У Евгения Маленкина очень длинный список тех, перед кем надо каяться. Просто он пока его не озвучивает
Евгений Маленкин продолжает каяться в суде. Соратник Евгения Ройзмана просит прощения за выпоротых наркоманок и собственные заблуждения о пользе такой реабилитации. Это еще не кульминация судебного процесса, но, очевидно, ключевой его момент. Или эпитафия на надгробном камне фонда «Город без наркотиков», от которого сам глава Екатеринбурга уже отрекся.
Впрочем, эпитафия будет недописанной без одной истории, в которой человека не просто излупили, а сломали жизнь. Сам Маленкин предпочитает об этом не вспоминать. Полицейские, связанные с ГБН, трюки с уликами и сделки с совестью, компенсирующиеся автомобилями — вся изнанка работы фонда Ройзмана и прочие неизвестные ранее подробности — в материале «URA.Ru».
Каждое новое заседание по делу Евгения Маленкина теперь не обходится без покаянной исповеди вице-президента фонда «Город без наркотиков». В прошлый раз он робко просил прощения у реабилитанток и их родителей, вчера — признался, что порол узниц ГБН, нарушал их конституционные права.
«Да, были наказания. Выпорол я (называет фамилию). Это было мое желание. Но издевательства не было. Я раскаиваюсь», — сообщил суду Маленкин и добавил, что в реабилитационном центре применялись наручники и наказания — «приседали все». — Мне сложно и непросто говорить, что моя вина очевидна. Она очевидна, и я это понимаю. Я раскаиваюсь. Я больше никогда в жизни не буду заниматься реабилитацией. Я признаю, что совершал преступление, и понимаю, что совершал незаконное удержание. Мне жалко и печально, что все так вышло. Задумывалось все иначе«.
Маленкин последним из соратников мэра Евгения Ройзмана по фонду открыто признал, что цели, которые преследовались при создании реабилитационных центров, были изменены и извращены. Правда, не уточнил, по чьей вине. Впрочем, до него это сделали бывшие учредители ГБН, назвав фамилию мэра.
Порка реабилитантов — самое меньшее зло, за которое придется отвечать вице-президенту ГБН. В истории фонда есть эпизоды куда более трагичные. Речь не только о смертях реабилитантов, но и о поломанных человеческих судьбах.
Как рассказывают источники в силовых структурах, в свое время у Евгения Ройзмана возникла острая необходимость провести показательные посадки наркобарыг, тем самым доказав важность фонда для правоохранительных органов. Как это происходило и что это были за «наркобарыги», можно узнать, изучив дело некогда известного в Екатеринбурге, подающего надежды композитора Григория Спицына.
Пять лет тому назад на лестничной площадке у квартиры на него напали оперативники с оружием. По их словам, у них были сведения, что молодой человек торгует амфетамином. В показаниях полицейских было сказано, что в карманах Спицына было обнаружено почти 15 граммов наркотического вещества и тысяча рублей, которую он только что получил от друга знакомой девушки, которой собирался продать грамм вещества. Музыкант якобы тут же во всем признался и разрешил обыскать свою квартиру, в которой были обнаружены электронные весы и ноутбук с инструкцией по изготовлению наркотика. Все это было зафиксировано при помощи «совершенно случайных» понятых, которых привели «с улицы» — Евгения Маленкина и Игоря Терешина (Игорь Гром, также является сотрудником ГБН).
Показания Спицына, его коллеги, который был с ним в тот день, да и собственно «покупателей» противоречили тому, что заявляли полицейские и понятые. Ни денег, ни наркотиков при нем не было, — утверждал подсудимый. Его завели в квартиру, запугали, потребовали выдать деньги и вещества. «Один так и сказал: я тебя замочу», — сообщил в суде Спицын. Он действительно употреблял амфетамин и выдал оперативникам свои запасы, которые хранил для собственного пользования за картиной на кухне, а также 40 тысяч рублей, которые потом исчезли и ни в одном протоколе не фигурировали.
«Когда я все отдал, меня вывели на площадку, положили в карман амфетамин и тысячу рублей и все это засняли на камеру, сказали, что так надо. Дали что-то подписать, я не понял что, меня торопили. Потом привезли в офис наркоконтроля и сказали, что я должен им помочь задержать человека, который мне продавал вещество. Я согласился. Мы поехали на контрольную закупку, но, по независящим от меня обстоятельствам, задержать никого не удалось», — пояснял музыкант.
Свидетель, который, по словам оперативников, дал музыканту тысячу рублей за амфетамин, на самом деле сообщил следствию, что никаких денег Спицыну не давал, зато уточнил, что был до полусмерти избит в здании ОРЧ на Народной Воли, 103. Главную свидетельницу — девушку Анну, которая якобы и приехала за наркотиком к Спицыну, суд вообще не смог найти — она чудесным образом пропала. Как и еще один свидетель, сопровождавший ее. Еще одна любопытная деталь — получалось, что «наркобарыга» Спицын решил продать амфетамин по тысяче рублей за грамм, когда сам закупал его (согласно показаниям) по цене чуть больше тысячи.
«Была масса процессуальных нарушений, на которые суд по какой-то причине не захотел обратить внимание. Квалификация дела была вынесена неверно, Спицына можно было привлекать только лишь как потребителя. Но с помощью ГБН, с помощью Маленкина, парня выставили наркоторговцем. Мне говорили, что фонду Спицына заказали конкуренты. Не удивлюсь, если это правда. Еще тогда подумал, как странно, что на суд к Спицыну неработающий Маленкин приехал на новенькой недешевой иномарке. Когда-то я защищал фондовцев, так что знаю их методы. Провокация преступления и даже оговор — это в их духе, — рассказывает юрист Вячеслав Кезик, представлявший интересы Спицына в суде. — Нашли эту Аню, наркоманку, попросили или запугали. Операцию разрабатывали вместе с правоохранителями, тут даже смешно было слышать, что оперативники не знают Маленкина, а Маленкин — их. Ну а то что 40 тысяч пропали — так у фондовцев так принято. Под видом проведения операции по возможности забрать все ценные вещи и деньги. Или безо всякой операции. Однажды старшие из реабилитационного центра, находясь в наркотическом опьянении, ворвались в цыганский дом и вынесли все, что можно».
Музыкант Григорий Спицын получил девять с половиной лет лишения свободы. Благодаря усилиям адвокатов этот срок удалось скостить в областном суде на 1,5 года. С 2009 года молодой человек сидит в исправительной колонии, заочно обучается в институте, пишет музыку на зоне и, возможно, скоро выйдет по УДО. Не исключено, что его дело, как и многие другие дела, сформированные при помощи фонда «Город без наркотиков», будут пересмотрены теми же самыми органами на предмет фальсификации доказательств. Как тогда будет выходить из положения Евгений Маленкин — неизвестно. Посадить в тюрьму человека — это совсем не то, что выпороть ремнем по заднице.
Валерий Дорофеев © Служба новостей «URA.Ru»
нам то хоть приколи, чё там было в 90-е. Фонд сколотили во второй половине 99. А хуевертить по настоящему они начали в 2000.