов и затаилась по щелям и углам. От двери было протоптано несколько дорожек. Одна вела на кухню, вторая в ванную и туалет, третья в единственную комнату, где разветвлялась, на несколько тропинок поменьше. К дивану, тахте и спальному мешку.
Но я был рад! У меня была крыша над головой и еда.
Я хорошо помню следующее утро. Я открыл глаза и увидел небо. Голубое и чистое небо.
И еще я услышал щебет птиц. Именно тогда я и решил, что с этой минуты сделаю все, от меня зависящее, что бы оставаться «чистым».
Помимо меня в этой квартире жило еще три выздоравливающих. В грязи я жить не хотел, поэтому предложил вымыть дом и вычистить. Мне было не зазорно это делать. Я вымыл его за два дня. Вычистил и выскреб. Я это делал для себя. С этой минуты это был мой, пускай и временный, дом. Это был новый опыт. Делать для себя, а если это приносит пользу еще кому-то? То это прекрасно! Все заблестело.
На группе мне подарили раскладушку, и я стал постепенно обрастать имуществом. У меня появился свой уголок.
В принципе Высшая Сила поместила меня в такие условия. Где не реально было не выздоравливать.
Я жил с тремя ветеранами. И пусть они были не очень чистоплотны, но в программе теоретически разбирались очень сильно. Я мог, не вставая со своей раскладушки, провести группу. Просто подкинув им, перед сном какую то тему по программе и дискуссия и споры не умолкали по нескольку часов. Я впитывал в себя знания и опыт других.
Помимо этого, я пять дней в неделю, посещал группы Анонимных Наркоманов, пошел на группу по изучению шагов, посещал лекции и терапевтические группы в одной бесплатной амбулаторной программе. Каждую субботу я посещал марафон-группу, которая длилась всю ночь. По средам я ходил на группу взаимопомощи для людей, живущих с ВИЧ-СПИДом. Постепенно восстанавливалась и память, и физическое здоровье. Меня стали узнавать в сообществе, появились знакомые. В месяц «чистоты» я взял первое служение, я мыл полы. В три мне доверили следить за наличием чая и кофе, сахара и печенья. В пол года, я стал представителем группы на Местном Коммитете Обслуживанья (МКО), парралельноя я вел группу. Я делал все, что могло принести пользу мне и сообществу. Я не работал по программе, я жил ей. Пока у меня не восстановилась способность, хоть как-то разумно мыслить, я жил программными девизами. Я делал! Делал! И делал! В год «чистоты» мне предложили взять на себя переписку с другими группами и теми наркоманами, кто сидел в зонах и тюрьмах. Мне это понравилось. Тем более, что я и так вел обширную переписку по 12 шагу с теми, кто отбывал наказание за преступления. Моя жена продолжала сидеть. Я писал ей по четыре, пять писем в неделю. Писал и отсылал ей свои самоанализы за день. Она, по сути, жила моей жизнью. Жила тем же, что и я. Я не оставлял надежды вытащить ее оттуда. Она тоже стала меняться. И из полного «отрицалава» и «смотрящей» за отрядом перешла в актив и стала меняться в лучшую сторону. Я переписывался с десятком девчонок из ее отряда. Со временем некоторые из них стали освобождаться, и пришли на группу. Меня это воодушевляло. Мне безвозмездно помогали люди, я платил им, той же монетой. Я помню всех их по именам. Так как три моих спонсора, были в постоянном моем распоряжении, то я и не стал их официально уведомлять об этом. Просто про себя считал их таковыми. Они были разными. Каждый рассказывал мне о своем виденье вопроса, который меня интересовал, на тот момент.
Я стал работать по шагам и со временем написал четвертый и сделал пятый. Написал восьмой и частично стал делать девятый шаг. Со временем ко мне стали подходить новички и просить о спонсорстве. Я не отказывал. Я был целиком погружен в жизнь сообщества. Анонимные Наркоманы заменили мне и семью и дом.
В силу своих скромных талантов, я стал писать небольшие, юмористические сценарии и ставить фарсы на Новый год и празднование юбилея Анонимных Наркоманов. Я продолжал придерживаться тактики муравья. Шаг за шагом, делая для себя. С удовольствием, то, что мне нравилось делать. И в этом не было ни пафоса, ни бахвальства. Я жил в программе, программа жила во мне. Сообщество росло и развивалось. У нас появился литературный комитет. Мы вышли на связь с ВСО. Я помню, как я и еще один старый наркоман из другого города провели первое заседание подкомитета по Тюрьмам и Больничным учреждениям. Я до сих пор храню протокол того заседания, как память.
Работать я пошел, как только крепко встал на ноги. В семь месяцев меня взяли на работу, и я тут же отказался от помощи матери. Мне было стыдно, что в свои двадцать восемь лет я сидел у нее на шее. С тех пор я обеспечиваю себя и свою семью.
Время шло, я менялся и мужал. Я обрел, то непередаваемое чувство уважения к себе. Чувство нужности другим и осмысленности жизни. Я стал личностью, со своим, целостным и сформированным мировоззрением. Я не знаю, как передать всю полноту ощущения единства с другими. Я ездил по другим городам и там, где были группы Анонимных Наркоманов, я чувствовал себя дома.
Самым трудным было прожить смерть мамы. Внезапную и скоропостижную смерть от рака. До самого последнего момента она скрывала от меня свой диагноз. Она боялась, что я вернусь в свой город и вновь начну употреблять наркотики. Я застал ее еще живой. Но она превратилась в скелет, обтянутый кожей. Умерла она у меня на руках, через три дня после моего приезда. Что мне тогда помогло остаться «чистым»? Хоть мне и приходилось ставить ей обезболивающие и опиумные свечи от боли. Желание избавиться от эмоциональной боли было невероятным. Как это быстро и качественно сделать я знал. Я днем, пока с мамой сидела сестра и тетя, ходил по городу и нес весть, о сообществе, тем, с кем полтора года назад употреблял наркотики. Я никому не смог помочь из них, но я помог себе. Я встретился с настоятелем Храма, рассказал ему о духовной природе программы. Дал интервью местной газете, естественно соблюдая традиции. Я отвлекался и продолжал действовать. Я не мог попусту тратить время. Я и так потратил тринадцать лет своей жизни в пустоту. Мама умерла. Как она и просила, гроб с ее телом перевезли в другой город. Там ее и похоронили.
Так я окончательно повзрослел. Отец умер еще раньше, когда я еще употреблял. Умер от цирроза печени. Он был хорошим мужиком. Водителем такси. Но он пил. Пил часто и много. Поэтому и умер, не дожив до пятидесяти лет.
Время шло, я продолжал вносить посильный вклад в развитие сообщества и работать над своим выздоровлением.
Попытки помочь нескольким своим товарищам из употребления ни к чему не привели. Я в очередной раз убедился в том, что нужно нести весть, а не наркомана. И принцип двенадцатого шага остался неизменным в моей голове. Помогать тем, кто страдает и не знает как остановится. Мои друзья решили дойти до еще более глубокого дна. На тот момент я не страдал созависимостью и больше я с ними не встречался.
В результате работы по восьмому шагу, я принес извинения человеку, который косвенно принял участие в том, что бы моя жена попала в тюрьму. Через четыре с половиной года, отсидев их, вместо двенадцати, он помог вытащить ее оттуда. Она освободилась, и мы стали жить вместе. Я помогал ей, чем мог. Но вместе жить, как-то не получается. Слишком я и она изменились и отдалились друг от друга, пока она сидела. Мы расстались. Она живет с нашей дочкой, а я помогаю им материально.
Что касается моей ВИЧ-инфекции, то это один из мотивов, что бы не употреблять наркотики. Слишком много в последнее время стало умирать от СПИДа наркоманов, которые находились в активном употреблении. Пока мой статус позволяет мне не принимать терапию. Чувствую я себя более, менее бодро. У меня достаточно реалистичный и практичный подход, как к наркомании, так и к ВИЧ-инфекции. Чем больше я узнаю о природе этих заболеваний, тем спокойнее я себя чувствую. Часто ко мне обращаются выздоравливающие наркоманы за консультацией по ВИЧ. Я не отказываю.
Самая большая трудность в выздоровлении, это мои дефекты характера. Иногда, под впечатлением и воздействием эмоций сделаю что-то необдуманное, а затем жалею и исправляю. Вместо того, что бы подумать пять минут, я трачу часы на исправление своей вспыльчивости. Время от времени попадаю в различные зависимости. Вообщем, есть над чем работать и куда расти. Есть куда развиваться. Хотя, зачастую это болезненно. Но нет боли - нет роста.
Недавно мне доверили быть секретарем комитета по связям с общественностью, на региональном уровне. Тоже интересное занятие. Я люблю новых людей, люблю общаться с ними, люблю бывать в других городах и способствовать развитию Анонимных Наркоманов. Что бы возможность выздоравливать была у любого наркомана, ищущего выздоровления. Что бы у наркоманов был выбор, которого не было, когда-то у меня. От меня того прежнего наверно осталось только тело. Я стал другим. Другой, более зрелой и интересной личностью. Человеком, который каждый день делает свой выбор и несет за него ответственность.
Я чувствую личную ответственность за развитие сообщества. Потому, как говорить красиво и даже петь о своей благодарности я могу бесконечно. Для меня важно подтверждать свои слова делами. Я не знаю другого способа выразить свою благодарность сообществу Анонимных Наркоманов, чем дела и конкретные действия.
Сегодня «чистый». То, что наркоман, - помню. Спасибо, что послушали.
13.11.05 года.
отжаться и дома можно
И стрёмной хуйнёй считается 
