да бля .. яб завсегда.. падашол бы.. да ебаные наркотики времени на вечерний перегрыз неотавляють..да и бук я проторчал ибо наркозависим.. так что Ой.. тока днём и тока с работы.... жги сейчас старушко..а свора бродячих сабак подтянецо.. они за версту лай слышат)))
От опия к смерти
- Автор темы naxyinaxyi
- Дата начала
pterodaktel
Тор4People
Я немножко побаиваюсь тово; что те кто дышат нам в затылок естественно бывают и здесь и читают ипробивают и точат свои зубки в надежде найти работу и через инет.Что вы скажете на этот счет(может я гоню)
хочетса многим поделитса(все с кем начинал в живих нет давно)Переживаю за тех кому приходитса торчать на гере ее сажают на одном участке по два по три урожая в год(и естественно удобряют химеей )тут оващи проверяют на пистециди _люди травятса через желудок_а тут приходитса в/в писец как фуево .По моему мнению мед должен быть менее токсичен (мне приходилось перебиваться герой((особенно весной когда сухова трудно найти)я от нево ссохну 2нидели ия себя не узнаю))мед тоже пистец с ним нельзя каждий день и по многу(типа чек в одно лицо это как по мне много)Вы же прекрасно знаете что нужно просто писду с узить и можно потихоньку ехать(куда в наши годы разгонятса пускай молодые гоняют нам бы пожить еще скоро внуки пойдут.За аптеку вобще молчу(000000003гр.коды30грвсякой побочки)зато можно дезик_морф. сварить2 месяца еще поживешь(если кто разбираетса в химии объясняйте детям что его на колене не сделаешь отговаривайте всячески)это делаетса совсем другими реактивами а не как тут советуют.
На сегодня все.Живите долго и счасливо и чтоб вас никогда не кумарило и чтоб если кумарит уже то это один раз и заводите семью это нефуево сдерживает.
хочетса многим поделитса(все с кем начинал в живих нет давно)Переживаю за тех кому приходитса торчать на гере ее сажают на одном участке по два по три урожая в год(и естественно удобряют химеей )тут оващи проверяют на пистециди _люди травятса через желудок_а тут приходитса в/в писец как фуево .По моему мнению мед должен быть менее токсичен (мне приходилось перебиваться герой((особенно весной когда сухова трудно найти)я от нево ссохну 2нидели ия себя не узнаю))мед тоже пистец с ним нельзя каждий день и по многу(типа чек в одно лицо это как по мне много)Вы же прекрасно знаете что нужно просто писду с узить и можно потихоньку ехать(куда в наши годы разгонятса пускай молодые гоняют нам бы пожить еще скоро внуки пойдут.За аптеку вобще молчу(000000003гр.коды30грвсякой побочки)зато можно дезик_морф. сварить2 месяца еще поживешь(если кто разбираетса в химии объясняйте детям что его на колене не сделаешь отговаривайте всячески)это делаетса совсем другими реактивами а не как тут советуют.
На сегодня все.Живите долго и счасливо и чтоб вас никогда не кумарило и чтоб если кумарит уже то это один раз и заводите семью это нефуево сдерживает.
pterodaktel
Тор4People
ЕБЕШТЫ МЕШТЫ!НИКАКОВА ЧУСТВА ТАКТА_НИУШТА ТРУДНО ОТПИСАТЬ ДВЕ СТРОЧКИ_ВЫ ЖЕ УВАЖАЕМЫЕ_ЗДЕСЬ ПО ТРИ ЧЕТЫРЕ ГОДА.А ЕСЛИ ТАК ЗАНЯТЫ ТО И ЛАДНО.........(СОСЕДСКИЙ ШЕСТИЛЕТНИЙ 70ти КИЛОГРАМОВЫЙ РЕБЕНОК РАЗДАВИЛ МОЕМУ РЕБЕНКУ ВЕЛОСИПЕД "ЗАЙЧИК"+ЧЕТО МОРОЗИТ_У ГАИШНИКОВ ТЕПЕРЬ МОДА ПРОВЕРЯТЬ МОЧУ НА ВСЯКУЮ ФУЙНЮ_А ПОСКОЛЬКУ Я НЕ ТОРЧУ_ЖАЕБУЕТ УЖАСНО_ШТРАФЫ ИБАНИСЬ КАКИЕ_ДУШАТ СОВСЕХ СТОРОН_ЕШО ВЫ МОРОЗИТЕСЬ_ПРОСТО СПЛОШНАЯ МУДИСТИКА! ГРОБНИЦЕЮ ТВОЕЙ_ЧУМНОЕ_ЗЛОЕ_ЗЕЛЬЕ яД СОЗДАНЫЙ В РАЮ_ДУШИ МОЕЙ ВЕСЕЛЬЕ. УШОЛ В ЗАКОЛ.
pterodaktel
Тор4People
ВОТ ТАК ДОВЕЛИ ХОРОШЕГО ЧЕЛОВЕКА_И ЖЕВИТЕ ТЕПЕРЬ С ЭТАКИМ ХЕНДОМ.НЕ БОЛЕЙТЕ.
тоже Dis
Это не очередной вариант Ширяновской "Улицы Мертвых Наркоманов", хотя форма будет в открытую спизжена у него. Это история одной тусовки, людей примерно одного возраста, моих друзей. Просто из всей нашей колоды в живых остался я один. И мне кажется, будет правильным, если я вспомню каждого из них, хотя бы двумя абзацами…Может быть кого-то из людей, которые прочтут ее сейчас, это повествование натолкнет на правильные мысли….
Итак.
Вадик "Трешер" П., парень, который и познакомил меня с ханкой и соломой в 1991 году, мы учились на одном курсе в моем первом институте. Сын богатых по тем временам родителей, его папаша заведовал крупным мебельным магазином, деньги у Трешера не переводились. Его страстью были две вещи – "черное" и карты. В покер и преферанс он продувал приличные суммы, шел домой, и возвращался через 10 минут снова с деньгами. Играл и торчал, торчал и играл … Его нашли мертвым в остановившемся лифте. Видимо он ехал домой, решил поставиться, остановил лифт между этажами и дознулся. А может, лифт застрял, а у Трешера был с собой раствор, и чтобы убить время он решил раскумариться…
Глеб "Лис" П., ходячая энциклопедия, парень, закончивший наш великий ВУЗ с красным дипломом, заядлый "Зенитовский" болельщик, не пропускал ни одного футбольного матча. Когда мы вместо лекций накуривались вусмерть на лавках около института и присутствовал Глеб, хохот стоял на весь двор. Баловался ширевом время от времени, предпочитая ханку и винт. Когда появился героин, году в 1996 сел на него, потом успешно соскочил, раньше всех нас осознав, что героин ведет в тупик. И с 1996 изредка ставился, за компанию. Он передознулся прямо на квартире у барыги Веры, которая, вместо того чтобы вызвать врачей вытащила его из хаты, дотащила до трамвайных рельсов и бросила там. А он был еще жив. Потом врачи, которые как всегда приехали слишком поздно, сообщили Глебовским родственникам, что его могли еще откачать в течении часа. Веркину точку мы сдали операм, совершив там "контрольный закуп", и уехала она на 6 лет. А на Глебовской могиле до сих пор весит "сине-белый" шарф Невского Фронта.
Кирилл "Скинни", заядлый меломан. Именно он принес в нашу институтскую тусовку в 1993 году кассету с препоганейшей записью Skinny Puppy, канадских индустриальщиков, и некоторые из нас плотно подсели на электронщину. Как он умудрялся находить по тем временам раритетнейшие записи – загадка. Он вытащил нас в 1994 или 95 в Ригу на единственный концерт "Дубового Гааяъ", где мы и познакомились с Дельфином и Гансом … Эту музыку я слушаю до сих пор. Кирилла сбила машина, когда он бежал с рынка на Дыбенко от оперов. У него было с собой 15 или 20 стаканов маковой соломы, а мы ждали его через двор со всей кухней, уже пробив квартиру, где можно было сварить. Он бы и ушел, если бы опера не стали стрелять в воздух. Кирилл остановился посреди проспекта, и его шибанул "жигуленок". Он умер еще до того, как опера добежали до него. Как говорили очевидцы, удар был страшный. Мы не видели, как его тело грузили в машину "Скорой Помощи", и когда мы подошли к проспекту там, на асфальте оставались только лужи крови с рассыпанной маковой соломой. Часть соломы пропиталась кровью… В тот день мы не стали раскумариваться, хотя деньги еще были.
Илья "Прагмат" А., первый наш варщик доморощенный. Методом проб и ошибок, заглядывая через плечо к "старшему поколению" он первый из всей нашей колоды научился варить винт, в то время когда мы брали готовый или болтали джеф. Он приезжал в институт, в белом плаще, в кармане которого лежало минимум 40 кубов раствора, и потряхивая фуриками прямо на крыльце ВУЗа напевал набегавшим на него торчкам: "Я ваша пчелка Майа, я принесла вам божественный нектар". Деньги, вырученные от продажи винта в институте и его окрестностях, немедленно тратились на рынке на Дыбенко, ибо в то время снимались мы с винта и джефа исключительно опиатами. С нас, разумеется, Илья денег не брал. Потом, году в 1998, вернувшись из армии, он забросил стимуляторы и плотно сел на героин, стал им банковать. И совсем недавно, пока я был в больнице, передознулся. На его похороны я не успел. Помню, он все говорил "Вот будете меня хоронить, я встану из гроба, посмотрю на ваши проторчанные рожи, оглянусь вокруг, плюну и махну рукой могильщику – мол, закапывай, на хрен, все я здесь уже видел…".
Мишка "Хохол", первый "настоящий" бандит, с которым мы познакомились на хате, где постоянно варили ханку, около Дыбенко. Он курировал торговлю ангидридом на Ломоносовской, в парке, и как-то, будучи усаженным ханкой, презентовал всей тусовке, что крутилась на той хате бутылку ангидрида (подарок был царский, стоила она 250 рублей тогда). Помню как вокалист "Двух Самолетов" Вадик "Сова" (не тот, который "Подругу" поет, а другой, первый, человек придумавший "Бамбулу") и я все докапывались до Хохла – мол Хохол, расскажи, чего ты торчишь, торчать ведь как бы не по понятиям? И он, сидя на кухне, прожигая "найковский" спортивный костюм сигаретой бубнил нам, что братва героин не уважает, а ханку с соломой можно, это как бы по понятиям. Еще помню как мы с ним сперли у какого то хачика с Дыбенко два арбуза и ехали в трамвае, довольные, обсаженные в сопли, и трескали эти арбузы, засрав пол вагона корками и семечками (своей машины у Хохла не было, за ним постоянно приезжали на всякого рода иномарках). Мишку застрели РУБОПовцы во время какой-то операции. Он был по жизни мужик резкий, и умер, как мужик, схватившись за ствол, когда "маски" вломились в квартиру, где он сидел. Видимо для Мишки этот финал был лучше, чем тюрьма, висело на нем много чего.
Потом был сын гор Ыгдыш, который жил на той же хате. Его никто не воспринимал всерьез. В Питере он был как бы в ссылке. Видимо он крепко накосорезил у себя в горах, и старейшины его аула выслали его с гор в Питер, ума набираться. Он дважды срывался в бега, в горы, дважды его привозили обратно. Каждое утро, к немому восторгу нашей тусовки, в одно и тоже время к подъезду подъезжала бомба, из нее выходило два крепких парня, заходили к нам на хату, давали хозяину квартиры 150 рублей (грамм ханки стоил тогда 25 рублей) и грамм героина Ыгдышу. После чего уезжали. Никто из нас героином тогда не ставился, брезговали, варили в основном ханку, в закопченной алюминиевой кружке, и вот Ыгдыш терпеливо ждал, когда освободится кружка дабы начать в ней варить свою четверть. Причем мы сто раз ему внушали что ложка куда как более удобна для этой цели, чем кружка, но Ыгдыш только хитро улыбался, глядя на нас, и спрашивал, "пачиму ви тагда варите свой ханка в крушке?" Видимо, чуял сын гор какой-то подвох. Однажды он пришел и стал спрашивать не может кто-нибудь помочь перепродать 2 кило героина. Деньги были атомные, и никто не поверил, что Ыгдыш может быть хоть как то задействован в такой махинации. Потом он пропал, и нашли его где то через неделю, вернее не его, а его голову, в одном из подвалов в районе рынка. Мрачные парни, которые привозили ему кайф и деньги каждое утро долго нас всех мурыжили вопросами, но все обошлось. Видимо, не такой простой был этот самый Ыгдыш…
После этого наша тусовка совсем осиротела, и по большому счету развалилась. Осталось нас трое – я, Андрей "Костлявый" К. и Леша "Тосно" И. (мой троюродный или даже четырехюродный брат, в общем очень дальний родственник) Каждый торчал в своем районе, у каждого были свои проблемы с ментами, барыгами, операми… Изредка пересекались, дабы помочь друг другу с компонентами или просто взять негде было. В итоге все присели на героин.
И вот когда я лежал на больничке, одно за другим на меня обрушились мрачные известия. Сначала я узнал про Лешу. Вернувшись из какой то реабилитации он снова взялся за свое, продолжил торчать на героине и винте у себя в Тосно. И подхватил ВИЧ, а может он у него давно уже был. Параллельно с этим передознулась его невеста Катька, этот факт от Леши тщательно скрывали, поскольку понимали, что Катька была его последним стимулом здесь. Родители заперли его дома, и куда то ушли. В это время Лешке кто-то позвонил, или он сам начал что-то пробивать, и в процессе поисков он узнал о смерти Катьки. Стал вылезать в окно 16-го этажа, не знаю, что им двигало, видимо хотел либо намотать себе дозу, либо идти к Катиным родителям…В общем сорвался он с высоты 14-го этажа.
А буквально через две недели я получил письмо, в котором мне сообщали, что умер Костлявый. Это было для меня ударом, от которого я с трудом оправился. Костлявый в последнее время отошел от торча, подшился о моему примеру от героина, устроился работать бойцом в казино и мы с ним изредка пересекались, заморачиваясь на джефе или винте. Андрей прекрасно знал, что героина ему нельзя. Но, какие то причины побудили его сделать себе укол. Подшивка среагировала, и он задохнулся, врачи не успели. Перед смертью, он звонил мне, хотел чтобы я срочно ему перезвонил, но меня он найти не смог – я ж был на этой долбанной больничке…
Вот так распалась наша тусовка, из всех людей с кем я начинал торчать в 1991 году я остался один живой. Совершенно один. Последний из могикан. Я не знаю, что меня здесь держит. Мне очень не хватает ребят, я вспоминаю те времена, как одни из самых веселых в моей жизни. Да, был торч, но это был не банальное тупое старчивание, а светлый торч, каждый день был наполнен безбашенством, приколами, корками, даже всякие проблемы вроде мусоров и кумаров переносились легче. Дни были цветными, не серыми…Не такими как сейчас. Иногда мне тоже хочется уйти за ними, мало что держит. Меня удерживает лишь тот факт, что если и я уйду, то кто же останется нести почетное звание последнего могиканина. Да и перед ребятами неудобно…
Это не очередной вариант Ширяновской "Улицы Мертвых Наркоманов", хотя форма будет в открытую спизжена у него. Это история одной тусовки, людей примерно одного возраста, моих друзей. Просто из всей нашей колоды в живых остался я один. И мне кажется, будет правильным, если я вспомню каждого из них, хотя бы двумя абзацами…Может быть кого-то из людей, которые прочтут ее сейчас, это повествование натолкнет на правильные мысли….
Итак.
Вадик "Трешер" П., парень, который и познакомил меня с ханкой и соломой в 1991 году, мы учились на одном курсе в моем первом институте. Сын богатых по тем временам родителей, его папаша заведовал крупным мебельным магазином, деньги у Трешера не переводились. Его страстью были две вещи – "черное" и карты. В покер и преферанс он продувал приличные суммы, шел домой, и возвращался через 10 минут снова с деньгами. Играл и торчал, торчал и играл … Его нашли мертвым в остановившемся лифте. Видимо он ехал домой, решил поставиться, остановил лифт между этажами и дознулся. А может, лифт застрял, а у Трешера был с собой раствор, и чтобы убить время он решил раскумариться…
Глеб "Лис" П., ходячая энциклопедия, парень, закончивший наш великий ВУЗ с красным дипломом, заядлый "Зенитовский" болельщик, не пропускал ни одного футбольного матча. Когда мы вместо лекций накуривались вусмерть на лавках около института и присутствовал Глеб, хохот стоял на весь двор. Баловался ширевом время от времени, предпочитая ханку и винт. Когда появился героин, году в 1996 сел на него, потом успешно соскочил, раньше всех нас осознав, что героин ведет в тупик. И с 1996 изредка ставился, за компанию. Он передознулся прямо на квартире у барыги Веры, которая, вместо того чтобы вызвать врачей вытащила его из хаты, дотащила до трамвайных рельсов и бросила там. А он был еще жив. Потом врачи, которые как всегда приехали слишком поздно, сообщили Глебовским родственникам, что его могли еще откачать в течении часа. Веркину точку мы сдали операм, совершив там "контрольный закуп", и уехала она на 6 лет. А на Глебовской могиле до сих пор весит "сине-белый" шарф Невского Фронта.
Кирилл "Скинни", заядлый меломан. Именно он принес в нашу институтскую тусовку в 1993 году кассету с препоганейшей записью Skinny Puppy, канадских индустриальщиков, и некоторые из нас плотно подсели на электронщину. Как он умудрялся находить по тем временам раритетнейшие записи – загадка. Он вытащил нас в 1994 или 95 в Ригу на единственный концерт "Дубового Гааяъ", где мы и познакомились с Дельфином и Гансом … Эту музыку я слушаю до сих пор. Кирилла сбила машина, когда он бежал с рынка на Дыбенко от оперов. У него было с собой 15 или 20 стаканов маковой соломы, а мы ждали его через двор со всей кухней, уже пробив квартиру, где можно было сварить. Он бы и ушел, если бы опера не стали стрелять в воздух. Кирилл остановился посреди проспекта, и его шибанул "жигуленок". Он умер еще до того, как опера добежали до него. Как говорили очевидцы, удар был страшный. Мы не видели, как его тело грузили в машину "Скорой Помощи", и когда мы подошли к проспекту там, на асфальте оставались только лужи крови с рассыпанной маковой соломой. Часть соломы пропиталась кровью… В тот день мы не стали раскумариваться, хотя деньги еще были.
Илья "Прагмат" А., первый наш варщик доморощенный. Методом проб и ошибок, заглядывая через плечо к "старшему поколению" он первый из всей нашей колоды научился варить винт, в то время когда мы брали готовый или болтали джеф. Он приезжал в институт, в белом плаще, в кармане которого лежало минимум 40 кубов раствора, и потряхивая фуриками прямо на крыльце ВУЗа напевал набегавшим на него торчкам: "Я ваша пчелка Майа, я принесла вам божественный нектар". Деньги, вырученные от продажи винта в институте и его окрестностях, немедленно тратились на рынке на Дыбенко, ибо в то время снимались мы с винта и джефа исключительно опиатами. С нас, разумеется, Илья денег не брал. Потом, году в 1998, вернувшись из армии, он забросил стимуляторы и плотно сел на героин, стал им банковать. И совсем недавно, пока я был в больнице, передознулся. На его похороны я не успел. Помню, он все говорил "Вот будете меня хоронить, я встану из гроба, посмотрю на ваши проторчанные рожи, оглянусь вокруг, плюну и махну рукой могильщику – мол, закапывай, на хрен, все я здесь уже видел…".
Мишка "Хохол", первый "настоящий" бандит, с которым мы познакомились на хате, где постоянно варили ханку, около Дыбенко. Он курировал торговлю ангидридом на Ломоносовской, в парке, и как-то, будучи усаженным ханкой, презентовал всей тусовке, что крутилась на той хате бутылку ангидрида (подарок был царский, стоила она 250 рублей тогда). Помню как вокалист "Двух Самолетов" Вадик "Сова" (не тот, который "Подругу" поет, а другой, первый, человек придумавший "Бамбулу") и я все докапывались до Хохла – мол Хохол, расскажи, чего ты торчишь, торчать ведь как бы не по понятиям? И он, сидя на кухне, прожигая "найковский" спортивный костюм сигаретой бубнил нам, что братва героин не уважает, а ханку с соломой можно, это как бы по понятиям. Еще помню как мы с ним сперли у какого то хачика с Дыбенко два арбуза и ехали в трамвае, довольные, обсаженные в сопли, и трескали эти арбузы, засрав пол вагона корками и семечками (своей машины у Хохла не было, за ним постоянно приезжали на всякого рода иномарках). Мишку застрели РУБОПовцы во время какой-то операции. Он был по жизни мужик резкий, и умер, как мужик, схватившись за ствол, когда "маски" вломились в квартиру, где он сидел. Видимо для Мишки этот финал был лучше, чем тюрьма, висело на нем много чего.
Потом был сын гор Ыгдыш, который жил на той же хате. Его никто не воспринимал всерьез. В Питере он был как бы в ссылке. Видимо он крепко накосорезил у себя в горах, и старейшины его аула выслали его с гор в Питер, ума набираться. Он дважды срывался в бега, в горы, дважды его привозили обратно. Каждое утро, к немому восторгу нашей тусовки, в одно и тоже время к подъезду подъезжала бомба, из нее выходило два крепких парня, заходили к нам на хату, давали хозяину квартиры 150 рублей (грамм ханки стоил тогда 25 рублей) и грамм героина Ыгдышу. После чего уезжали. Никто из нас героином тогда не ставился, брезговали, варили в основном ханку, в закопченной алюминиевой кружке, и вот Ыгдыш терпеливо ждал, когда освободится кружка дабы начать в ней варить свою четверть. Причем мы сто раз ему внушали что ложка куда как более удобна для этой цели, чем кружка, но Ыгдыш только хитро улыбался, глядя на нас, и спрашивал, "пачиму ви тагда варите свой ханка в крушке?" Видимо, чуял сын гор какой-то подвох. Однажды он пришел и стал спрашивать не может кто-нибудь помочь перепродать 2 кило героина. Деньги были атомные, и никто не поверил, что Ыгдыш может быть хоть как то задействован в такой махинации. Потом он пропал, и нашли его где то через неделю, вернее не его, а его голову, в одном из подвалов в районе рынка. Мрачные парни, которые привозили ему кайф и деньги каждое утро долго нас всех мурыжили вопросами, но все обошлось. Видимо, не такой простой был этот самый Ыгдыш…
После этого наша тусовка совсем осиротела, и по большому счету развалилась. Осталось нас трое – я, Андрей "Костлявый" К. и Леша "Тосно" И. (мой троюродный или даже четырехюродный брат, в общем очень дальний родственник) Каждый торчал в своем районе, у каждого были свои проблемы с ментами, барыгами, операми… Изредка пересекались, дабы помочь друг другу с компонентами или просто взять негде было. В итоге все присели на героин.
И вот когда я лежал на больничке, одно за другим на меня обрушились мрачные известия. Сначала я узнал про Лешу. Вернувшись из какой то реабилитации он снова взялся за свое, продолжил торчать на героине и винте у себя в Тосно. И подхватил ВИЧ, а может он у него давно уже был. Параллельно с этим передознулась его невеста Катька, этот факт от Леши тщательно скрывали, поскольку понимали, что Катька была его последним стимулом здесь. Родители заперли его дома, и куда то ушли. В это время Лешке кто-то позвонил, или он сам начал что-то пробивать, и в процессе поисков он узнал о смерти Катьки. Стал вылезать в окно 16-го этажа, не знаю, что им двигало, видимо хотел либо намотать себе дозу, либо идти к Катиным родителям…В общем сорвался он с высоты 14-го этажа.
А буквально через две недели я получил письмо, в котором мне сообщали, что умер Костлявый. Это было для меня ударом, от которого я с трудом оправился. Костлявый в последнее время отошел от торча, подшился о моему примеру от героина, устроился работать бойцом в казино и мы с ним изредка пересекались, заморачиваясь на джефе или винте. Андрей прекрасно знал, что героина ему нельзя. Но, какие то причины побудили его сделать себе укол. Подшивка среагировала, и он задохнулся, врачи не успели. Перед смертью, он звонил мне, хотел чтобы я срочно ему перезвонил, но меня он найти не смог – я ж был на этой долбанной больничке…
Вот так распалась наша тусовка, из всех людей с кем я начинал торчать в 1991 году я остался один живой. Совершенно один. Последний из могикан. Я не знаю, что меня здесь держит. Мне очень не хватает ребят, я вспоминаю те времена, как одни из самых веселых в моей жизни. Да, был торч, но это был не банальное тупое старчивание, а светлый торч, каждый день был наполнен безбашенством, приколами, корками, даже всякие проблемы вроде мусоров и кумаров переносились легче. Дни были цветными, не серыми…Не такими как сейчас. Иногда мне тоже хочется уйти за ними, мало что держит. Меня удерживает лишь тот факт, что если и я уйду, то кто же останется нести почетное звание последнего могиканина. Да и перед ребятами неудобно…
B
Bullett
Глеб классно писал, жиза всех жиз. Почти все рассказы понравились, но особенно хочу выделить про "Дена барыгу" и запилить свой самый любимый...
p.s К сожалению текст из блокнота копируется в формате "поэмы", и как растянуть по всей длинне я хз, так что извиняйте кому будет неудобно читать.
Waiting for the miracle…
Одиночество станет теперь твоим верным и единственным спутником на
долгое время. Где бы ты не был, с кем бы ты не разговаривал, не
пил вино, не занимался любовью – ты все равно будешь один,
опустошающе, изматывающе один.
После того, как героин выйдет из тебя, после недели боли, пота,
бессонных ночей и рвоты ты поймешь, что вместе с ним из тебя вышло
все. Краски, запахи, звуки, ощущения, эмоции – все это ушло вслед
за героином, в поту, в рвоте и в моче.Вместе с желчью из печени
ты, незаметно для себя выблевал солнечный спектр, когда ты не мог
слезть с унитаза и загибался от желудочных колик, вместе с
отвратительно пахнущей жижей ты выдавил чувства, а пот, мерзкий
вонючий кумарный пот растворил в себе звуки, и пропитал ими твою
желтоватую простынь…
В мире остался один цвет – серый, его оттенки наполняют все, что
ты видишь. Небо, солнце, трава, деревья – всё это стало
безвкусным, пресным, и серым. Внутри тебя – тишина, даже если ты
стоишь посреди шумного проспекта, звуки мира не проникают тебе в
мозг, их нет…Самая изысканная еда по вкусу похожа на жеванную
бумагу, напитки – отдают затхлостью и гнилью, духи девушки,
прошедшей от тебя в шаге и задевшей тебя полой своего плаща по
запаху напоминают слежавшуюся пыль в давно заброшенном доме…
Детство, ты его помнишь смутно, но все равно, в памяти остались
фрагменты того безумного, чистого, светлого счастья, которым ты
встречал каждый день. Просыпаясь в своей маленькой кроватке ты
улыбался миру за окнами, дождю, ветру, солнцу, для тебя не было
плохой погоды, плохого настроения, мрачных мыслей. Распирающее
каждую клеточку твоего тела счастье было с тобой всегда, пока ты
был маленьким….Теперь же, каждое утро ты готов встречать площадной
бранью, для солнца припасены солнечные очки, а та яркая трава,
которая так привлекала тебя десятилетнего своей сочностью, запахом
и видом, пожухла и завяла, хотя лето только наступило…
Девушка, та самая прекрасная, желанная и любимая, твоя подруга и
любовница, советчик и критик, перенесшая твой торч и не бросившая
тебя, как это сделали подруги множества твоих приятелей, стала для
тебя чужой. Ты перестал восхищаться ее лучистыми глазами, с
трепетом ласкать ее тело, целовать ее мягкие, отзывчивые губы.
Тебе нечего ей даже сказать, ты просто смотришь на то, как она
изменилась за то время, пока ты был вне этого мира, пока твоим
другом был героин, ты замечаешь горькие складки в углах ее рта, ты
видишь, что улыбка ее очень редко появляется на лице. Так или
иначе, героин отравил и ее, несильно, но все таки…И хотя она
говорит о любви, о будущем, о том, что все будет хорошо, ты
понимаешь, что это все ложь. Вы стали друг другу чужими, вы в
разных слоях пространства, между вами стена. И от этого тебе даже
немного больно, ты удивляешься, прислушиваешься к этой боли как бы
со стороны, словно она не твоя, а чья то. А девушка плачет. Она
стала часто плакать, особенно после того случая, когда тебя нашли
в квартире уже синеющим и с остановившейся дыхалкой…Тогда тебе
повезло, тебя откачали. По крайней мере все так говорили – повезло
тебе. А теперь ты понимаешь, что никакого везения не было и в
помине. Жаль, что спасли.
Это только в фильме «На Игле» героин очень легко отпускает людей.
Ломка, легкая депрессия, разбавленная пивом, поездка в Лондон,
работа, выгодная сделка, последний укол – и главный герой, кинув
своих корешей, счастливый и полный надежд отправляется начинать
новую жизнь, в которой не будет никакого героина. Это все вранье,
и все это знают, но все равно, по десятому разу смотрят фильм, и
многозначительно кивают головами – мол да, грамотный фильм. Не
стоит разбивать иллюзии, особенно когда привык жить в розовых
замках годами – не выдержишь акклиматизации в реальном мире.
Исчезнешь.
Ты понимаешь такие несложные вещи, поэтому фильм «Пуля» не
убирается из видеомагнитофона. Тебе ближе Бутч Штайн, нежели Марк
Рентон, ты уже не веришь в счастливую Голландию, ты очнулся
посреди Бруклина. Ты одеваешься так же как и Пуля, носишь плеер в
заднем кармане джинсов, темные очки, наушники…С музыкой легче, она
заполняет пустоту в голове, хоть ты через пять минут не можешь
вспомнить, какую песню ты слушал только что. Главное – чтобы не
было этой пустоты и тишины в голове.
Твои постаревшие и поседевшие родители находят тебе психиатра,
выдают антидепрессанты и снотворное, подлечивают твою печень и
подолгу ведут с тобой разного рода беседы. Вернее, не беседы. Это
монологи, а ты – зритель, ты смотришь на опухшее от слез лицо
матери, на мертвые глаза отца и молчишь. Тебе не важен смысл слов,
для тебя родители тоже стали чужими…Психиатр подолгу внушает тебе,
что все будет хорошо, что жизнь не кончилась, надо вытерпеть этот,
самый тяжелый период после отказа от наркотиков, подбадривает
тебя, расспрашивает о планах на будущее, о девушке с погасшей
улыбкой.
После таких разговоров тебе хочется одного – вернуться обратно. В
тот мир, где ты был спокоен, самодостаточен, независим. Где все
проблемы, головные боли, нервяки, негативы смывались с запыленных
извилин одной мощной теплой волной. В тот мир, где каждый день
напоминал предыдущий, где не было времени и движения. Ты слишком
долго жил там, а теперь, в новом мире ты ощущаешь себя пришельцем,
или человеком, проснувшимся после длительной спячки. Это не твой
мир, хоть ты и пришел сюда много лет назад. Неуютно тебе тут,
плохо, больно и некомфортно.
По ночам, в темноте, нарушаемой лишь фарами проезжающих по улице
машин, ты лежишь без сна и думаешь, думаешь, думаешь…Ты знаешь,
что билет в твой мир легко можно купить, в твоем же доме, двумя
этажами ниже, и каждый день толпы таких же туристов как и ты
посещают квартиру, где зеленый, бледный и тощий Карлен за скромную
сумму денег вручает каждому путевку в тишину. Ты уже давно не был
там, прошло больше месяца, ты соскучился по тишине…
Ты сам не понимаешь, почему произошло так, что тебе пришлось
выбираться наружу из опийного покоя. Ни слезы матери, ни
молчаливая скорбь девушки, ни начавший пить отец не были для тебя
мостиком в этот мир. И не отсутствие денег вынудило тебя начать
путь в другую жизнь, отнюдь, деньги у тебя были, и есть. Откуда?
При желании можно найти любые деньги, ты это очень хорошо постиг и
отшлифовал. Все методы и поступки хороши, когда тебе надо
погрузиться в теплое молчание. Криминал, торговля, воровство,
вранье – это так естественно для тебя. Ты уже привык к этому.
Так почему же ты сидишь один, отгородившись от всех, отключив
телефон и не покидая квартиру, чтобы не встретиться со старыми
коллегами и земляками? Почему ты продолжаешь жить не живя,
существовать, волочь себя по этому миру? Ты не знаешь…Что то
внутри тебя не хочет обратно, это наверно тот самый малыш, который
радовался солнцу и дождю, он не вырос, он всегда был в тебе, но
сейчас он почти задушен тобой же. Но сопротивляется, хоть и
маленький…И ты держишься. Остаешься еще на день здесь…
Самое для тебя тяжелое, что тебе не с кем поделиться своей болью.
Ни мать, ни отец, ни девушка, ни даже профессиональный психиатр не
годятся тебе в собеседники. Очень часто звучит фраза «Мы понимаем,
как тебе сейчас тяжело», ты ненавидишь ее, как только ты слышишь
ее, тебе хочется вскочить и разбить лицо говорящему человеку. «Как
ты можешь понимать то, о чем не имеешь ни малейшего представления?
Побудь в моей шкуре хоть час, хоть сутки – ты взвоешь! Как можно
так легко рассуждать о том, что не ваше, о том, что чужое?» Тебе
не открыться. Ты никому не веришь, да и нет таких слов, которыми
можно выразить твое состояние.
Как объяснить, что каждый день оставляет в твоей душе кровоточащий
разрез, что одиночество и безысходность выматывают тебя покруче
любой бессонной ночи, что тебе страшно, тоскливо и безумно больно?
Как подобрать слова, чтобы выразить тот страх, который наполняет
тебя при мысли о том, что такое состояние будет длится еще долго….
Умный психиатр сказал: «У тебя эндорфины не вырабатываются,
поэтому и депрессия. Эндорфины – гормоны удовольствия,
человеческий наркотик, обезбаливающее и тонизирующее одновременно,
они отвечают за настроение, за общее состояние, за душевный
настрой. А когда ты вводил в себя героин, ты вплескивал огромное
количество заменителей эндорфинов. И делал это системно, каждый
день. Немудрено, что организм решил завязать с выработкой этих
гормонов – а зачем, когда каждый день по грамму диацетилморфина
залетает? И так неплохо. А когда перестал героин поступать,
организм гормоны удовольствия по инерции не вырабатывает, отвык. И
должно пройти много времени, прежде чем эти гормоны зашуршат в
твоей голове.»
Вот так, все научно объяснили. Все в порядке, это просто кран в
башке сломался. Скоро придет водопроводчик (ну а поскольку он
пьяный, точного времени его прихода никто не знает) и все починит.
И потечет водичка по новой. А пока нет водопроводчика – что
делать? Грязным ходить? Нет ответа.
Девушка твоя, устав от попыток что-то выяснить, что-то наладить,
чем-то помочь ушла от тебя. Насовсем.Поняла, что не нужна она
тебе. Бестолку все. Найдет себе нормального мужика, выйдет замуж,
детей родит…Всяко лучше чем с молчаливым полусумасшедшим парнем с
безумным взглядом сидеть и ждать, ждать, ждать….
Любая боль затихает, уменьшается. И твоя боль тоже идет на убыль.
Ты начинаешь чувствовать себя лучше, начинаешь на полном серьезе
строить какие то планы на будущее, ты сдавал анализы на ВИЧ и
очень нервничал перед получением вердикта врача. Пару недель назад
ты бы и ухом не повел,если бы тебе сообщили, что анализ показал
наличие вируса в крови. А тут – полночи курил, пил воду, в
больницу прибежал за полчаса раньше. Чистый. Обратно летел как на
крыльях. Чистый! Значит, поживем еще?
Проходит еще время. У тебя уже есть работа. Там про твое прошлое
никто ничего не знает, а ты и не распространяешься на эти темы,
лишь прячешь кисти рук поглубже в рукава да отводишь взгляд, когда
речь в курилке заходит о наркотиках. Ты забыл уже большую часть
телефонов барыг и «ног», ты перестал всматриваться в людей на
улице, видя в каждом из них опера или обноновца. Ты начал пить
пиво, изредка ходить в клубы, в одиночку правда. Старых друзей уже
нет, а новых еще не завел. Но тот факт, что хочешь их завести уже
говорит о многом.
На одном из концертов ты знакомишься с красивой девчонкой, которая
безбашенно отплясывала у самой сцены. Пиво, беседы, медленный
танец, снова беседы, ты чувствуешь абсолютно новые ощущения, тебе
хочется проводить с ней все больше времени, ты уже и забыл, когда
в последний раз был настолько романтичен. Свидания, поцелуи,
взаимная симпатия растет и крепнет, потом – ночь. Безумная,
прекрасная ночь, ты вычерпан до дна, устал, но чувствуешь себя
счастливым. Ты ничего не говоришь о своем прошлом, скрываешь его,
боясь, что она не поймет и отвернется от тебя….
А потом мать твоей новой девушки, будучи в сильном подпитии
рассказывает тебе, что дочь ее, оказывается долгое время сидела на
игле, и вот год назад только слезла, и стала оживать, благодаря
тебе…И ты открываешься своей подруге, долгая, сумбурная беседа,
встреча двух одиночеств, новые факты из биографий не оттолкнули
вас друг от друга, наоборот, возникла еще более тесная близость…
И ты понимаешь, что все хорошо.
Как-то вы ехали в метро, из гостей, слегка пьяные, веселые, вагон
был почти пустой, лишь напротив вас сидел и дремал какой то
парень.Присмотревшись к нему ты понимаешь, что он не пьян, а в
сопли убит героином. С трудом поднимает глаза, часто чешет лицо,
движения вялые, зрачков вообще нет…И твоя подруга тоже напряглась
и смотрит на обсаженного кренделя.
В тебе всплывают старые воспоминания, тишина, тепло, и в какой то
момент ты ловишь себя на мысли что зол на этого торчка, потому что
ему сейчас очень ништяково. Ты хочешь оказаться на его
месте…Девушка твоя молчит.
- Да, убрался он в хлам конешно
— Ага. Прямо завидно.
— Мне тоже, блин, везет же некоторым, сидит, рубится, ништяк ему…
— Я слышала, что у меня в подъезде снова банчить начали, говорят
кайф хороший.
— Интересно, почем нынче? Я уж давно отошел
— Ну – грамм 800, половина 400, четверть 200, там еще чекарями
торгуют
Ты прикидываешь наличность, что лежит у тебя в заднем кармане
джинс. После того как ты бросил торчать и стал работать деньги
были постоянно. В кармане лежит сумма как раз на грамм.
- Слушай, а может заморочимся разок? У меня мать как раз уехала,
нас никто не пропалит, останешься у меня ночевать, а, милый? А то
нахлобучило сильно, к тому же мы разок всего….
— А ты сможешь взять то у себя, а то это ж не мой район, а твой…
— Смогу ли я взять? Да ты что? Конешно смогу, никаких проблем…
Поезд метро останавливается на нужной вам остановке. Вы быстрым
шагом выходите из вагона, направляетесь к эскалатору, чуть ли не
бегом
- Надо баяны купить.
— Купим. И димедрол, если есть
— У меня дома есть, милый.
— А сколько брать будем?
— Ну….Не знаю…Четверть мало….Может половину?
— Мы ж хотели по разу
— Ну да – половину продвигаем и все…
— Ладно.
Малыш внутри тебя медленно сворачивается в позу эмбриона и
замирает.
Вы бегом бежите к маршрутке, две остановки, отдаешь деньги
подруге, она заходит в подъезд, через пару минут (которые кажутся
тебе часами) выбегает. На лице — улыбка, которую ты видел у нее
лишь во время бурных ночей.
- Ну как?
— Все отлично, взяла, пошли ко мне!
Он умеет ждать. Иногда он отпускает поводок, и ты чувствуешь себя
свободным, но потом поводок натягивается, и ты, влекомый неведомой
силой мчишься обратно. К нему.
P.S. Через пять месяцев после того дня его выгонят с работы. Он
начнет торговать героином. Она, попав в отдел во время операции
«Мак» с героином на кармане сдаст его (да и не только его, всех
кого знала сдаст) мусорам. Он чудом выкрутится из этой заварушки и
ляжет на дно. Она, потеряв его поддержку и финансовую помощь,
пойдет работать на проспект, где и сгинет.
Об нем история пока умалчивает.
p.s К сожалению текст из блокнота копируется в формате "поэмы", и как растянуть по всей длинне я хз, так что извиняйте кому будет неудобно читать.
Waiting for the miracle…
Одиночество станет теперь твоим верным и единственным спутником на
долгое время. Где бы ты не был, с кем бы ты не разговаривал, не
пил вино, не занимался любовью – ты все равно будешь один,
опустошающе, изматывающе один.
После того, как героин выйдет из тебя, после недели боли, пота,
бессонных ночей и рвоты ты поймешь, что вместе с ним из тебя вышло
все. Краски, запахи, звуки, ощущения, эмоции – все это ушло вслед
за героином, в поту, в рвоте и в моче.Вместе с желчью из печени
ты, незаметно для себя выблевал солнечный спектр, когда ты не мог
слезть с унитаза и загибался от желудочных колик, вместе с
отвратительно пахнущей жижей ты выдавил чувства, а пот, мерзкий
вонючий кумарный пот растворил в себе звуки, и пропитал ими твою
желтоватую простынь…
В мире остался один цвет – серый, его оттенки наполняют все, что
ты видишь. Небо, солнце, трава, деревья – всё это стало
безвкусным, пресным, и серым. Внутри тебя – тишина, даже если ты
стоишь посреди шумного проспекта, звуки мира не проникают тебе в
мозг, их нет…Самая изысканная еда по вкусу похожа на жеванную
бумагу, напитки – отдают затхлостью и гнилью, духи девушки,
прошедшей от тебя в шаге и задевшей тебя полой своего плаща по
запаху напоминают слежавшуюся пыль в давно заброшенном доме…
Детство, ты его помнишь смутно, но все равно, в памяти остались
фрагменты того безумного, чистого, светлого счастья, которым ты
встречал каждый день. Просыпаясь в своей маленькой кроватке ты
улыбался миру за окнами, дождю, ветру, солнцу, для тебя не было
плохой погоды, плохого настроения, мрачных мыслей. Распирающее
каждую клеточку твоего тела счастье было с тобой всегда, пока ты
был маленьким….Теперь же, каждое утро ты готов встречать площадной
бранью, для солнца припасены солнечные очки, а та яркая трава,
которая так привлекала тебя десятилетнего своей сочностью, запахом
и видом, пожухла и завяла, хотя лето только наступило…
Девушка, та самая прекрасная, желанная и любимая, твоя подруга и
любовница, советчик и критик, перенесшая твой торч и не бросившая
тебя, как это сделали подруги множества твоих приятелей, стала для
тебя чужой. Ты перестал восхищаться ее лучистыми глазами, с
трепетом ласкать ее тело, целовать ее мягкие, отзывчивые губы.
Тебе нечего ей даже сказать, ты просто смотришь на то, как она
изменилась за то время, пока ты был вне этого мира, пока твоим
другом был героин, ты замечаешь горькие складки в углах ее рта, ты
видишь, что улыбка ее очень редко появляется на лице. Так или
иначе, героин отравил и ее, несильно, но все таки…И хотя она
говорит о любви, о будущем, о том, что все будет хорошо, ты
понимаешь, что это все ложь. Вы стали друг другу чужими, вы в
разных слоях пространства, между вами стена. И от этого тебе даже
немного больно, ты удивляешься, прислушиваешься к этой боли как бы
со стороны, словно она не твоя, а чья то. А девушка плачет. Она
стала часто плакать, особенно после того случая, когда тебя нашли
в квартире уже синеющим и с остановившейся дыхалкой…Тогда тебе
повезло, тебя откачали. По крайней мере все так говорили – повезло
тебе. А теперь ты понимаешь, что никакого везения не было и в
помине. Жаль, что спасли.
Это только в фильме «На Игле» героин очень легко отпускает людей.
Ломка, легкая депрессия, разбавленная пивом, поездка в Лондон,
работа, выгодная сделка, последний укол – и главный герой, кинув
своих корешей, счастливый и полный надежд отправляется начинать
новую жизнь, в которой не будет никакого героина. Это все вранье,
и все это знают, но все равно, по десятому разу смотрят фильм, и
многозначительно кивают головами – мол да, грамотный фильм. Не
стоит разбивать иллюзии, особенно когда привык жить в розовых
замках годами – не выдержишь акклиматизации в реальном мире.
Исчезнешь.
Ты понимаешь такие несложные вещи, поэтому фильм «Пуля» не
убирается из видеомагнитофона. Тебе ближе Бутч Штайн, нежели Марк
Рентон, ты уже не веришь в счастливую Голландию, ты очнулся
посреди Бруклина. Ты одеваешься так же как и Пуля, носишь плеер в
заднем кармане джинсов, темные очки, наушники…С музыкой легче, она
заполняет пустоту в голове, хоть ты через пять минут не можешь
вспомнить, какую песню ты слушал только что. Главное – чтобы не
было этой пустоты и тишины в голове.
Твои постаревшие и поседевшие родители находят тебе психиатра,
выдают антидепрессанты и снотворное, подлечивают твою печень и
подолгу ведут с тобой разного рода беседы. Вернее, не беседы. Это
монологи, а ты – зритель, ты смотришь на опухшее от слез лицо
матери, на мертвые глаза отца и молчишь. Тебе не важен смысл слов,
для тебя родители тоже стали чужими…Психиатр подолгу внушает тебе,
что все будет хорошо, что жизнь не кончилась, надо вытерпеть этот,
самый тяжелый период после отказа от наркотиков, подбадривает
тебя, расспрашивает о планах на будущее, о девушке с погасшей
улыбкой.
После таких разговоров тебе хочется одного – вернуться обратно. В
тот мир, где ты был спокоен, самодостаточен, независим. Где все
проблемы, головные боли, нервяки, негативы смывались с запыленных
извилин одной мощной теплой волной. В тот мир, где каждый день
напоминал предыдущий, где не было времени и движения. Ты слишком
долго жил там, а теперь, в новом мире ты ощущаешь себя пришельцем,
или человеком, проснувшимся после длительной спячки. Это не твой
мир, хоть ты и пришел сюда много лет назад. Неуютно тебе тут,
плохо, больно и некомфортно.
По ночам, в темноте, нарушаемой лишь фарами проезжающих по улице
машин, ты лежишь без сна и думаешь, думаешь, думаешь…Ты знаешь,
что билет в твой мир легко можно купить, в твоем же доме, двумя
этажами ниже, и каждый день толпы таких же туристов как и ты
посещают квартиру, где зеленый, бледный и тощий Карлен за скромную
сумму денег вручает каждому путевку в тишину. Ты уже давно не был
там, прошло больше месяца, ты соскучился по тишине…
Ты сам не понимаешь, почему произошло так, что тебе пришлось
выбираться наружу из опийного покоя. Ни слезы матери, ни
молчаливая скорбь девушки, ни начавший пить отец не были для тебя
мостиком в этот мир. И не отсутствие денег вынудило тебя начать
путь в другую жизнь, отнюдь, деньги у тебя были, и есть. Откуда?
При желании можно найти любые деньги, ты это очень хорошо постиг и
отшлифовал. Все методы и поступки хороши, когда тебе надо
погрузиться в теплое молчание. Криминал, торговля, воровство,
вранье – это так естественно для тебя. Ты уже привык к этому.
Так почему же ты сидишь один, отгородившись от всех, отключив
телефон и не покидая квартиру, чтобы не встретиться со старыми
коллегами и земляками? Почему ты продолжаешь жить не живя,
существовать, волочь себя по этому миру? Ты не знаешь…Что то
внутри тебя не хочет обратно, это наверно тот самый малыш, который
радовался солнцу и дождю, он не вырос, он всегда был в тебе, но
сейчас он почти задушен тобой же. Но сопротивляется, хоть и
маленький…И ты держишься. Остаешься еще на день здесь…
Самое для тебя тяжелое, что тебе не с кем поделиться своей болью.
Ни мать, ни отец, ни девушка, ни даже профессиональный психиатр не
годятся тебе в собеседники. Очень часто звучит фраза «Мы понимаем,
как тебе сейчас тяжело», ты ненавидишь ее, как только ты слышишь
ее, тебе хочется вскочить и разбить лицо говорящему человеку. «Как
ты можешь понимать то, о чем не имеешь ни малейшего представления?
Побудь в моей шкуре хоть час, хоть сутки – ты взвоешь! Как можно
так легко рассуждать о том, что не ваше, о том, что чужое?» Тебе
не открыться. Ты никому не веришь, да и нет таких слов, которыми
можно выразить твое состояние.
Как объяснить, что каждый день оставляет в твоей душе кровоточащий
разрез, что одиночество и безысходность выматывают тебя покруче
любой бессонной ночи, что тебе страшно, тоскливо и безумно больно?
Как подобрать слова, чтобы выразить тот страх, который наполняет
тебя при мысли о том, что такое состояние будет длится еще долго….
Умный психиатр сказал: «У тебя эндорфины не вырабатываются,
поэтому и депрессия. Эндорфины – гормоны удовольствия,
человеческий наркотик, обезбаливающее и тонизирующее одновременно,
они отвечают за настроение, за общее состояние, за душевный
настрой. А когда ты вводил в себя героин, ты вплескивал огромное
количество заменителей эндорфинов. И делал это системно, каждый
день. Немудрено, что организм решил завязать с выработкой этих
гормонов – а зачем, когда каждый день по грамму диацетилморфина
залетает? И так неплохо. А когда перестал героин поступать,
организм гормоны удовольствия по инерции не вырабатывает, отвык. И
должно пройти много времени, прежде чем эти гормоны зашуршат в
твоей голове.»
Вот так, все научно объяснили. Все в порядке, это просто кран в
башке сломался. Скоро придет водопроводчик (ну а поскольку он
пьяный, точного времени его прихода никто не знает) и все починит.
И потечет водичка по новой. А пока нет водопроводчика – что
делать? Грязным ходить? Нет ответа.
Девушка твоя, устав от попыток что-то выяснить, что-то наладить,
чем-то помочь ушла от тебя. Насовсем.Поняла, что не нужна она
тебе. Бестолку все. Найдет себе нормального мужика, выйдет замуж,
детей родит…Всяко лучше чем с молчаливым полусумасшедшим парнем с
безумным взглядом сидеть и ждать, ждать, ждать….
Любая боль затихает, уменьшается. И твоя боль тоже идет на убыль.
Ты начинаешь чувствовать себя лучше, начинаешь на полном серьезе
строить какие то планы на будущее, ты сдавал анализы на ВИЧ и
очень нервничал перед получением вердикта врача. Пару недель назад
ты бы и ухом не повел,если бы тебе сообщили, что анализ показал
наличие вируса в крови. А тут – полночи курил, пил воду, в
больницу прибежал за полчаса раньше. Чистый. Обратно летел как на
крыльях. Чистый! Значит, поживем еще?
Проходит еще время. У тебя уже есть работа. Там про твое прошлое
никто ничего не знает, а ты и не распространяешься на эти темы,
лишь прячешь кисти рук поглубже в рукава да отводишь взгляд, когда
речь в курилке заходит о наркотиках. Ты забыл уже большую часть
телефонов барыг и «ног», ты перестал всматриваться в людей на
улице, видя в каждом из них опера или обноновца. Ты начал пить
пиво, изредка ходить в клубы, в одиночку правда. Старых друзей уже
нет, а новых еще не завел. Но тот факт, что хочешь их завести уже
говорит о многом.
На одном из концертов ты знакомишься с красивой девчонкой, которая
безбашенно отплясывала у самой сцены. Пиво, беседы, медленный
танец, снова беседы, ты чувствуешь абсолютно новые ощущения, тебе
хочется проводить с ней все больше времени, ты уже и забыл, когда
в последний раз был настолько романтичен. Свидания, поцелуи,
взаимная симпатия растет и крепнет, потом – ночь. Безумная,
прекрасная ночь, ты вычерпан до дна, устал, но чувствуешь себя
счастливым. Ты ничего не говоришь о своем прошлом, скрываешь его,
боясь, что она не поймет и отвернется от тебя….
А потом мать твоей новой девушки, будучи в сильном подпитии
рассказывает тебе, что дочь ее, оказывается долгое время сидела на
игле, и вот год назад только слезла, и стала оживать, благодаря
тебе…И ты открываешься своей подруге, долгая, сумбурная беседа,
встреча двух одиночеств, новые факты из биографий не оттолкнули
вас друг от друга, наоборот, возникла еще более тесная близость…
И ты понимаешь, что все хорошо.
Как-то вы ехали в метро, из гостей, слегка пьяные, веселые, вагон
был почти пустой, лишь напротив вас сидел и дремал какой то
парень.Присмотревшись к нему ты понимаешь, что он не пьян, а в
сопли убит героином. С трудом поднимает глаза, часто чешет лицо,
движения вялые, зрачков вообще нет…И твоя подруга тоже напряглась
и смотрит на обсаженного кренделя.
В тебе всплывают старые воспоминания, тишина, тепло, и в какой то
момент ты ловишь себя на мысли что зол на этого торчка, потому что
ему сейчас очень ништяково. Ты хочешь оказаться на его
месте…Девушка твоя молчит.
- Да, убрался он в хлам конешно
— Ага. Прямо завидно.
— Мне тоже, блин, везет же некоторым, сидит, рубится, ништяк ему…
— Я слышала, что у меня в подъезде снова банчить начали, говорят
кайф хороший.
— Интересно, почем нынче? Я уж давно отошел
— Ну – грамм 800, половина 400, четверть 200, там еще чекарями
торгуют
Ты прикидываешь наличность, что лежит у тебя в заднем кармане
джинс. После того как ты бросил торчать и стал работать деньги
были постоянно. В кармане лежит сумма как раз на грамм.
- Слушай, а может заморочимся разок? У меня мать как раз уехала,
нас никто не пропалит, останешься у меня ночевать, а, милый? А то
нахлобучило сильно, к тому же мы разок всего….
— А ты сможешь взять то у себя, а то это ж не мой район, а твой…
— Смогу ли я взять? Да ты что? Конешно смогу, никаких проблем…
Поезд метро останавливается на нужной вам остановке. Вы быстрым
шагом выходите из вагона, направляетесь к эскалатору, чуть ли не
бегом
- Надо баяны купить.
— Купим. И димедрол, если есть
— У меня дома есть, милый.
— А сколько брать будем?
— Ну….Не знаю…Четверть мало….Может половину?
— Мы ж хотели по разу
— Ну да – половину продвигаем и все…
— Ладно.
Малыш внутри тебя медленно сворачивается в позу эмбриона и
замирает.
Вы бегом бежите к маршрутке, две остановки, отдаешь деньги
подруге, она заходит в подъезд, через пару минут (которые кажутся
тебе часами) выбегает. На лице — улыбка, которую ты видел у нее
лишь во время бурных ночей.
- Ну как?
— Все отлично, взяла, пошли ко мне!
Он умеет ждать. Иногда он отпускает поводок, и ты чувствуешь себя
свободным, но потом поводок натягивается, и ты, влекомый неведомой
силой мчишься обратно. К нему.
P.S. Через пять месяцев после того дня его выгонят с работы. Он
начнет торговать героином. Она, попав в отдел во время операции
«Мак» с героином на кармане сдаст его (да и не только его, всех
кого знала сдаст) мусорам. Он чудом выкрутится из этой заварушки и
ляжет на дно. Она, потеряв его поддержку и финансовую помощь,
пойдет работать на проспект, где и сгинет.
Об нем история пока умалчивает.
- Регистрация
- 27 Ноя 2015
- Сообщения
- 2,127
Осилила все рассказы в этой теме...
В догоночку...
Живущие быстро/// зачетно!!!
Про гумно - но смешно
правда смешноо - ехала в метро - не могла сдержать смех 
тоже Dis .... тронуло и пробрало....
к сожалению - те кто в теме - ты в системе...так ушли многие...
В догоночку...
Живущие быстро/// зачетно!!!
Про гумно - но смешно
правда смешноо - ехала в метро - не могла сдержать смех тоже Dis .... тронуло и пробрало....
к сожалению - те кто в теме - ты в системе...так ушли многие...
B
Bullett
maЛина
Я сегодня тебе в чате говорил про главного героя рассказа, который умер, помнишь? Ну так вот я думал ты говорила про рассказ "Обречённо летит душа" потому что я вообще забыл что постил ещё и другой в этой теме)) Умер герой того рассказа, а не этого. Хотя автор этого тоже покойный. Это не моя жиза, это Глеб Олисов (Дис) написал. Основатель форума Драг Юзерс.
p.s А рассказ перед моим, который запиливал Грань, если мне не изменяет память, называется "осталась одна Таня"
Я сегодня тебе в чате говорил про главного героя рассказа, который умер, помнишь? Ну так вот я думал ты говорила про рассказ "Обречённо летит душа" потому что я вообще забыл что постил ещё и другой в этой теме)) Умер герой того рассказа, а не этого. Хотя автор этого тоже покойный. Это не моя жиза, это Глеб Олисов (Дис) написал. Основатель форума Драг Юзерс.
p.s А рассказ перед моим, который запиливал Грань, если мне не изменяет память, называется "осталась одна Таня"
B
Bullett
Нашёл в ноуте ещё два Дисовских рассказа.
"Белые начинают, чёрные проигрывают"
Не знаю как из блокнота сделать текст по всей длине, поэтому опять в виде поэмы, соррьте.
"Баллада об отходняке (реальные события)"
"Белые начинают, чёрные проигрывают"
Шурик проснулся утром и понял, что хочет джефу. Причем хочет - это мягко сказано. Джефа хотелось просто адски. Ночью, во сне, он удачно замутил несколько грамм, заболтал, вмазался, и…проснулся. В таких случаях надо было довершать начатое во сне - а именно мутить. Замутить джеф дело в принципе несложное, если есть деньги.. А деньги были.
Признаться, Шурик порой не любил вспоминать, как именно он добыл ту или иную сумму денег. А то по улицам становилось ходить неуютно - всплывали в памяти искаженные страхом лица, лестничные клетки, удары, кровь. Правда, к такой практике добычи денег он прибегал очень редко, и последний раз было это давно, но все равно - памяти не прикажешь, и иногда она высвечивала мерзкие картинки в самый неподходящий момент.
Быстро попив чаю, Шурик оделся, спустился на лифте со своего 8-ого этажа на первый, вышел на улицу, закурил. Постоял, поозирался в поисках знакомых, дружков и прочих потенциальных хвостов. Не обнаружил никого не нужного. Не спеша, прогуливаясь, прошел пару кварталов, дошел до ларька, разменял тысячерублевую купюру. Пятихатку положил в один карман, двести пятьдесят - в другой, остатки заныкал в специальный карманчик на изнанке джинсов, на талии, аккурат под ремнем. Закурил и прямиком направился к отдельно стоящей шестнадцатиэтажной "точке". Но на подходе к дому повел себя несколько странно, а именно - обошел эту "точку" со всех сторон, внимательно всматриваясь в машины, припаркованные как во дворе, так и на улице, а также изучая лица людей. Удовлетворенно сплюнул, выкинул окурок и зашел в подъезд.
Пассажирский лифт дожидался его на первом этаже. Шурик вызвал и грузовой, дабы оба средства передвижения были на одном этаже. Когда это случилось, зашел в пассажирский, нажал кнопку шестого этажа, и неспешно поехал вверх, стараясь не наступить кроссовками в свежую лужу мочи на полу лифта. На шестом этаже Шурик вышел на балкон, ведущий на черную лестницу, долго прислушивался, и пешком прошел еще два этажа наверх, оказавшись на восьмом.
Лестничная площадка этажа была пуста, освещения едва-едва хватало, чтобы выхватить из сумрака кусок батареи и дверь лифта. Шурик уверенно подошел к одной из дверей, достал семьсот пятьдесят рублей, свернул их трубкой, и позвонил в квартиру. Через несколько секунд глазок, встроенный в дверь, повернулся, явив вместо себя приличного диаметра сквозное отверстие в двери, куда Шурик и запихнул денежную трубку. Вполголоса он произнес:
- Ляля, это Саша. Чего сегодня, таблетки или кристалл?
Женский голос с цыганским акцентом через дверь ответил:
- Кристалл, милый, кристалл. Еще дня три кристалл будет.
Еще через пару мгновений из той же дырки высунулись два пакетика, Шурик подхватил их, глазок встал на место, и дверь снова стала похожа на обычную дверь.
Шурик нагнулся к дверной скважине и сказал
- Ляля,.Там мусоров не видно нигде?
- Сейчас посмотрю, милый
Тишина. Прошла минута. Потом раздался все тот же приглушенный женский голос:
- Через главный вход не иди, иди двором, двором. ППСники перед подъездом стоят, только что приехали.
- Спасибо, Ляля.
Обратная дорога заняла у него с минуту - прислушаться на восьмом этаже, спуститься пешком на шестой, вызвать лифт, доехать до второго, и уже со второго этажа, пешком, дойти до низа и выйти во двор. Один пакетик, поменьше, Шурик нес в руке, а второй был спрятан в потайной карман на талии.
Закурив, он не спеша пошел через детскую площадку в сторону родного дома. Адреналиновый мандраж уже схлынул, от нервного напряжения чуть потряхивало. Завернув за угол Шурик увидел ППСную машину, жигуль с бортовым номером "29-45", припарковавшийся недалеко от той самой шестнадцатиэтажки, которую он покинул. Про себя поблагодарил заботливую Лялю, предупредившую о мусорах. А то бы влетел прямо в их объятия, и лишился бы полграмма как минимум, а по максимуму - и думать не хочется, что могло бы случиться.
Настроение у Шурика стремительно повышалось. И действительно, чего ему расстраиваться, когда обменная операция "деньги - эфедрин" совершилась просто великолепно - он успел в "мертвый сезон", когда на точке нет ни ментов, ни кидал, эфедрин был не в таблетках, как везде, а в натуральнейших кристаллах. А кристалл - это, как не крути, куда как лучше, чем таблетки, к тому же на Лялиной точке кристалл всегда был хороший. Вот Шурик и затарился кристаллами почти на все деньги, взяв полтора грамма. Как же тут не радоваться? В кармане оставалось еще 250 рублей, которые, по идее должны были пойти ментам, если бы они подъехали к точке чуть раньше или приняли бы Шурика на этаже. Должны были - но не пошли, так что не придется сшибать мелочь на баяны-вату-марганцовку-уксус, и еще на съем водкой останется. Удачно сходил. Осталось посетить аптеку - и домой.
Около аптеки, слава Богу, было все спокойно. Если бы Шурик заметил бы хоть одну подозрительную машину или личность, напоминающую мента, то в аптеку бы он не зашел. У них на районе в последнее время опера и ППСники взяли моду крутиться около аптек, отслеживая, кто что покупает в них. И если они видели, что молодой человек, или девушка, или компания приобретала набор из двадцатикубовых шприцов, ваты, марганцовки или нафтизина и инсулиновых шприцов, то сразу же делали стойку и принимали таких покупателей прямо на выходе из аптеки. А некоторые продавщицы иногда сами маяковали цветным, что клиент - из потребителей, и его надо принимать. А задержав и обыскав неудачливых покупателей начинали вымогать деньги, обещая подкинуть героин в карман или отвезти в отдел, и там уж начать общаться по полной программе. И что самое обидное - не шутили. Шурик знал лично двоих ребят, покупавших марганцовку, и пославших наглых оперов нахуй. Ничем хорошим это для ребят не закончилось - у каждого из них при понятых вытащили по полграмма героина, и закрыли до суда. Тот факт, что героин они не употребляли, а были натуральнейшими марцефальщиками никого не смутил. Нашли в кармане героин - будь любезен, присядь.
В прохладной аптеке очереди не было, и Шурик, быстро покинул не безопасное место, приобретя все самое необходимое для марцефального замута. Распихав шприцы, вату и марганцовку по карманам он направился к дому, к вожделенной вмазке - хлобучило уже не по детски, и то и дело к горлу подкатывали рвотные спазмы.
Единственной задержкой на пути к несколькочасовому кайфу стал его сосед, Черняев. Убитый в сопли, тот брел по улице в направлении, противоположном движению Шурика. Глаз от земли он не поднимал, но каким-то верхним, собачьим чутьем засек Шурика и тормознул его.
- Слышь, Шур, ты это, не от Дэна? - Черняев еле ворочал языком и пошатывался. Видно было, что жизнь у него тоже удалась, и минимум полграмма героина плавало в его многострадальном организме.
- Не, Черняев, ты ж знаешь, я сказал хмурому твердое "нет".
- А...И чего? Теперь на джефе что ль?
- Ну да.
- Дело хозяйское…Я бы тоже может заморочился, да вот вены уже не те - двадцатками раствор гонять, да и кошмарит меня после него…А не знаешь, Дэн то дома?
- Блин, Черняев, откуда мне знать-то? Я уже два месяца как перекумарился. А у тебя что, деньги появились, раз к Дэну рвешься? Тогда может должок отдашь?
- Какой должок? - очень искренне изумился Черняев. - Что-то я не припомню, чтобы я тебе должен был что-то…
- Ты, Антоха, у меня триста рублей занимал, позавчера. Бил себя пяткой в грудь и орал, что вечером занесешь. С тех пор я тебя и не видел. Проотвечался? Плати.
- Ааааа…Вспомнил. Ну блин, совсем память никакая стала, вот дела…Прости, Шур, забыл, реально забыл. Вечером сегодня и отдам. Сейчас то у меня денег вообще нет.
- А чего ж ты тогда без денег к барыге то рулишь? Дэн в долг не дает, сам знаешь.
- Да, бля, знаю. Но у меня цепь есть, может замешает...Хорошая цепь, грамм на тридцать пять, за пару грамм легко уйдет...
Шурик, выросший в районе, само собой не стал задавать вопросов, откуда у Черняева золотая цепь, да еще и цены немалой. Такие вопросы - моветон, не по понятиям. Есть цепь - и ладно. Меньше знаешь, крепче спишь.
- Да не, Черняев. Пиздуй лучше в ломбард, да заложи ее. Не берет Дэн вещами - только наличман. К тому же в ломбарде могут реально хорошую цену дать, больше, чем две штуки.
- У кого не берет, а у кого и берет. Я с ним несколько раз заморачивался за золото, рыжье он берет, а вот остальное - заворачивает. А жаль, у меня телевизор есть, пиздатый. Может, тебе нужен?
Шурик отрицательно мотнул головой. Телевизор от Черняева ему был не нужен. Еще неизвестно, где этот телевизор вчера стоял, и кто его смотрел.
Черняев почесал и без того расчесанный нос и замолчал. Сила тяжести планеты тянула его веки книзу, глаза закрывались. Но, внезапно встрепенувшись, он продолжил:
- Ну а если цепуру не возьмет, то тогда конечно в ломбард придется рулить. Или на пятаке в ларек черным отнесу. Они тоже хорошую цену дают иногда. Ладно, поползу я. А то чего то подкумаривает уже...Кстати, джефа нет у тебя? Поправиться? Я его хоть и не люблю, но с кумаров то он снимает… А то потом бы вместе цепь сдали и я б тебя герычем раскумарил, а, Шур?
Выдав на гора столь длинный монолог, Черняев снова замолчал и зарубился, вяло почесываясь и подергиваясь. На кумарного он даже отдаленно похож не был.
По натуре своей Черняев был полинаркоман, хоть в последнее время сидел на плотной хмурой системе. В принципе он торчал на всем, на чем только можно, да и алкоголем полирнуть тягу тоже не брезговал. Жадность до кайфа у него была просто невероятная. Поставить 20 кубов джефа, через полчаса догнаться половиной героина и пойти снова мутить джеф, по дороге скурив косяк - это было обычное для него дело. После пары грамм эфедрина и полуграмма героина Черняев напивался водки и процесс муток повторялся. К вечеру он уже лыка не вязал и находился в коматозном состоянии, вырубаясь где попало - в подъезде, на точке, на улице... Отсыпался, и с утра начинал заново. В районе его звали "Человек-Оркестр".
Семья его уже давно махнула на него рукой, а сестра даже помогла Черняеву получить вторую судимость - когда Антон спер ее дешевенькие украшения, та сама позвонила мусорам и заявила на беспутного братца. Черняева повязали уже с джефом на кармане, после того, как скинув в ближайшем ларьке всю сестрину бижутерию он направлялся на одну из хат заболтать и вмазаться. Не вышло. Суд был быстр и справедлив - Черняеву впаяли трешник. Отсидев весь срок Черняев вышел на свободу с чистой совестью и с абсолютно такими же манерами и замашками, как и до отсидки.
В случае Черняева машина правосудия дала сбой, и отсидка ему на пользу не пошла, более того, на киче он оброс разными связями и знакомствами, которые активно использовал после освобождения, на свободе. Он крутился с какими-то мутными личностями, уголовниками, кидаловом с эфедриновых точек, пришлыми хачиками, хулиганьем, и подобной шушерой. Само собой разумеется, что гулять на воле Черняеву оставалось не долго. Вся его семья с нетерпением ждала, когда он снова отправится к хозяину. Но как ни странно, Черняев пока что держался, и участковый Косметичкин, мечтавший засадить Антошу лет на десять, лишь разводил руками и терпеливо выжидал. Работать Черняев никогда не работал, учиться - тоже не учился, и очередной срок был на нем просто нарисован. Но пока ему везло.
- Нет, Антон, джефа нету нихуя, и денег нет...Ладно, пора мне, стрелка у меня, может выгорит чего. Бывай. Вечером деньги занеси, не забудь.
- Бля буду, занесу. Цепь продам, поправлюсь, и занесу. - забожился Черняев.
Оставив соседа на его нелегкой дороге к раскумарке Шурик беспрепятственно добрался до дому. Взлетел на восьмой этаж, зашел в квартиру, и, не снимая кроссовок кинулся на кухню - болтать.
Кристалл был действительно хорош. Отборный, иголочка к иголочке, лежал он на бумаге, ожидая своей участи. Закипел чайник…В кухне запахло миндалем…Трясущимися от нахлобучки руками Шурик выбрал себе двадцать кубов, перетянул руку, и попытался поставиться. Его колотило так, что игла качалась с амплитудой сантиметров в десять. Взяв себя в руки, задавив нахлобучку, Шурик стал искать рабочую вену.
С венами у него начинались проблемы. Черняга, на которой он отторчал пять лет, героин с димедролом и винт безжалостно уничтожили большинство пригодных для инъекции вен. Оставались лишь капиллярки на кистях, да венки у пальцев. Туда Шурик и старался попасть "восьмой" иглой. Сложно, да еще вид готового к употреблению раствора хлобучил до рвотных спазмов. С третьей попытки он попал в вену, и стал медленно гнать раствор. Удача улыбнулась и на этот раз - все двадцать кубов ушли по назначению. Выдернув баян, Шурик повалился приходоваться. Лишь громкое глубокое дыхание и покряхтывание нарушали тишину комнаты.
Минут через пятнадцать, оприходовавшись, Шурик встал с потертого и ободранного дивана и озадачился. Чем бы заняться? Простимулированный организм требовал какого-нибудь действия, в принципе и неважно какого - кроссворды погадать, телевизор разобрать, порядок навести, прыщи подавить....
Внезапно зазвонил неотключенный Шуриком телефон, причем не простой, а АОН, не проторчанный и не разобранный, а вполне функциональный. И на табло телефона светился и мигал знакомый Шурику номер. Звонила Ленка, известная в районе под именем Плохая. "На ловца и зверь бежит" -подумал Шурик, снимая трубку.
- Алле?
- Привет, Саш.
- Дарова.
- Как дела? Я вот, дома сижу, решила тебе позвонить. Чем занят?
- Да ничем, вот только что пришел.
- А где был?
- Да по делам бегал, джефу вымутил...
На том конце провода наступила мрачная и вожделеющая тишина. Старая марцефальщица Плохая явно ждала развития темы и приглашения на банкет. Но Шурик, умиротворенный и ублаготворенный джефом, решил немного помучить Плохую, перевел разговор на левую тему, стал жаловаться на погоду и плохие вены.
Плохая джеф любила, и любила его даже больше чем героин. И иногда возникающую под джефом похоть - тоже любила. Никогда не ломалась, не строила из себя "правильную", и, получив приглашение "заморочиться на белом" всегда честно отрабатывала приглашение, причем отрабатывала с огоньком, вкладывая в процесс душу. Так что Плохая была позитивной и безотказной женщиной, посему нередко получала приглашения "зайти на десять кубов" от районных марцефалитов и их друзей. И всегда с удовольствием шла.
Шурик продолжал грузить Ленку погодными условиями. Плохая взяла дело в свои руки.
- Ну и как там с джефом? - гамму чувств, звучащих в ее голосе не передать словами. Там и надежда, и показное пренебрежение, и зарождающаяся нахлобучка, и специально подпущенная разратность, и много чего другого...
- Ну... Нормально. Вот поставился только. - Простимулированный Шурик хотел общения, и затараторил. - Прикинь, у Ляльки брал, все чисто, ни мусоров, ни кидал, да и кристалл вообще, веришь? А как к ней на этаж поднялся, так сразу ППСники подкатили и у входа встали. Пришлось через черный ход уходить. Но ничего, свалил. Полтора грамма взял. И кристалл - ахуенный, такого уже года два-три не было…Я себе двадцатку прогнал - еле встал, вообще, до сих пор приход еще идет, волнами, в общем мощная получилась штука.
- Ясно...- Плохая со скоростью персонального компьютера на базе "Пентиум-4" произвела в голове несложные арифметические действия, и пришла к выводу, что у Шурика еще есть раствор. Математика простая - было полтора грамма, минус двадцать кубов - значит, как минимум грамм еще есть, а то и поболе. По любому шанс пару раз вмазаться велик, почти стопроцентный.
Ленка повеселела, и перешла в атаку.
- Ну и чего ты один будешь морочиться? Может, зайдешь? Зависнем как надо, у меня как раз хата пустая... А вечером я денег вырублю, мне Шамов полграмма должен, так что по любому и догонимся еще, а, Саш?
Шурик снова выдержал паузу. Прислушался к себе. Ему было хорошо. Перед мысленным взором проносились картины, которые человек даже самых раскрепощенных нравов не решился бы назвать эротическими: внутренний взор Шурика занимала первосортная шведская порнуха, эротика - это для детей... И Ленка Плохая играла одну из главных ролей в этом порнографическом мыслефильме. Внезапно возникшая эрекция добавила жару, и Шурик признался себе, что посещение Плохой - это очень хорошая, своевременная и правильная идея. Но сдаваться (а он именно сдался порнографическим видениям и телефонному натиску Плохой) надо с честью.
- Ну... Я не знаю...Чего то мне лень куда то тащиться...Хотя...А у тебя точно дома пусто? Неохота с твоими родственниками пересекаться, они на меня еще с того раза злятся....
"Тот раз" был событием знаменательным. На отходняках после трехдневного марцефального забега, вконец поехавшие крышей Шурик и Ленка попытались выставить ее же хату, и даже вытащили на улицу любимый телевизор Ленкиного папаши. К несчастью, случилась беда - папа вернулся домой совершенно невовремя, запалил родное чадо с любовничком, сгибающихся под тяжестью знакомого до боли ящика. Папа действовал быстро и четко. Телевизор был возвращен в дом, Ленка получила по шее, а вовремя отваливший в сторону Шурик до сих пор избегал прямого контакта с родителями Плохой...
Плохая, уже понявшая, что дело сделано и она своего добилась, горячо затарахтела в трубку:
- Да нет, нет никого, и до вечера не будет, а дверь я никому не открываю, так что все нормально, давай, собирайся, не обломаемся, а вечером еще догонимся, давай, жду...
Повесив трубку Шурик неспешно, растягивая удовольствие и предвкушение всякого рода постельных игрищ, стал собираться в недалекий путь - Плохая жила аккурат через дорогу, в соседнем доме. Он довыбрал остатки раствора, перелил в пятидесятикубовый баян, забытый кем-то у него на хате, слил себе 15 кубов "на потом" - в Ленкины обещания "раскумариться к вечеру" мог поверить лишь сумасшедший или наивный розовый тинейджер, сидящий на игле без году неделя. А полташечный баян с плескавшимися внутри 30 кубами (20 ему, 10 Плохой) заткнув обломанной у основания "двенадцатой" иглой, сунул в боковой карман потертого "пилота". Остатки кристаллов он брать не стал - на черный день, который по его прикидкам должен будет наступить через часов восемь, когда джеф перестанет действовать.
Быстро наведя в комнате порядок - поскидывав все палево в ящики стола, Шурик напялил кроссовки и покинул квартиру.
Около лифта он столкнулся с соседом по этажу - растаманом Виталиком. Виталик был нестандартным обитателем района - он не торчал, не пил, а лишь курил дудки, правда делал это совершенно в диких количествах. Помимо курения он занимался также культивацией конопли и продажей ее производных, поэтому на этаже постоянно стоял стойкий кумар.
Поручковавшись с раста-барыгой, Шурик прыгнул в лифт, и через минуту был уже на первом этаже.
Шурик резво выскочил из парадной и собрался уже переходить дорогу, как пара относительно молодых людей полу-бандитского или полуоперского вида, стоявшие и курившие неподалеку, быстро и не сговариваясь, направились к нему. "Опера. Жопа" - мелькнула и исчезла мысль.
Ментов и их жертву разделяло метров пятнадцать. Шурику стало очень не по себе. Причин для этого было множество: условный срок, полученный Шуриком по 228-ой статье, исключавший любое нарушение закона, джефовая параноя и измена, ну и главное - тридцать кубов джефа в кармане пилота, которые будут обнаружены даже при примитивном досмотре. Эфедрон, который плескался у Шурика в баяне, в отличие от эфедрина, находится в списке и за его хранение-транспортировку-продажу наступает уголовная ответственность, с весьма приличным сроком. А тридцать кубов эфедрона расцениваются уголовным кодексом как особо крупный размер, за который можно получить лет пять без труда. А может и не пять, может и больше, в зависимости от настроения следователя.
Мусора направлялись именно к нему, у Шурика не было сомнений - в полдень окраинный район Питера весьма безлюден, и обмарцефаленный Шурик стоял на тротуаре в гордом одиночестве, не считая приближающихся цветных. То, что это были мусора сомнений уже не было. Одинаковые туфли с квадратными носами, простые серые прямые брюки, оба в застегнутых мешковатых кожанках…Рослые, с сытыми, круглыми наглыми физиономиями. Один из них был малость повыше другого, и носил усы. Руки в карманах, глаза находятся в постоянном движении - на Шурика, потом вокруг него, ему за спину, вверх, потом снова на него… Менты шли к нему, и то, что его будут шмонать было очевидным, а обнаружение раствора - неизбежным.
Все эти несвязанные мысли пронеслись в голове Шурика в одно мгновение. В другое мгновение мозг матерого наркомана со стажем подсказал решение проблемы. И решение было единственно верным. Палево надо было скидывать, хоть на глазах у ментов. Рука была в кармане, пальцы лежали на поршне баяна. Перед выходом из дома, Шурик хорошо закупорил канюлю шприца, так что слить раствор прямиком в карман, не привлекая внимания не представлялось возможным. Оставался последний выход, самый беспредельный, но правильный.
Один из приближавшихся оперов уже достал красную ксиву и протягивал ее Шурику, словно сигнализируя - все, парень, слезай, приехали. Шурик, одновременно с этим движением вырвал вспотевшую руку с баяном из кармана, трясущимися руками содрал пробку с шприца и стал поливать струей джефа грязный заплеванный асфальт, пятясь назад, стараясь максимально увеличить расстояние между собой и сразу напрягшимися мусорами. Оба цветных рванули к нему. Долго сливать раствор Шурику не дали - удар в голову, удар в печень, удар сверху по шее - Шурик согнувшись упал на асфальт, баян вылетел из рук и отлетел метра на два. Дальше все шло по стандартной для района схеме...
Ногами Шурика били не долго, где-то с минуту. Но и минуты достаточно для мастеров своего дела. В любой ментовке обычно таких мастеров много, каждый первый. Шурик катался по асфальту, пытаясь увернуться от тяжелых говнодавов, но бесполезно...
После первой серии ударов его грубо уткнули носом в асфальт, заломили руки за спину, и холодное недружелюбное железо наручников сомкнулось на запястьях. Сильная рука схватила его за волосы и приподняла над поверхностью земли, заставляя встать на колени. Слезящимися глазами Шурик увидел, как второй мусор подошел к валяющемуся неподалеку целехонькому баяну, поднял его и, расплывшись в улыбке, показал напарнику. Шурик прищурился, сквозь пелену пота, слез и крови рассмотрел шприц, и ему стало совсем плохо. Шприц был не пустой. Около десяти кубов раствора бултыхалось в пластиковом цилиндре. Всего десять кубов… "Надо было разламывать баян, вырывать поршень, и кидать в разные стороны...", запоздало подумал Шурик.
- Ну блядь, ну сука....- удар по шее заставил Шурика согнуться, и он снова уткнулся лбом в асфальт - Я, бля, как увидел у него баян, подумал, что он, падла решил в нас кислотой брызнуть, тварь... Помнишь, как такие же торчки Коляну в патруле ангидридом в глаза полили? Это пару лет назад было… Ты, урод, вставай, хули разлегся!
Шурика попытался встать, безуспешно, ноги не держали, и рухнул в грязь обратно. Его рывком подняли и поволокли в полусогнутом состоянии, заломив руки высоко за спину, так, что голова почти касалась колен. Через пару десятков метров Шуриковский череп с звонким гулом впечатался в грязный серый капот.
- Ноги шире, блядь, кому сказано! Шире! Стоять так! - Один из ментов подбил своими башмаками ноги Шурика, чуть ли не посадив его на шпагат. Второй быстро выворачивал его карманы.
- Есть что с собой? Отвечай, блять! Громче!
- Нет, нет ничего - задыхаясь пробубнил в капот Шурик.
- Проверим - очередной удар по почкам - Что в баяне?
- Джеф...
- Марцефальщик долбанный...Белушник…Ну урод...Ты попал, понял, нет? Понял? Считай, что ты уже сидишь. Понял? Не слышу!
- Понял, я все понял...
Обыск закончился, весь хлам, обнаруженный в карманах Шурика валялся на капоте убитых "Жигулей": ключи с парой брелоков, фурик с марганцовкой, сто с лишним рублей денег, пара жетонов, пластиковая карточка, паспорт, какие-то бумажки…Мусора бегло просмотрели все это, ссыпали в полиэтиленовый пакет и закинули на переднее сиденье своей "шахи". А Шурика, оторвав от капота и согнув вовсе в три погибели, отправили на заднее сиденье пропахшей дешевым табаком машины.
- Сиди здесь, и не дергайся. Голову нагнуть и не поднимать!
Дверь захлопнулась. Усатый мусор, обойдя машину, уселся сзади, рядом с Шуриком, второй, ростом поменьше, сел за руль. Шурик скорчился у двери, стараясь не шевелиться. Сидеть было неудобно, стертый об асфальт лоб упирался в спинку водительского сидения, болело все тело, по лицу тек пот, смешанный с кровью и грязью. Ощутимо трясло, от адреналина, выброшенного в кровь в диких количествах, и от страха.
- Что дрожишь? Страшно?- каждый вопрос сопровождался ударом ладони по затылку, весьма ощутимый, вдавливающий голову все ниже и ниже.
- Да, страшно...
- И правильно. Ты, придурок, попал. Понял, нет? - закрутилась старая пластинка - Сперва в отдел поедешь, при понятых у тебя баян изымем, его на экспертизу, дело заведем, трое суток посидишь у нас - и на тюрьму. Судимости есть?
- 228 статья, часть один, два года условно
- Ну вообще заебись. С условным сроком по улице с наркотой решил погулять? Догулялся. В тюрьму захотелось? Ну ты сам себе ее и устроил. Лет пять получишь, гарантирую. Ты что же думал, все слил и заебись, читсенький? Ни хуя подобного... Ох, ошибся ты сегодня, не твой день сегодня, Александр, не твой...
- Ну что, повезли его в отдел? - перебил усатого мента напарник.
- Погоди. Сколько у него в баяне осталось?
- Восемь кубов. Слышь, торч, чего у тебя там, а? Джеф? Героин?
- Джеф - повторил Шурик, кляня себя, свою похоть, ебливую Ленку, которая сейчас сидит в своей уютной квартире и в хуй не дует, если, конечно, такое выражение применимо к ней.
- Хватит для статьи, как думаешь?
- А мы сейчас все равно заедем на Ленскую, там Малыш дежурит, сколько надо и дольем. Все, Александр, попал ты. Где брал? Где эфедрин брал, спрашиваю?
- У бабки. У баронши, на Энтузиастов...
- У Тамары свет Алексеевны? Вот ведь старая пизда, все неймется ей. Месяц назад ее в отдел вызывали, опять за торговлю взялась… Ты джеф куда нес? На продажу? Отвечать!
- Да нет, себе, на вечер...
- Не пиздеть! Ты из дома с раствором выходил - какой нахуй на вечер? К кому шел?
- К бабе…
- Теперь долго бабу не увидишь…Лет пять, минимум. Заводись, Сергей. Поедем на Ленскую.
Завелся движок, полминуты в машине стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием раций. Потом машина начала движение. Шурику было страшно и больно.
Скрипя всеми шестеренками и деталями, раздолбанный "жигуль" ехал по родному району Шурика. Слегка повернув голову, он глядел в грязное мутноватое окно машины на проплывающие мимо знакомые здания, "пятаки" и "квадраты", точки и ларьки. На улицах царила обычная неспешная и монотонная жизнь. Шли по своим делам пешеходы, шныряли молодые люди, выгуливали детей мамаши, пенсионеры плелись в поисках колбасы подешевле - все было как всегда, за исключением того, что Шурик был уже вычеркнут из этой жизни, был вне ее, за стеклом… В черепе крутились разные мысли, вспоминались рассказы бывалых, отсидевших корешей, чернуха, страшилки про "ту" жизнь, по другую стороны решетки. Сам Шурик, хоть и имел за плечами условняк, тюремной жизни не нюхал, провел лишь две или три ночи в "обезьяннике".
Оба мусора закурили, лениво перебрасывались фразами, словно бы забыв о задержанном.
- Граждане милиционеры, может, как-нибудь разойдемся, а? Я ж не героинщик, там же джеф - решил попробовать навести мосты Шурик.
- Какая нам к хуям разница - героинщик ты, марцефальщик? Ты чего, торчок, не знал, что за джеф сажают? А? - моментально последовал резкий ответ.
- Нет, знал, но джеф не героин, я вообще на героине не торчу... Да и на джефе не торчу, решил вот разок поставиться… Может как-нибудь разойдемся, а? Ну пожалуйста... У меня мать больная, сестренка младшая...
- Раньше надо было думать. Небось, когда торчал, о матери не думал, а, Александр? Давно торчишь?
- Три года - на всякий случай убавил Шурик свой стаж вполовину.
- Ну нихуя себе, почти долгожитель. СПИД есть?
- Нет, что вы, откуда...
-. Откуда? Из баяна! Что ни наркоман - то обязательно ВИЧевой или со СПИДом. Друг друга заражаете - это то хуй с вами. А вот то, что других потравить можете - это плохо. Я бы таких как ты стрелял бы, или сжигал - чтобы ты заразу не разносил. А то начнешь торчка обыскивать, а у него баян иголкой кверху, наколешься ненароком - и все, пиздец…Стрелять, не понимаю, что с вами возятся…Вы же сами себя травите, убиваете, так что к смерти привычные… - Усатый не притворялся, Шурику показалось, что дай ему волю, то этот усатый бы действительно расстреливал бы всех направо и налево, а трупы сжигал в огромной котельной. А потом шел бы домой, целовал жену, садился ужинать, после тяжелой работы по очистке города от всякой мрази…
Подал голос молчавший до этого водитель:
- Нет СПИДа - значит будет, если не прекратишь колоться. А ты прекратишь. В тюрьме да на зоне особо не поколешься…Хотя - там туберкулез подцепишь, тоже не подарок. В общем - при любом раскладе ты, торч, не жилец. Либо сам сдохнешь, либо болезни тебя доконают, либо в камере прирежут - там таких не любят…
- Граждане милиционеры, ну давайте договоримся как-нибудь, а? Ну пожалуйста...Давайте мирно вопрос решим? Без тюрьмы, без отдела?
- Ну а как? - спросил водитель в ответ. Мусор есть мусор, он никогда не скажет, чего и сколько ему от тебя надо. Предлагать варианты надо самому.
- Ну может я чем пригожусь, чем помочь смогу... Я в автосервисе работал, могу машину вам бесплатно починить, если надо…Или…Ну, может...У меня деньги есть...- сбился Шурик, не зная толком, как себя вести в такой ситуации.
Одно он знал четко - действовать надо не прямо, а намеками, не предлагать ничего, а ждать ответного намека. Эдакая китайская грамота, эзопов язык, разговор двух сторон, обе из которых четко знают, что им друг от друга надо, но никогда об этом в лоб не скажут.
- Да какой от тебя толк, ты ж торчекозник голимый...И денег у тебя быть не может, ты же торчишь… Или ты нам свою мелочь предлагаешь? Из карманов?
- Нет, у меня дома есть немного, а сколько надо - я найду, займу...
Минута прошла в молчании. Машина продолжала ехать в направлении улицы Ленской. До нее оставалось несколько минут езды. Шурик понимал, что время работает против него, ибо от Ленской до отдела - рукой подать, и если он не разрулит ситуацию с этими двумя мусорами, то в отделе быстро оформят все бумаги и его закроют. Из отдела выбираться будет еще сложнее.
- Ну пожалуйста, ну...
Усатый резко повернулся лицом к Шурику. Глаза у него горели, на щеках вздулись желваки:
- Заткнись, хватит ныть. Раньше надо было думать, теперь поздно. Допрыгался, торч. Сядешь. Не надо было тебе раствор сливать. Не слил бы - поговорили бы с тобой нормально, взяли бы с тебя штраф и разошлись бы. Ты нам нахуй не нужен был, случайно подвернулся, вот и решили тебя проверить. И не ошиблись…А так - с этим сливом ты косяка большого запорол. Понял? Понял, говорю? - снова удар по многострадальной шее.
- Понял... Но я ж не знал...Я ж впервые...
- Да хорош пиздеть, впервые он... Раз бароншу знаешь - значит не впервые…Вообще, когда вас, торчков, за жопу возьмешь, так вы все по вашим словам впервые... Ладно…Пятьсот баксов за час, и расходимся с миром - заявил усатый.
- Сколько? - Шурику показалось, что он ослышался.
На этот раз ему ответил водитель, Сергей:
- Ты чего, еще и глухой до кучи? Полштуки баксов, в течении часа, находишь - и пиздуй на все четыре стороны, даже с раствором твоим. Иначе - Ленская, отдел, понятые, экспертиза, дело, тюрьма…А так - по сотне за каждый год, тебе лет пять то точно дадут… Ну? Как тебе вариантик?
- Да...Откуда у меня такие деньги? Я не смогу за час...Нет у меня столько...50 баксов может найду...За неделю наверное соберу, а за час - это нереально, граждане милиционеры…
- Тогда извини. Больше ничего предложить не можем. - Оба мусора замолчали, потеряв к нему интерес.
Пока между Шуриком и двумя легавыми шла эта познавательная во всех отношениях беседа, машина подрулила к краснокирпичной многоэтажке на улице Ленской, к гнуснопрославленной эфедриновой точке, где, на восьмом этаже, на балкончике, постоянно дежурил наряд ППС или пара оперов.
Дежурили они не для того, чтобы собирать оперативную информацию о работе наркоточки, и не для того, чтобы закрыть ее. Они занимались более простым делом - банальным рекетом.
На восьмом этаже располагалась точка, откуда нанятые цыганами женщины продавали эфедрин всем желающим с раннего утра до позднего вечера. Точка была сделана по стандартной цыганской схеме - дырка в двери, в дырку деньги, из дырки товар. На этом же этаже, около лифтов или на балконе с раннего утра до позднего вечера стоял наряд милиции.
Вместо того, чтобы разрабатывать и арестовывать сбытчиков, или, на худой конец ловить с поличным наркоманов, вербовать их, проводить контрольные закупки и заниматься подобными необходимыми и полезными для общества делами, этот наряд во главе с сержантом работали банальными "контролерами". К заветной дверце с дыркой можно было пройти только заплатив определенную сумму денег милиционерам. Причем плата за вход росла прямо пропорционально приобретаемому количеству: чем больше берешь, тем больше платишь. Получив плату за проход, милиция не отбирала свежекупленный эфедрин, а в некоторых, особо важных случаях милиционер мог проводить покупателя до выхода с точки, и проследит, чтобы не отняли только что купленный товар другие, голодные и отмороженные товарищи по цеху наркопотребления, именуемые в узких марцефальных кругах "кидалами"...А без денег на точку на улице Ленской не было смысла и соваться - граница на замке. Ребята в серой форме или в штатском грубо развернут, запихнут в лифт и отправят обратно, на улицу.
Таких точек в городе на Неве было великое множество. И практически на каждой эфедриновой точке скромные милиционеры и оперативные сотрудники взымали с наркопотребителей деньги за вход, делая себе таким образом прибавку к скромной зарплате. Жить-то надо как-то... Иногда снятие денег за вход граничило с откровенным вымогательством, иногда - проходило более-менее честно. И все наркопотребители города Питера знали, что в Правобережном районе самая неподкупная и бдительная милиция, и сотрудники целых трех отделений вместо воспетой в сериалах и книгах работы занимаются крышеванием эфедриновых точек. И, отправляясь в поход за эфедрина гидрохлоридом, всегда держали в кармане лишнюю сотню - две рублей, для улучшения финансового состояния сотрудников органов внутренних дел. Нередко сотрудники милиции сами приторговывали отобранным у невезучих торчков эфедрином, причем по ценам значительно ниже рыночных… Закон на местах.
Шурик не любил точку на улице Ленской как раз из-за постоянно дежурившего там поста милиции. На других точках было можно проскользнуть мимо контроллеров - через крышу, через другой подъезд, да и просто выждав, пока патруль отправится обедать или завтракать. Потому что деньги всегда были считанными, и отдавать пару сотен родной милиции очень не хотелось - лучше на эти же пару сотен купить полграмма. Поэтому никак нельзя сказать, что Шурик был рад увидеть здание красного кирпича, возвышающееся на углу улицы Ленской. Век бы его не видеть!
- Малыш, Малыш, вниз спустись, мы перед точкой стоим, слыш, Малыш ... - забубнил в рацию водитель.
Рация потрещала какое то время, взорвалась волной помех, и оттуда донесся искаженный голос:
- Пять минут, спущусь, у меня тут клиенты.
- Хорошо, ждем.
Рация вернулась в свое гнездо на панели. Водитель закурил и повернулся к Шурику.
- Ну вот и все, парень. У Малыша клиенты, значит не пустой выйдет. Все тебе сделаем, в шприц зальем, только, извини, вмазаться не дадим, ты ж понимаешь, на экспертизу что-то надо везти, а вам, торчкам, волю дай - все протрескаете, до чего дотянуться сможете...Так уж вы устроены.
Сидящий рядом с Шуриком усатый мусор повернулся к нему:
-Ладно. Есть еще вариант. Малыш спустится сюда с кайфом через пять минут - значит, именно через пять минут тебе в карман будет засунуто кайфа достаточно, чтобы присесть лет на пять. Но. Парень ты вроде неплохой. Мы решили тебе помочь, но и ты нам помочь должен. Баш на баш. Расклад простой: ты нам сдаешь героинщика, лучше барыгу, ну на крайний случай - просто обычного торчка с героином на кармане, мы его вяжем, а ты свободен. Такой вот расклад, думай. Или второй вариант - едешь в отдел, экспертиза, трое суток и "Кресты". Может - Лебедевка. Подписки не будет, ты сам понимаешь, у тебя условняк.
На размышление у Шурика ушло почти пять минут. В машине стояла тишина, прерываемая лишь треском рации. Когда время подходило к концу, Шурик сказал:
- Я согласен.
- Ну и славно - демонстративно оскалился усатый. - Я видел, что ты парень не глупый. Сам понимаешь, другого выхода у тебя не было.
Шурик сам прекрасно понимал эту простую истину. Мусора не блефовали. Действительно, им ничего не стоило засунуть в карман четвертушку героина, или долить в шприц кубов пятнадцать раствора. В обоих случаях Шурик имел бледный вид и голубые глаза, условный срок лишал его всех шансов уйти под подписку и до суда погулять на свободе.
Сдавать никого не хотелось, более того, согласившись сотрудничать с ментами, он еще не имел представления, что и как будет делать, каким образом будет выпутываться из этой мерзкой ситуации. Но еще больше не хотелось в пахнущую гнилой рыбой и капустой камеру, в круглосуточный гул грубых голосов, в мир, живущий по другим, странным и местами страшным законам. И выбирая между своей и чьей-то чужой свободой Шурик не колеблясь выбрал бы свою. Он не был трусом, но тюрьма заставляла его внутренне трястись. К заключению он не был готов.
В глубине души Шурик удивился - как мало потребовалось для того, чтобы его сломать. Раньше он гордо гнул пальцы - мол за всю свою торчковую жизнь еще никто из-за него срок не получил, мол, репутация Шурика чиста и белоснежна, как свежевыпавший снег. И достаточно было попинать его ногами, запихать в вонючую "шестерку", и пригрозить тюрьмой - как весь его настрой "никого никогда не сдавать" медленно стравился из него, как воздух из проколотого шарика.
Сам себя Шурик считал не особо смелым парнем, но тщательно это скрывал. Зарабатывая авторитет в тусовке, он несколько раз вписался в откровенно глупые блудняки - провожал до лифта мужчин, обменивавших большую сумму денег в киоске "Обмен валюты". Поднимался с ними вместе в лифте, и когда жертва поворачивалась, чтобы выйти - бил в затылок кастетом или обрезком арматуры, топтал бесчувственное тело и забирал деньги, которые потом делились на всю кодлу - кто-то стоял на шухере в подъезде, кто-то выбирал жертву, кто-то подстраховывал на верхних этажах. Но потом, после всего, когда деньги были уже поделены и проторчаны, на него накатывал липкий страх, подозрение, что они засветились, что опера уже идут по следу, или что он в последний раз ударил слишком сильно и мужик не выжил, помер в больнице.
И героин Шурик бросил из-за того, что все чаще и чаще приходилось прибегать к криминальным способам заработка денег на раскумарку. К тому же употребляя героин, он все время ходил по лезвию ножа - хлопнут на точке или не хлопнут, примут на выходе из квартиры или не примут, и в конце концов запараноил себя до такой степени, что хмурый перестал приносить ему удовольствие и облегчение, а лишь напрягал и превращал в затравленного зверя.
Со стороны Шурик казался совершенно адекватным и ушлым торчком, на которого можно положиться практически во всем и подписать на стремную делюгу. После особенно наглого грабежа он решил перекумариваться, вышел из системы, и мало-помалу перешел на марцефаль, поскольку совершенно без кайфа жить не мог. К тому же за эфедрин не сажали, и мусора относились к марцефальщикам более снисходительно, чем к опиюшникам.
Шурик сидел в ментовской машине и чувствовал, как из него испаряется сила, смелость, уверенность в себе и прочие качества, которые он носил как маску на протяжении нескольких последних лет. Примитивных угроз и короткой прессовки оказалось достаточно для того, чтобы все наносное и придуманное отлетело, будто отброшенное щелчком, и обнажилась истинная натура Шурика - трясущаяся, готовая на все, лишь бы остаться на свободе, лишь бы не били, лишь бы этот кошмар, которым обернулся прекрасный день закончился.
Он был готов подставить под мусорскую операцию любого знакомого или незнакомого человека, подставить и забыть об этом, заблокировать этот факт своей биографии в самом потайном уголке памяти. Шурик не хотел в тюрьму, и собирался остаться на свободе любым способом. А потом, когда он выйдет из этой проклятой "шестерки" и придет домой, то придумает для себя оправдание, а может быть и не одно. В конце концов - героинщики знают, что рано или поздно любого из них могут закрыть. И Шурик лишь немного ускорит этот процесс, выступит эдаким катализатором. Главное - выбраться отсюда, с совестью он разберется потом, время Раскольниковых прошло, и кто не без греха, пусть первый бросит в него камень.
Мусора не торопили его, давая время все как следует прочувствовать. От марцефальной тяги не осталось и следа, Шурика ощутимо потряхивало. Хотелось подсняться. Запах бензина, грязной кожи, вид неопрятной машины и грубые физиономии легавых вызывали тошноту.
- Можно окошко открыть? И сигарету?
Усатый вытащил пачку "Кэмела", сунул Шурику в рот, чиркнул зажигалкой, крутанул ручку на двери. Свежий ветерок ворвался в душное чрево милицейской "шахи". Шурик жадно затягивался, держа сигарету скованными руками и думал, думал, думал.
- Я вообще то марцефальщик, с героиновыми дел практически не имею, немногих оттуда знаю - начал он. - Знаю, что в районе у нас торгуют на рынке дагестанцы, недавно появились, ну и через пару-тройку "ног" раньше героин брал. На дагестанцев у меня выхода нет, они, по слухам, только своим, черножопым и продают, русским не доверяют, подставы боятся. Так что с ними я помочь никак не смогу. Есть на районе еще некий Денис, Дэн погремуха, он то торгует, то нет, у него я закупиться могу. И еще в соседнем доме со мной азер живет, он ханкой торгует. Его я тоже хорошо знаю. Вроде все, никого не забыл.
- Денис - это Моторин, что ли? Живет недалеко от рынка? - спросил усатый
- Фамилию не знаю, Дэном кличут. А живет, да, у рынка. В старом доме.
- Нет, этот нас не интересует. Что за азер?
- Старый такой, ему лет шестьдесят. Все его зовут дядя Миша. Он еще со времен рынка на Дыбенко у нас в районе окопался. Живет в том же доме где раньше была Райкина точка, на Ириновском. Только Райка жила на втором этаже, а он на седьмом. Говорит - ему родственники в сезон ханку привозят, чуть ли не по десять килограмм. Сам не торчит, вернее как - не колется, а жует ее. Продает по 150 рублей за граммовую фитюлю. Кислого у него тоже можно раздобыть, но дорого, по 50 рублей куб.
- Ну вот видишь, а говорил - мало кого знаю…
Кто-то постучал в заднюю дверь машины.
- Это Малыш - обернулся водитель. - Игорь, открой дверь.
Усатый потянулся, дернул вверх ручку, и знаком показал Шурику - мол перебирайся ближе к центру. Шурик подвинулся. Дверь "шахи" распахнулась и на место Шурика плюхнулся невысокого роста молодой человек, лет двадцати пяти, с еле пробивающимися усиками, зачесанными на пробор светлыми волосами, одетый тоже в кожанку, джинсы и туфли с квадратными носами.
- Здоров, Малыш - протянул руку усатый.
- Привет. Привет, Сергей. Это чего за чучело? - спросил Малыш, указывая на Шурика.
- Это марцефальщик, мы его около бароншиного дома задержали, у него джеф на кармане был. Он с перепугу сливать его стал, но не успел. Естественно, получил пиздянок, вот, думаем, что с ним делать.
- А хули думать? Джефу много осталось? Покажите ка? Да, небогато - сказал Малыш покрутив в руках Шуриковский баян. - Ну да хуйня. Я сейчас наверх поднимусь, попрошу Женю, она кубов двадцать-тридцать вынесет. Ну и дольем, делов то. Понял, белушник? - быстрой манерой речи, активной жестикуляцией Малыш напоминал Шурику белку, злобную маленькую белку, сбежавшую из зоопарка, и окончательно одичавшую на свободе. - Понял, спрашиваю? - повысил голос Малыш и врезал Шурику по затылку. Несмотря на маленькие размеры бил он резко, Шурик сильно ударился носом о спинку сиденья, потекла кровь.
- Малыш, хорош его прессовать. Он нам помочь согласился - вмешался усатый Игорь.
- Помочь? В чем? Признается в том, что это он убил Талькова и Старовойтову? Толку то от него - обычный торч, я тебе таких могу сотнями таскать…- Малыш снова замахнулся, Шурик вжал голову в плечи и съежился на сидении.
- Хорош, я сказал. Александр нам пообещал героинового барыгу сдать. У него есть выход на какого-то азера, дядю Мишу, ханкой банчит и кислым. На Ириновском живет.
- Ну да? И как он нам его сдаст? Слышь, ты, как тебя там? Александр? Есть идеи то?
- Ну так, и не идея вовсе. Я ему позвоню, попрошу помочь. У дяди Миши наверняка сейчас товар есть, я слышал, что у него на днях парни с района брали. Он всегда забивается на улице, недалеко от дома - на квартиру к себе не пускает никого. Ну и вы мне дадите меченые деньги, я их ему отдам за ханку - и можете его задерживать. Я добровольную выдачу сделаю и показания дам.
- Не все так просто, Алессандро. - подумав, сказал усатый Игорь. - Во первых - у нас нет меченых денег. Поэтому доказать факт продажи будет очень сложно. Даже и не стоит заморачиваться. Нам достаточно принять этого дядю Мишу за хранение, а дальше мы его раскрутим по полной программе. Поэтому - твой план никуда не годится. Надо будет сделать по другому.
- Как?
- Примерно вот так. Ты звонишь этому дяде Мише и просишь помочь…
через час.
Шурик стоял в телефонной будке на Ириновском проспекте и молился про себя, чтобы дядя Миша оказался дома. Ему не хотелось думать, что произойдет, если трубку никто не поднимет. Трясущейся рукой он вставил карточку в щель таксофона и набрал семь цифр. Гудок. Еще один. Еще один. Есть!!! Палец вдавил кнопку "Ответ"
- Алло! Алло! Дядь Миша?
- Да, гаварыте, кто эта?
- Это Шурик, с Энтузиастов, помните? Мы с вами несколько раз встречались.
- А, Саша, да, помню, канэшно помню. Ты гиде пропал? Почему не звонил долго так?
- Да болел, дядя Миша, потом дозняк сбивал, а то слишком уж я тогда зачастил.
- Да, бываит. А сейчас ти как?
- Не здорово, дядя Миша. Мы с приятелями тут двое суток помарафонили, сняться бы чем.
- Джеф, чтоли?
- Да, на нем. Дядя Миша, помочь можете? У меня есть шесть сотен…Хотелось бы сняться.
- Шестсот рублей? На все денги? Это виходит - четыре, да?
- Да, дядя Миша, четыре больших. Кислый у нас есть.
- Ну харашо. Как встретимся? Ты где сейчас вообще?
- Я на Ириновском, около ларька аптечного круглосуточного, знаете?
- Да. Падхады к дому, каторый напротив моего. Я тибя из окна увижу и выйду.
- Спасиба, дядя Миша. Через пятнадцать минут буду.
- До встречи, Сашка.
через двадцать минут.
Шурик стоял напротив девятиэтажного дома и нервно подергивался. Восемь кубов джефа, которые оставались в баяне, поддержали его ненадолго, и снова приближался отходняк. В кармане взмокшей рукой он сжимал шестихатку - именно столько обнаружилось в карманах усатого Игоря, Малыша, и водителя Сережи. Его сто с небольшим рублей были тоже пущены в дело.
Машина с операми стояла в отдалении, метрах в тридцати от места встречи. Если все срастется, то дядя Миша и Шурик пройдут в нескольких метрах от серой неприметной "шестерки". Если пойти туда не получится - ничего страшного, придется немного потянуть время. По всем прикидкам капкан должен был сработать.
Из второго подъезда вышел пожилой кавказец в костюме, кепке, при галстуке и в начищенных до блеска штиблетах. В руке он нес полиэтиленовый пакет, в котором просматривалась пара книг. Дядя Миша выглядел как умудренный почтенный преподаватель, или заслуженный ученый, или просто как любимый дедушка, но уж не как наркоторговец с десятилетним стажем.
Шурик поднял руку в знак приветствия, одновременно маякуя операм. Кавказец не спеша перешел дорогу и подошел к Шурику.
- Здравствуй, дарагой. Плохо выглядишь очень. Лицо памятое, адежда памятая…
- Да, дядя Миша, двое суток не спал, все этот джеф…Пока к вам бежал, подскользнулся, упал, перепачкался весь как свин, еле оттерся…
- Зачем бижал? Марцефаль…Не панимаю, зачем ви его себе колете? Кайфа нет, тяги нет, адны мучения…Ладно, пайдем прагуляемся.
- Да, давайте. Пойдемте вон к тому ларьку - я сигареты забыл купить. Совсем голова не соображает после марцефали.
- Ну харашо.
По дороге Шурик незаметно передал дяде Мише свернутые трубочкой купюры, которые моментально исчезли в боковом кармане серого пиджака. Кавказец в свою очередь опустил в Шуриковскую ладонь целлофановый сверточек.
- Я тибе сделал читыре в адын, даже читыре и палавина в адын. Так нести удобнее, прятать удобнее. Дома разделите, да?
- Конечно, дядя Миша, спасибо большое.
- Не гаварят за это спасиба.
До машины с мусорами оставалось дойти несколько метров. Шурик поудобнее перехватил полученный сверток. Одновременно хлопнули три двери "Жигулей", через секунду перед дядей Мишей и Шуриком стояли три знакомые фигуры.
- 22 отдел милиции. Предъявите документы.
Шурик осторожно сбросил пакетик с ханкой под ноги, стараясь, чтобы он упал поближе к штиблетам дяди Миши.
- А в чем собственна дело? - кавказец не изменился ни в лице, ни в голосе. Как будто бы они с Шуриком просто гуляют, без всякого палева, и проверка документов - это досадная оплошность, которая должна скоро закончиться.
- Ваши документы покажите, гражданин. И вы, молодой человек.
"Заметил" неладное Малыш.
- Ты, черный, ты чего скинул? Смотрите - вон, у ботинка - это он скинул, я видел! Подними немедленно!
- Ти о чем гаваришь, юноша? Что - скинул? Куда - скинул?
- Не хочешь по-хорошему, уберем вазелин! - Малыш нагнулся, поднял пакетик, покрутил в пальцах - Слушайте, да это же ханка! Грамм пять…- и с этими словами опустил сверточек дяде Мише в нагрудный карман.
- Молодой, руки на виду держим! Запрещенное что-нибудь с собой имеем? Наркотики, оружие, взрывчатка? - это усатый Игорь вступил в игру.
- Нет - ответил Шурик, стараясь, чтоб голос звучал максимально испуганно - Это не наше! То, что вы подобрали - не наше!
- Ты чего такой борзый? Сергей, проверь карманы у молодого.
- У меня нет ничего!
- Да, чистый. Руки исколотые, зрачок большой, весь потный…Слышь, молодой - чем колемся? Белое, черное?
- Не колюсь я!
- Ну, кто из вас двоих ханку сбросил? Даю минуту времени, не скажете - сами решим, кому ее в карман класть.
Дядя Миша гордо поднял голову:
- Камандыр, ты беспредел не делай, да? Ты видел как кто-то этот ханка-шманка бросал? Нет? Пачиму думаешь, что это мы? Что, тут другие люди не ходят?
- Значит, не твой опий?
- Нет, мамой клянус, первый раз вижу.
- Значит, молодой, это твой опий?
- Нет, какой опий, о чем вы! - Шурик выдал голосом такого петуха, что Малыш изумленно покосился в его сторону. - Мы шли купить сигареты - вон к тому ларьку, а этот пакет лежал наверно до нас. Честное слово, это не наше!
- Минута прошла. - Игорь подумал, пригладил усы. - По хорошему не хотите? Обоих в машину. В отдел поедем, разбираться там будем.
- Какой атдел, камандыр? Ти из кармана у меня эта гадость вынь, тогда поеду куда надо! - возмутился дядя Миша
- Эта гадость винь? - передразнил дядю Мишу Игорь - Вот уж хуй. Я эта гадость теперь только при понятых винь. Потом ее пополам делить буду, и молодому половину в карман тоже налажу. Чтобы не скучно было.
- Камандыр, беспредел не делай. Скажи, чито хочешь, будем вапрос решать. Но беспредел не делай, не нада!
- Хватит. Вызывай наряд. Наручники на обоих.
Сергей отошел и забормотал что-то в злобно шипящую рацию. Дядя Миша стоял, гордо вскинув голову, держа полиэтиленовый пакет скованными руками. Шурик выглядел побледнее, его откровенно потряхивало. Через десять минут приехал УАЗ из отделения. Оттуда вылезли несколько ППСников в форме. Поздоровались с Игорем, Сергеем и Малышом. Игорь кратко обрисовал ситуацию.
Один из ППСников подошел к дяде Мише, присмотрелся и присвистнул.
- Да это же сам Мишаня! Что, Мишаня, допрыгался? Сгорел на своем опии? Парни, этот азер торгует уже лет пять, нам все никак к нему не подобраться было. Вот это номер. Порадовали, ничего не скажу, порадовали!
Дядя Миша лишь выше поднял голову и отвернулся.
- Грузите их. Кавказца в "Козелок", молодого в "Жигуль". Куда повезем? В 22-ое или в 13-ое?
- Поехали в 22-ое, оно тут ближе.
Уже в "Жигулях" Игорь сказал Шурику:
- Вот и все. Теперь проедемся в отдел, ты напишешь все как было - шли, вдруг проверка документов, ты увидел, как Миша выбросил какой то сверточек, что именно - ты не заметил. В таком примерно духе. Подпишешь, мы тебя для виду подержим пару часов в обезъяннике, и потом отпустим. Ты нас не обманул, мы тебя тоже обманывать не будем.
Малыш добавил:
- Если будешь на Ленской, ппсникам на меня сошлись, тебя бесплатно пропустят.
Шурик сидел на заднем сидении, опустив голову, положив скованные руки на колени. У него болела голова, покручивало спину, и сильно болел разбитый о спинку сидения нос.
через четыре часа.
- Давай, вали, на метро еще успеешь - такими словами проводил Шурика толстый прапор, отпирая дверь 22-ого отдела милиции. - И больше не попадайся. В этот раз тебе повезло, хачик все на себя взял. А могло быть хуже. Ну все, отваливай.
Шурик медленно поплелся в сторону дома. Денег не было ни копейки, дорога предстояла длинная. На город тихо опускалась ночь. И даже тот факт, что дома, около телефона у него сныкана жирная половина кристаллов не радовала Шурика. Хотелось лечь в кровать, накрыться одеялом, и не просыпаться пару месяцев, пока не наступит настоящее лето. Летом Шурик всегда чувствовал себя лучше.
Признаться, Шурик порой не любил вспоминать, как именно он добыл ту или иную сумму денег. А то по улицам становилось ходить неуютно - всплывали в памяти искаженные страхом лица, лестничные клетки, удары, кровь. Правда, к такой практике добычи денег он прибегал очень редко, и последний раз было это давно, но все равно - памяти не прикажешь, и иногда она высвечивала мерзкие картинки в самый неподходящий момент.
Быстро попив чаю, Шурик оделся, спустился на лифте со своего 8-ого этажа на первый, вышел на улицу, закурил. Постоял, поозирался в поисках знакомых, дружков и прочих потенциальных хвостов. Не обнаружил никого не нужного. Не спеша, прогуливаясь, прошел пару кварталов, дошел до ларька, разменял тысячерублевую купюру. Пятихатку положил в один карман, двести пятьдесят - в другой, остатки заныкал в специальный карманчик на изнанке джинсов, на талии, аккурат под ремнем. Закурил и прямиком направился к отдельно стоящей шестнадцатиэтажной "точке". Но на подходе к дому повел себя несколько странно, а именно - обошел эту "точку" со всех сторон, внимательно всматриваясь в машины, припаркованные как во дворе, так и на улице, а также изучая лица людей. Удовлетворенно сплюнул, выкинул окурок и зашел в подъезд.
Пассажирский лифт дожидался его на первом этаже. Шурик вызвал и грузовой, дабы оба средства передвижения были на одном этаже. Когда это случилось, зашел в пассажирский, нажал кнопку шестого этажа, и неспешно поехал вверх, стараясь не наступить кроссовками в свежую лужу мочи на полу лифта. На шестом этаже Шурик вышел на балкон, ведущий на черную лестницу, долго прислушивался, и пешком прошел еще два этажа наверх, оказавшись на восьмом.
Лестничная площадка этажа была пуста, освещения едва-едва хватало, чтобы выхватить из сумрака кусок батареи и дверь лифта. Шурик уверенно подошел к одной из дверей, достал семьсот пятьдесят рублей, свернул их трубкой, и позвонил в квартиру. Через несколько секунд глазок, встроенный в дверь, повернулся, явив вместо себя приличного диаметра сквозное отверстие в двери, куда Шурик и запихнул денежную трубку. Вполголоса он произнес:
- Ляля, это Саша. Чего сегодня, таблетки или кристалл?
Женский голос с цыганским акцентом через дверь ответил:
- Кристалл, милый, кристалл. Еще дня три кристалл будет.
Еще через пару мгновений из той же дырки высунулись два пакетика, Шурик подхватил их, глазок встал на место, и дверь снова стала похожа на обычную дверь.
Шурик нагнулся к дверной скважине и сказал
- Ляля,.Там мусоров не видно нигде?
- Сейчас посмотрю, милый
Тишина. Прошла минута. Потом раздался все тот же приглушенный женский голос:
- Через главный вход не иди, иди двором, двором. ППСники перед подъездом стоят, только что приехали.
- Спасибо, Ляля.
Обратная дорога заняла у него с минуту - прислушаться на восьмом этаже, спуститься пешком на шестой, вызвать лифт, доехать до второго, и уже со второго этажа, пешком, дойти до низа и выйти во двор. Один пакетик, поменьше, Шурик нес в руке, а второй был спрятан в потайной карман на талии.
Закурив, он не спеша пошел через детскую площадку в сторону родного дома. Адреналиновый мандраж уже схлынул, от нервного напряжения чуть потряхивало. Завернув за угол Шурик увидел ППСную машину, жигуль с бортовым номером "29-45", припарковавшийся недалеко от той самой шестнадцатиэтажки, которую он покинул. Про себя поблагодарил заботливую Лялю, предупредившую о мусорах. А то бы влетел прямо в их объятия, и лишился бы полграмма как минимум, а по максимуму - и думать не хочется, что могло бы случиться.
Настроение у Шурика стремительно повышалось. И действительно, чего ему расстраиваться, когда обменная операция "деньги - эфедрин" совершилась просто великолепно - он успел в "мертвый сезон", когда на точке нет ни ментов, ни кидал, эфедрин был не в таблетках, как везде, а в натуральнейших кристаллах. А кристалл - это, как не крути, куда как лучше, чем таблетки, к тому же на Лялиной точке кристалл всегда был хороший. Вот Шурик и затарился кристаллами почти на все деньги, взяв полтора грамма. Как же тут не радоваться? В кармане оставалось еще 250 рублей, которые, по идее должны были пойти ментам, если бы они подъехали к точке чуть раньше или приняли бы Шурика на этаже. Должны были - но не пошли, так что не придется сшибать мелочь на баяны-вату-марганцовку-уксус, и еще на съем водкой останется. Удачно сходил. Осталось посетить аптеку - и домой.
Около аптеки, слава Богу, было все спокойно. Если бы Шурик заметил бы хоть одну подозрительную машину или личность, напоминающую мента, то в аптеку бы он не зашел. У них на районе в последнее время опера и ППСники взяли моду крутиться около аптек, отслеживая, кто что покупает в них. И если они видели, что молодой человек, или девушка, или компания приобретала набор из двадцатикубовых шприцов, ваты, марганцовки или нафтизина и инсулиновых шприцов, то сразу же делали стойку и принимали таких покупателей прямо на выходе из аптеки. А некоторые продавщицы иногда сами маяковали цветным, что клиент - из потребителей, и его надо принимать. А задержав и обыскав неудачливых покупателей начинали вымогать деньги, обещая подкинуть героин в карман или отвезти в отдел, и там уж начать общаться по полной программе. И что самое обидное - не шутили. Шурик знал лично двоих ребят, покупавших марганцовку, и пославших наглых оперов нахуй. Ничем хорошим это для ребят не закончилось - у каждого из них при понятых вытащили по полграмма героина, и закрыли до суда. Тот факт, что героин они не употребляли, а были натуральнейшими марцефальщиками никого не смутил. Нашли в кармане героин - будь любезен, присядь.
В прохладной аптеке очереди не было, и Шурик, быстро покинул не безопасное место, приобретя все самое необходимое для марцефального замута. Распихав шприцы, вату и марганцовку по карманам он направился к дому, к вожделенной вмазке - хлобучило уже не по детски, и то и дело к горлу подкатывали рвотные спазмы.
Единственной задержкой на пути к несколькочасовому кайфу стал его сосед, Черняев. Убитый в сопли, тот брел по улице в направлении, противоположном движению Шурика. Глаз от земли он не поднимал, но каким-то верхним, собачьим чутьем засек Шурика и тормознул его.
- Слышь, Шур, ты это, не от Дэна? - Черняев еле ворочал языком и пошатывался. Видно было, что жизнь у него тоже удалась, и минимум полграмма героина плавало в его многострадальном организме.
- Не, Черняев, ты ж знаешь, я сказал хмурому твердое "нет".
- А...И чего? Теперь на джефе что ль?
- Ну да.
- Дело хозяйское…Я бы тоже может заморочился, да вот вены уже не те - двадцатками раствор гонять, да и кошмарит меня после него…А не знаешь, Дэн то дома?
- Блин, Черняев, откуда мне знать-то? Я уже два месяца как перекумарился. А у тебя что, деньги появились, раз к Дэну рвешься? Тогда может должок отдашь?
- Какой должок? - очень искренне изумился Черняев. - Что-то я не припомню, чтобы я тебе должен был что-то…
- Ты, Антоха, у меня триста рублей занимал, позавчера. Бил себя пяткой в грудь и орал, что вечером занесешь. С тех пор я тебя и не видел. Проотвечался? Плати.
- Ааааа…Вспомнил. Ну блин, совсем память никакая стала, вот дела…Прости, Шур, забыл, реально забыл. Вечером сегодня и отдам. Сейчас то у меня денег вообще нет.
- А чего ж ты тогда без денег к барыге то рулишь? Дэн в долг не дает, сам знаешь.
- Да, бля, знаю. Но у меня цепь есть, может замешает...Хорошая цепь, грамм на тридцать пять, за пару грамм легко уйдет...
Шурик, выросший в районе, само собой не стал задавать вопросов, откуда у Черняева золотая цепь, да еще и цены немалой. Такие вопросы - моветон, не по понятиям. Есть цепь - и ладно. Меньше знаешь, крепче спишь.
- Да не, Черняев. Пиздуй лучше в ломбард, да заложи ее. Не берет Дэн вещами - только наличман. К тому же в ломбарде могут реально хорошую цену дать, больше, чем две штуки.
- У кого не берет, а у кого и берет. Я с ним несколько раз заморачивался за золото, рыжье он берет, а вот остальное - заворачивает. А жаль, у меня телевизор есть, пиздатый. Может, тебе нужен?
Шурик отрицательно мотнул головой. Телевизор от Черняева ему был не нужен. Еще неизвестно, где этот телевизор вчера стоял, и кто его смотрел.
Черняев почесал и без того расчесанный нос и замолчал. Сила тяжести планеты тянула его веки книзу, глаза закрывались. Но, внезапно встрепенувшись, он продолжил:
- Ну а если цепуру не возьмет, то тогда конечно в ломбард придется рулить. Или на пятаке в ларек черным отнесу. Они тоже хорошую цену дают иногда. Ладно, поползу я. А то чего то подкумаривает уже...Кстати, джефа нет у тебя? Поправиться? Я его хоть и не люблю, но с кумаров то он снимает… А то потом бы вместе цепь сдали и я б тебя герычем раскумарил, а, Шур?
Выдав на гора столь длинный монолог, Черняев снова замолчал и зарубился, вяло почесываясь и подергиваясь. На кумарного он даже отдаленно похож не был.
По натуре своей Черняев был полинаркоман, хоть в последнее время сидел на плотной хмурой системе. В принципе он торчал на всем, на чем только можно, да и алкоголем полирнуть тягу тоже не брезговал. Жадность до кайфа у него была просто невероятная. Поставить 20 кубов джефа, через полчаса догнаться половиной героина и пойти снова мутить джеф, по дороге скурив косяк - это было обычное для него дело. После пары грамм эфедрина и полуграмма героина Черняев напивался водки и процесс муток повторялся. К вечеру он уже лыка не вязал и находился в коматозном состоянии, вырубаясь где попало - в подъезде, на точке, на улице... Отсыпался, и с утра начинал заново. В районе его звали "Человек-Оркестр".
Семья его уже давно махнула на него рукой, а сестра даже помогла Черняеву получить вторую судимость - когда Антон спер ее дешевенькие украшения, та сама позвонила мусорам и заявила на беспутного братца. Черняева повязали уже с джефом на кармане, после того, как скинув в ближайшем ларьке всю сестрину бижутерию он направлялся на одну из хат заболтать и вмазаться. Не вышло. Суд был быстр и справедлив - Черняеву впаяли трешник. Отсидев весь срок Черняев вышел на свободу с чистой совестью и с абсолютно такими же манерами и замашками, как и до отсидки.
В случае Черняева машина правосудия дала сбой, и отсидка ему на пользу не пошла, более того, на киче он оброс разными связями и знакомствами, которые активно использовал после освобождения, на свободе. Он крутился с какими-то мутными личностями, уголовниками, кидаловом с эфедриновых точек, пришлыми хачиками, хулиганьем, и подобной шушерой. Само собой разумеется, что гулять на воле Черняеву оставалось не долго. Вся его семья с нетерпением ждала, когда он снова отправится к хозяину. Но как ни странно, Черняев пока что держался, и участковый Косметичкин, мечтавший засадить Антошу лет на десять, лишь разводил руками и терпеливо выжидал. Работать Черняев никогда не работал, учиться - тоже не учился, и очередной срок был на нем просто нарисован. Но пока ему везло.
- Нет, Антон, джефа нету нихуя, и денег нет...Ладно, пора мне, стрелка у меня, может выгорит чего. Бывай. Вечером деньги занеси, не забудь.
- Бля буду, занесу. Цепь продам, поправлюсь, и занесу. - забожился Черняев.
Оставив соседа на его нелегкой дороге к раскумарке Шурик беспрепятственно добрался до дому. Взлетел на восьмой этаж, зашел в квартиру, и, не снимая кроссовок кинулся на кухню - болтать.
Кристалл был действительно хорош. Отборный, иголочка к иголочке, лежал он на бумаге, ожидая своей участи. Закипел чайник…В кухне запахло миндалем…Трясущимися от нахлобучки руками Шурик выбрал себе двадцать кубов, перетянул руку, и попытался поставиться. Его колотило так, что игла качалась с амплитудой сантиметров в десять. Взяв себя в руки, задавив нахлобучку, Шурик стал искать рабочую вену.
С венами у него начинались проблемы. Черняга, на которой он отторчал пять лет, героин с димедролом и винт безжалостно уничтожили большинство пригодных для инъекции вен. Оставались лишь капиллярки на кистях, да венки у пальцев. Туда Шурик и старался попасть "восьмой" иглой. Сложно, да еще вид готового к употреблению раствора хлобучил до рвотных спазмов. С третьей попытки он попал в вену, и стал медленно гнать раствор. Удача улыбнулась и на этот раз - все двадцать кубов ушли по назначению. Выдернув баян, Шурик повалился приходоваться. Лишь громкое глубокое дыхание и покряхтывание нарушали тишину комнаты.
Минут через пятнадцать, оприходовавшись, Шурик встал с потертого и ободранного дивана и озадачился. Чем бы заняться? Простимулированный организм требовал какого-нибудь действия, в принципе и неважно какого - кроссворды погадать, телевизор разобрать, порядок навести, прыщи подавить....
Внезапно зазвонил неотключенный Шуриком телефон, причем не простой, а АОН, не проторчанный и не разобранный, а вполне функциональный. И на табло телефона светился и мигал знакомый Шурику номер. Звонила Ленка, известная в районе под именем Плохая. "На ловца и зверь бежит" -подумал Шурик, снимая трубку.
- Алле?
- Привет, Саш.
- Дарова.
- Как дела? Я вот, дома сижу, решила тебе позвонить. Чем занят?
- Да ничем, вот только что пришел.
- А где был?
- Да по делам бегал, джефу вымутил...
На том конце провода наступила мрачная и вожделеющая тишина. Старая марцефальщица Плохая явно ждала развития темы и приглашения на банкет. Но Шурик, умиротворенный и ублаготворенный джефом, решил немного помучить Плохую, перевел разговор на левую тему, стал жаловаться на погоду и плохие вены.
Плохая джеф любила, и любила его даже больше чем героин. И иногда возникающую под джефом похоть - тоже любила. Никогда не ломалась, не строила из себя "правильную", и, получив приглашение "заморочиться на белом" всегда честно отрабатывала приглашение, причем отрабатывала с огоньком, вкладывая в процесс душу. Так что Плохая была позитивной и безотказной женщиной, посему нередко получала приглашения "зайти на десять кубов" от районных марцефалитов и их друзей. И всегда с удовольствием шла.
Шурик продолжал грузить Ленку погодными условиями. Плохая взяла дело в свои руки.
- Ну и как там с джефом? - гамму чувств, звучащих в ее голосе не передать словами. Там и надежда, и показное пренебрежение, и зарождающаяся нахлобучка, и специально подпущенная разратность, и много чего другого...
- Ну... Нормально. Вот поставился только. - Простимулированный Шурик хотел общения, и затараторил. - Прикинь, у Ляльки брал, все чисто, ни мусоров, ни кидал, да и кристалл вообще, веришь? А как к ней на этаж поднялся, так сразу ППСники подкатили и у входа встали. Пришлось через черный ход уходить. Но ничего, свалил. Полтора грамма взял. И кристалл - ахуенный, такого уже года два-три не было…Я себе двадцатку прогнал - еле встал, вообще, до сих пор приход еще идет, волнами, в общем мощная получилась штука.
- Ясно...- Плохая со скоростью персонального компьютера на базе "Пентиум-4" произвела в голове несложные арифметические действия, и пришла к выводу, что у Шурика еще есть раствор. Математика простая - было полтора грамма, минус двадцать кубов - значит, как минимум грамм еще есть, а то и поболе. По любому шанс пару раз вмазаться велик, почти стопроцентный.
Ленка повеселела, и перешла в атаку.
- Ну и чего ты один будешь морочиться? Может, зайдешь? Зависнем как надо, у меня как раз хата пустая... А вечером я денег вырублю, мне Шамов полграмма должен, так что по любому и догонимся еще, а, Саш?
Шурик снова выдержал паузу. Прислушался к себе. Ему было хорошо. Перед мысленным взором проносились картины, которые человек даже самых раскрепощенных нравов не решился бы назвать эротическими: внутренний взор Шурика занимала первосортная шведская порнуха, эротика - это для детей... И Ленка Плохая играла одну из главных ролей в этом порнографическом мыслефильме. Внезапно возникшая эрекция добавила жару, и Шурик признался себе, что посещение Плохой - это очень хорошая, своевременная и правильная идея. Но сдаваться (а он именно сдался порнографическим видениям и телефонному натиску Плохой) надо с честью.
- Ну... Я не знаю...Чего то мне лень куда то тащиться...Хотя...А у тебя точно дома пусто? Неохота с твоими родственниками пересекаться, они на меня еще с того раза злятся....
"Тот раз" был событием знаменательным. На отходняках после трехдневного марцефального забега, вконец поехавшие крышей Шурик и Ленка попытались выставить ее же хату, и даже вытащили на улицу любимый телевизор Ленкиного папаши. К несчастью, случилась беда - папа вернулся домой совершенно невовремя, запалил родное чадо с любовничком, сгибающихся под тяжестью знакомого до боли ящика. Папа действовал быстро и четко. Телевизор был возвращен в дом, Ленка получила по шее, а вовремя отваливший в сторону Шурик до сих пор избегал прямого контакта с родителями Плохой...
Плохая, уже понявшая, что дело сделано и она своего добилась, горячо затарахтела в трубку:
- Да нет, нет никого, и до вечера не будет, а дверь я никому не открываю, так что все нормально, давай, собирайся, не обломаемся, а вечером еще догонимся, давай, жду...
Повесив трубку Шурик неспешно, растягивая удовольствие и предвкушение всякого рода постельных игрищ, стал собираться в недалекий путь - Плохая жила аккурат через дорогу, в соседнем доме. Он довыбрал остатки раствора, перелил в пятидесятикубовый баян, забытый кем-то у него на хате, слил себе 15 кубов "на потом" - в Ленкины обещания "раскумариться к вечеру" мог поверить лишь сумасшедший или наивный розовый тинейджер, сидящий на игле без году неделя. А полташечный баян с плескавшимися внутри 30 кубами (20 ему, 10 Плохой) заткнув обломанной у основания "двенадцатой" иглой, сунул в боковой карман потертого "пилота". Остатки кристаллов он брать не стал - на черный день, который по его прикидкам должен будет наступить через часов восемь, когда джеф перестанет действовать.
Быстро наведя в комнате порядок - поскидывав все палево в ящики стола, Шурик напялил кроссовки и покинул квартиру.
Около лифта он столкнулся с соседом по этажу - растаманом Виталиком. Виталик был нестандартным обитателем района - он не торчал, не пил, а лишь курил дудки, правда делал это совершенно в диких количествах. Помимо курения он занимался также культивацией конопли и продажей ее производных, поэтому на этаже постоянно стоял стойкий кумар.
Поручковавшись с раста-барыгой, Шурик прыгнул в лифт, и через минуту был уже на первом этаже.
Шурик резво выскочил из парадной и собрался уже переходить дорогу, как пара относительно молодых людей полу-бандитского или полуоперского вида, стоявшие и курившие неподалеку, быстро и не сговариваясь, направились к нему. "Опера. Жопа" - мелькнула и исчезла мысль.
Ментов и их жертву разделяло метров пятнадцать. Шурику стало очень не по себе. Причин для этого было множество: условный срок, полученный Шуриком по 228-ой статье, исключавший любое нарушение закона, джефовая параноя и измена, ну и главное - тридцать кубов джефа в кармане пилота, которые будут обнаружены даже при примитивном досмотре. Эфедрон, который плескался у Шурика в баяне, в отличие от эфедрина, находится в списке и за его хранение-транспортировку-продажу наступает уголовная ответственность, с весьма приличным сроком. А тридцать кубов эфедрона расцениваются уголовным кодексом как особо крупный размер, за который можно получить лет пять без труда. А может и не пять, может и больше, в зависимости от настроения следователя.
Мусора направлялись именно к нему, у Шурика не было сомнений - в полдень окраинный район Питера весьма безлюден, и обмарцефаленный Шурик стоял на тротуаре в гордом одиночестве, не считая приближающихся цветных. То, что это были мусора сомнений уже не было. Одинаковые туфли с квадратными носами, простые серые прямые брюки, оба в застегнутых мешковатых кожанках…Рослые, с сытыми, круглыми наглыми физиономиями. Один из них был малость повыше другого, и носил усы. Руки в карманах, глаза находятся в постоянном движении - на Шурика, потом вокруг него, ему за спину, вверх, потом снова на него… Менты шли к нему, и то, что его будут шмонать было очевидным, а обнаружение раствора - неизбежным.
Все эти несвязанные мысли пронеслись в голове Шурика в одно мгновение. В другое мгновение мозг матерого наркомана со стажем подсказал решение проблемы. И решение было единственно верным. Палево надо было скидывать, хоть на глазах у ментов. Рука была в кармане, пальцы лежали на поршне баяна. Перед выходом из дома, Шурик хорошо закупорил канюлю шприца, так что слить раствор прямиком в карман, не привлекая внимания не представлялось возможным. Оставался последний выход, самый беспредельный, но правильный.
Один из приближавшихся оперов уже достал красную ксиву и протягивал ее Шурику, словно сигнализируя - все, парень, слезай, приехали. Шурик, одновременно с этим движением вырвал вспотевшую руку с баяном из кармана, трясущимися руками содрал пробку с шприца и стал поливать струей джефа грязный заплеванный асфальт, пятясь назад, стараясь максимально увеличить расстояние между собой и сразу напрягшимися мусорами. Оба цветных рванули к нему. Долго сливать раствор Шурику не дали - удар в голову, удар в печень, удар сверху по шее - Шурик согнувшись упал на асфальт, баян вылетел из рук и отлетел метра на два. Дальше все шло по стандартной для района схеме...
Ногами Шурика били не долго, где-то с минуту. Но и минуты достаточно для мастеров своего дела. В любой ментовке обычно таких мастеров много, каждый первый. Шурик катался по асфальту, пытаясь увернуться от тяжелых говнодавов, но бесполезно...
После первой серии ударов его грубо уткнули носом в асфальт, заломили руки за спину, и холодное недружелюбное железо наручников сомкнулось на запястьях. Сильная рука схватила его за волосы и приподняла над поверхностью земли, заставляя встать на колени. Слезящимися глазами Шурик увидел, как второй мусор подошел к валяющемуся неподалеку целехонькому баяну, поднял его и, расплывшись в улыбке, показал напарнику. Шурик прищурился, сквозь пелену пота, слез и крови рассмотрел шприц, и ему стало совсем плохо. Шприц был не пустой. Около десяти кубов раствора бултыхалось в пластиковом цилиндре. Всего десять кубов… "Надо было разламывать баян, вырывать поршень, и кидать в разные стороны...", запоздало подумал Шурик.
- Ну блядь, ну сука....- удар по шее заставил Шурика согнуться, и он снова уткнулся лбом в асфальт - Я, бля, как увидел у него баян, подумал, что он, падла решил в нас кислотой брызнуть, тварь... Помнишь, как такие же торчки Коляну в патруле ангидридом в глаза полили? Это пару лет назад было… Ты, урод, вставай, хули разлегся!
Шурика попытался встать, безуспешно, ноги не держали, и рухнул в грязь обратно. Его рывком подняли и поволокли в полусогнутом состоянии, заломив руки высоко за спину, так, что голова почти касалась колен. Через пару десятков метров Шуриковский череп с звонким гулом впечатался в грязный серый капот.
- Ноги шире, блядь, кому сказано! Шире! Стоять так! - Один из ментов подбил своими башмаками ноги Шурика, чуть ли не посадив его на шпагат. Второй быстро выворачивал его карманы.
- Есть что с собой? Отвечай, блять! Громче!
- Нет, нет ничего - задыхаясь пробубнил в капот Шурик.
- Проверим - очередной удар по почкам - Что в баяне?
- Джеф...
- Марцефальщик долбанный...Белушник…Ну урод...Ты попал, понял, нет? Понял? Считай, что ты уже сидишь. Понял? Не слышу!
- Понял, я все понял...
Обыск закончился, весь хлам, обнаруженный в карманах Шурика валялся на капоте убитых "Жигулей": ключи с парой брелоков, фурик с марганцовкой, сто с лишним рублей денег, пара жетонов, пластиковая карточка, паспорт, какие-то бумажки…Мусора бегло просмотрели все это, ссыпали в полиэтиленовый пакет и закинули на переднее сиденье своей "шахи". А Шурика, оторвав от капота и согнув вовсе в три погибели, отправили на заднее сиденье пропахшей дешевым табаком машины.
- Сиди здесь, и не дергайся. Голову нагнуть и не поднимать!
Дверь захлопнулась. Усатый мусор, обойдя машину, уселся сзади, рядом с Шуриком, второй, ростом поменьше, сел за руль. Шурик скорчился у двери, стараясь не шевелиться. Сидеть было неудобно, стертый об асфальт лоб упирался в спинку водительского сидения, болело все тело, по лицу тек пот, смешанный с кровью и грязью. Ощутимо трясло, от адреналина, выброшенного в кровь в диких количествах, и от страха.
- Что дрожишь? Страшно?- каждый вопрос сопровождался ударом ладони по затылку, весьма ощутимый, вдавливающий голову все ниже и ниже.
- Да, страшно...
- И правильно. Ты, придурок, попал. Понял, нет? - закрутилась старая пластинка - Сперва в отдел поедешь, при понятых у тебя баян изымем, его на экспертизу, дело заведем, трое суток посидишь у нас - и на тюрьму. Судимости есть?
- 228 статья, часть один, два года условно
- Ну вообще заебись. С условным сроком по улице с наркотой решил погулять? Догулялся. В тюрьму захотелось? Ну ты сам себе ее и устроил. Лет пять получишь, гарантирую. Ты что же думал, все слил и заебись, читсенький? Ни хуя подобного... Ох, ошибся ты сегодня, не твой день сегодня, Александр, не твой...
- Ну что, повезли его в отдел? - перебил усатого мента напарник.
- Погоди. Сколько у него в баяне осталось?
- Восемь кубов. Слышь, торч, чего у тебя там, а? Джеф? Героин?
- Джеф - повторил Шурик, кляня себя, свою похоть, ебливую Ленку, которая сейчас сидит в своей уютной квартире и в хуй не дует, если, конечно, такое выражение применимо к ней.
- Хватит для статьи, как думаешь?
- А мы сейчас все равно заедем на Ленскую, там Малыш дежурит, сколько надо и дольем. Все, Александр, попал ты. Где брал? Где эфедрин брал, спрашиваю?
- У бабки. У баронши, на Энтузиастов...
- У Тамары свет Алексеевны? Вот ведь старая пизда, все неймется ей. Месяц назад ее в отдел вызывали, опять за торговлю взялась… Ты джеф куда нес? На продажу? Отвечать!
- Да нет, себе, на вечер...
- Не пиздеть! Ты из дома с раствором выходил - какой нахуй на вечер? К кому шел?
- К бабе…
- Теперь долго бабу не увидишь…Лет пять, минимум. Заводись, Сергей. Поедем на Ленскую.
Завелся движок, полминуты в машине стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием раций. Потом машина начала движение. Шурику было страшно и больно.
Скрипя всеми шестеренками и деталями, раздолбанный "жигуль" ехал по родному району Шурика. Слегка повернув голову, он глядел в грязное мутноватое окно машины на проплывающие мимо знакомые здания, "пятаки" и "квадраты", точки и ларьки. На улицах царила обычная неспешная и монотонная жизнь. Шли по своим делам пешеходы, шныряли молодые люди, выгуливали детей мамаши, пенсионеры плелись в поисках колбасы подешевле - все было как всегда, за исключением того, что Шурик был уже вычеркнут из этой жизни, был вне ее, за стеклом… В черепе крутились разные мысли, вспоминались рассказы бывалых, отсидевших корешей, чернуха, страшилки про "ту" жизнь, по другую стороны решетки. Сам Шурик, хоть и имел за плечами условняк, тюремной жизни не нюхал, провел лишь две или три ночи в "обезьяннике".
Оба мусора закурили, лениво перебрасывались фразами, словно бы забыв о задержанном.
- Граждане милиционеры, может, как-нибудь разойдемся, а? Я ж не героинщик, там же джеф - решил попробовать навести мосты Шурик.
- Какая нам к хуям разница - героинщик ты, марцефальщик? Ты чего, торчок, не знал, что за джеф сажают? А? - моментально последовал резкий ответ.
- Нет, знал, но джеф не героин, я вообще на героине не торчу... Да и на джефе не торчу, решил вот разок поставиться… Может как-нибудь разойдемся, а? Ну пожалуйста... У меня мать больная, сестренка младшая...
- Раньше надо было думать. Небось, когда торчал, о матери не думал, а, Александр? Давно торчишь?
- Три года - на всякий случай убавил Шурик свой стаж вполовину.
- Ну нихуя себе, почти долгожитель. СПИД есть?
- Нет, что вы, откуда...
-. Откуда? Из баяна! Что ни наркоман - то обязательно ВИЧевой или со СПИДом. Друг друга заражаете - это то хуй с вами. А вот то, что других потравить можете - это плохо. Я бы таких как ты стрелял бы, или сжигал - чтобы ты заразу не разносил. А то начнешь торчка обыскивать, а у него баян иголкой кверху, наколешься ненароком - и все, пиздец…Стрелять, не понимаю, что с вами возятся…Вы же сами себя травите, убиваете, так что к смерти привычные… - Усатый не притворялся, Шурику показалось, что дай ему волю, то этот усатый бы действительно расстреливал бы всех направо и налево, а трупы сжигал в огромной котельной. А потом шел бы домой, целовал жену, садился ужинать, после тяжелой работы по очистке города от всякой мрази…
Подал голос молчавший до этого водитель:
- Нет СПИДа - значит будет, если не прекратишь колоться. А ты прекратишь. В тюрьме да на зоне особо не поколешься…Хотя - там туберкулез подцепишь, тоже не подарок. В общем - при любом раскладе ты, торч, не жилец. Либо сам сдохнешь, либо болезни тебя доконают, либо в камере прирежут - там таких не любят…
- Граждане милиционеры, ну давайте договоримся как-нибудь, а? Ну пожалуйста...Давайте мирно вопрос решим? Без тюрьмы, без отдела?
- Ну а как? - спросил водитель в ответ. Мусор есть мусор, он никогда не скажет, чего и сколько ему от тебя надо. Предлагать варианты надо самому.
- Ну может я чем пригожусь, чем помочь смогу... Я в автосервисе работал, могу машину вам бесплатно починить, если надо…Или…Ну, может...У меня деньги есть...- сбился Шурик, не зная толком, как себя вести в такой ситуации.
Одно он знал четко - действовать надо не прямо, а намеками, не предлагать ничего, а ждать ответного намека. Эдакая китайская грамота, эзопов язык, разговор двух сторон, обе из которых четко знают, что им друг от друга надо, но никогда об этом в лоб не скажут.
- Да какой от тебя толк, ты ж торчекозник голимый...И денег у тебя быть не может, ты же торчишь… Или ты нам свою мелочь предлагаешь? Из карманов?
- Нет, у меня дома есть немного, а сколько надо - я найду, займу...
Минута прошла в молчании. Машина продолжала ехать в направлении улицы Ленской. До нее оставалось несколько минут езды. Шурик понимал, что время работает против него, ибо от Ленской до отдела - рукой подать, и если он не разрулит ситуацию с этими двумя мусорами, то в отделе быстро оформят все бумаги и его закроют. Из отдела выбираться будет еще сложнее.
- Ну пожалуйста, ну...
Усатый резко повернулся лицом к Шурику. Глаза у него горели, на щеках вздулись желваки:
- Заткнись, хватит ныть. Раньше надо было думать, теперь поздно. Допрыгался, торч. Сядешь. Не надо было тебе раствор сливать. Не слил бы - поговорили бы с тобой нормально, взяли бы с тебя штраф и разошлись бы. Ты нам нахуй не нужен был, случайно подвернулся, вот и решили тебя проверить. И не ошиблись…А так - с этим сливом ты косяка большого запорол. Понял? Понял, говорю? - снова удар по многострадальной шее.
- Понял... Но я ж не знал...Я ж впервые...
- Да хорош пиздеть, впервые он... Раз бароншу знаешь - значит не впервые…Вообще, когда вас, торчков, за жопу возьмешь, так вы все по вашим словам впервые... Ладно…Пятьсот баксов за час, и расходимся с миром - заявил усатый.
- Сколько? - Шурику показалось, что он ослышался.
На этот раз ему ответил водитель, Сергей:
- Ты чего, еще и глухой до кучи? Полштуки баксов, в течении часа, находишь - и пиздуй на все четыре стороны, даже с раствором твоим. Иначе - Ленская, отдел, понятые, экспертиза, дело, тюрьма…А так - по сотне за каждый год, тебе лет пять то точно дадут… Ну? Как тебе вариантик?
- Да...Откуда у меня такие деньги? Я не смогу за час...Нет у меня столько...50 баксов может найду...За неделю наверное соберу, а за час - это нереально, граждане милиционеры…
- Тогда извини. Больше ничего предложить не можем. - Оба мусора замолчали, потеряв к нему интерес.
Пока между Шуриком и двумя легавыми шла эта познавательная во всех отношениях беседа, машина подрулила к краснокирпичной многоэтажке на улице Ленской, к гнуснопрославленной эфедриновой точке, где, на восьмом этаже, на балкончике, постоянно дежурил наряд ППС или пара оперов.
Дежурили они не для того, чтобы собирать оперативную информацию о работе наркоточки, и не для того, чтобы закрыть ее. Они занимались более простым делом - банальным рекетом.
На восьмом этаже располагалась точка, откуда нанятые цыганами женщины продавали эфедрин всем желающим с раннего утра до позднего вечера. Точка была сделана по стандартной цыганской схеме - дырка в двери, в дырку деньги, из дырки товар. На этом же этаже, около лифтов или на балконе с раннего утра до позднего вечера стоял наряд милиции.
Вместо того, чтобы разрабатывать и арестовывать сбытчиков, или, на худой конец ловить с поличным наркоманов, вербовать их, проводить контрольные закупки и заниматься подобными необходимыми и полезными для общества делами, этот наряд во главе с сержантом работали банальными "контролерами". К заветной дверце с дыркой можно было пройти только заплатив определенную сумму денег милиционерам. Причем плата за вход росла прямо пропорционально приобретаемому количеству: чем больше берешь, тем больше платишь. Получив плату за проход, милиция не отбирала свежекупленный эфедрин, а в некоторых, особо важных случаях милиционер мог проводить покупателя до выхода с точки, и проследит, чтобы не отняли только что купленный товар другие, голодные и отмороженные товарищи по цеху наркопотребления, именуемые в узких марцефальных кругах "кидалами"...А без денег на точку на улице Ленской не было смысла и соваться - граница на замке. Ребята в серой форме или в штатском грубо развернут, запихнут в лифт и отправят обратно, на улицу.
Таких точек в городе на Неве было великое множество. И практически на каждой эфедриновой точке скромные милиционеры и оперативные сотрудники взымали с наркопотребителей деньги за вход, делая себе таким образом прибавку к скромной зарплате. Жить-то надо как-то... Иногда снятие денег за вход граничило с откровенным вымогательством, иногда - проходило более-менее честно. И все наркопотребители города Питера знали, что в Правобережном районе самая неподкупная и бдительная милиция, и сотрудники целых трех отделений вместо воспетой в сериалах и книгах работы занимаются крышеванием эфедриновых точек. И, отправляясь в поход за эфедрина гидрохлоридом, всегда держали в кармане лишнюю сотню - две рублей, для улучшения финансового состояния сотрудников органов внутренних дел. Нередко сотрудники милиции сами приторговывали отобранным у невезучих торчков эфедрином, причем по ценам значительно ниже рыночных… Закон на местах.
Шурик не любил точку на улице Ленской как раз из-за постоянно дежурившего там поста милиции. На других точках было можно проскользнуть мимо контроллеров - через крышу, через другой подъезд, да и просто выждав, пока патруль отправится обедать или завтракать. Потому что деньги всегда были считанными, и отдавать пару сотен родной милиции очень не хотелось - лучше на эти же пару сотен купить полграмма. Поэтому никак нельзя сказать, что Шурик был рад увидеть здание красного кирпича, возвышающееся на углу улицы Ленской. Век бы его не видеть!
- Малыш, Малыш, вниз спустись, мы перед точкой стоим, слыш, Малыш ... - забубнил в рацию водитель.
Рация потрещала какое то время, взорвалась волной помех, и оттуда донесся искаженный голос:
- Пять минут, спущусь, у меня тут клиенты.
- Хорошо, ждем.
Рация вернулась в свое гнездо на панели. Водитель закурил и повернулся к Шурику.
- Ну вот и все, парень. У Малыша клиенты, значит не пустой выйдет. Все тебе сделаем, в шприц зальем, только, извини, вмазаться не дадим, ты ж понимаешь, на экспертизу что-то надо везти, а вам, торчкам, волю дай - все протрескаете, до чего дотянуться сможете...Так уж вы устроены.
Сидящий рядом с Шуриком усатый мусор повернулся к нему:
-Ладно. Есть еще вариант. Малыш спустится сюда с кайфом через пять минут - значит, именно через пять минут тебе в карман будет засунуто кайфа достаточно, чтобы присесть лет на пять. Но. Парень ты вроде неплохой. Мы решили тебе помочь, но и ты нам помочь должен. Баш на баш. Расклад простой: ты нам сдаешь героинщика, лучше барыгу, ну на крайний случай - просто обычного торчка с героином на кармане, мы его вяжем, а ты свободен. Такой вот расклад, думай. Или второй вариант - едешь в отдел, экспертиза, трое суток и "Кресты". Может - Лебедевка. Подписки не будет, ты сам понимаешь, у тебя условняк.
На размышление у Шурика ушло почти пять минут. В машине стояла тишина, прерываемая лишь треском рации. Когда время подходило к концу, Шурик сказал:
- Я согласен.
- Ну и славно - демонстративно оскалился усатый. - Я видел, что ты парень не глупый. Сам понимаешь, другого выхода у тебя не было.
Шурик сам прекрасно понимал эту простую истину. Мусора не блефовали. Действительно, им ничего не стоило засунуть в карман четвертушку героина, или долить в шприц кубов пятнадцать раствора. В обоих случаях Шурик имел бледный вид и голубые глаза, условный срок лишал его всех шансов уйти под подписку и до суда погулять на свободе.
Сдавать никого не хотелось, более того, согласившись сотрудничать с ментами, он еще не имел представления, что и как будет делать, каким образом будет выпутываться из этой мерзкой ситуации. Но еще больше не хотелось в пахнущую гнилой рыбой и капустой камеру, в круглосуточный гул грубых голосов, в мир, живущий по другим, странным и местами страшным законам. И выбирая между своей и чьей-то чужой свободой Шурик не колеблясь выбрал бы свою. Он не был трусом, но тюрьма заставляла его внутренне трястись. К заключению он не был готов.
В глубине души Шурик удивился - как мало потребовалось для того, чтобы его сломать. Раньше он гордо гнул пальцы - мол за всю свою торчковую жизнь еще никто из-за него срок не получил, мол, репутация Шурика чиста и белоснежна, как свежевыпавший снег. И достаточно было попинать его ногами, запихать в вонючую "шестерку", и пригрозить тюрьмой - как весь его настрой "никого никогда не сдавать" медленно стравился из него, как воздух из проколотого шарика.
Сам себя Шурик считал не особо смелым парнем, но тщательно это скрывал. Зарабатывая авторитет в тусовке, он несколько раз вписался в откровенно глупые блудняки - провожал до лифта мужчин, обменивавших большую сумму денег в киоске "Обмен валюты". Поднимался с ними вместе в лифте, и когда жертва поворачивалась, чтобы выйти - бил в затылок кастетом или обрезком арматуры, топтал бесчувственное тело и забирал деньги, которые потом делились на всю кодлу - кто-то стоял на шухере в подъезде, кто-то выбирал жертву, кто-то подстраховывал на верхних этажах. Но потом, после всего, когда деньги были уже поделены и проторчаны, на него накатывал липкий страх, подозрение, что они засветились, что опера уже идут по следу, или что он в последний раз ударил слишком сильно и мужик не выжил, помер в больнице.
И героин Шурик бросил из-за того, что все чаще и чаще приходилось прибегать к криминальным способам заработка денег на раскумарку. К тому же употребляя героин, он все время ходил по лезвию ножа - хлопнут на точке или не хлопнут, примут на выходе из квартиры или не примут, и в конце концов запараноил себя до такой степени, что хмурый перестал приносить ему удовольствие и облегчение, а лишь напрягал и превращал в затравленного зверя.
Со стороны Шурик казался совершенно адекватным и ушлым торчком, на которого можно положиться практически во всем и подписать на стремную делюгу. После особенно наглого грабежа он решил перекумариваться, вышел из системы, и мало-помалу перешел на марцефаль, поскольку совершенно без кайфа жить не мог. К тому же за эфедрин не сажали, и мусора относились к марцефальщикам более снисходительно, чем к опиюшникам.
Шурик сидел в ментовской машине и чувствовал, как из него испаряется сила, смелость, уверенность в себе и прочие качества, которые он носил как маску на протяжении нескольких последних лет. Примитивных угроз и короткой прессовки оказалось достаточно для того, чтобы все наносное и придуманное отлетело, будто отброшенное щелчком, и обнажилась истинная натура Шурика - трясущаяся, готовая на все, лишь бы остаться на свободе, лишь бы не били, лишь бы этот кошмар, которым обернулся прекрасный день закончился.
Он был готов подставить под мусорскую операцию любого знакомого или незнакомого человека, подставить и забыть об этом, заблокировать этот факт своей биографии в самом потайном уголке памяти. Шурик не хотел в тюрьму, и собирался остаться на свободе любым способом. А потом, когда он выйдет из этой проклятой "шестерки" и придет домой, то придумает для себя оправдание, а может быть и не одно. В конце концов - героинщики знают, что рано или поздно любого из них могут закрыть. И Шурик лишь немного ускорит этот процесс, выступит эдаким катализатором. Главное - выбраться отсюда, с совестью он разберется потом, время Раскольниковых прошло, и кто не без греха, пусть первый бросит в него камень.
Мусора не торопили его, давая время все как следует прочувствовать. От марцефальной тяги не осталось и следа, Шурика ощутимо потряхивало. Хотелось подсняться. Запах бензина, грязной кожи, вид неопрятной машины и грубые физиономии легавых вызывали тошноту.
- Можно окошко открыть? И сигарету?
Усатый вытащил пачку "Кэмела", сунул Шурику в рот, чиркнул зажигалкой, крутанул ручку на двери. Свежий ветерок ворвался в душное чрево милицейской "шахи". Шурик жадно затягивался, держа сигарету скованными руками и думал, думал, думал.
- Я вообще то марцефальщик, с героиновыми дел практически не имею, немногих оттуда знаю - начал он. - Знаю, что в районе у нас торгуют на рынке дагестанцы, недавно появились, ну и через пару-тройку "ног" раньше героин брал. На дагестанцев у меня выхода нет, они, по слухам, только своим, черножопым и продают, русским не доверяют, подставы боятся. Так что с ними я помочь никак не смогу. Есть на районе еще некий Денис, Дэн погремуха, он то торгует, то нет, у него я закупиться могу. И еще в соседнем доме со мной азер живет, он ханкой торгует. Его я тоже хорошо знаю. Вроде все, никого не забыл.
- Денис - это Моторин, что ли? Живет недалеко от рынка? - спросил усатый
- Фамилию не знаю, Дэном кличут. А живет, да, у рынка. В старом доме.
- Нет, этот нас не интересует. Что за азер?
- Старый такой, ему лет шестьдесят. Все его зовут дядя Миша. Он еще со времен рынка на Дыбенко у нас в районе окопался. Живет в том же доме где раньше была Райкина точка, на Ириновском. Только Райка жила на втором этаже, а он на седьмом. Говорит - ему родственники в сезон ханку привозят, чуть ли не по десять килограмм. Сам не торчит, вернее как - не колется, а жует ее. Продает по 150 рублей за граммовую фитюлю. Кислого у него тоже можно раздобыть, но дорого, по 50 рублей куб.
- Ну вот видишь, а говорил - мало кого знаю…
Кто-то постучал в заднюю дверь машины.
- Это Малыш - обернулся водитель. - Игорь, открой дверь.
Усатый потянулся, дернул вверх ручку, и знаком показал Шурику - мол перебирайся ближе к центру. Шурик подвинулся. Дверь "шахи" распахнулась и на место Шурика плюхнулся невысокого роста молодой человек, лет двадцати пяти, с еле пробивающимися усиками, зачесанными на пробор светлыми волосами, одетый тоже в кожанку, джинсы и туфли с квадратными носами.
- Здоров, Малыш - протянул руку усатый.
- Привет. Привет, Сергей. Это чего за чучело? - спросил Малыш, указывая на Шурика.
- Это марцефальщик, мы его около бароншиного дома задержали, у него джеф на кармане был. Он с перепугу сливать его стал, но не успел. Естественно, получил пиздянок, вот, думаем, что с ним делать.
- А хули думать? Джефу много осталось? Покажите ка? Да, небогато - сказал Малыш покрутив в руках Шуриковский баян. - Ну да хуйня. Я сейчас наверх поднимусь, попрошу Женю, она кубов двадцать-тридцать вынесет. Ну и дольем, делов то. Понял, белушник? - быстрой манерой речи, активной жестикуляцией Малыш напоминал Шурику белку, злобную маленькую белку, сбежавшую из зоопарка, и окончательно одичавшую на свободе. - Понял, спрашиваю? - повысил голос Малыш и врезал Шурику по затылку. Несмотря на маленькие размеры бил он резко, Шурик сильно ударился носом о спинку сиденья, потекла кровь.
- Малыш, хорош его прессовать. Он нам помочь согласился - вмешался усатый Игорь.
- Помочь? В чем? Признается в том, что это он убил Талькова и Старовойтову? Толку то от него - обычный торч, я тебе таких могу сотнями таскать…- Малыш снова замахнулся, Шурик вжал голову в плечи и съежился на сидении.
- Хорош, я сказал. Александр нам пообещал героинового барыгу сдать. У него есть выход на какого-то азера, дядю Мишу, ханкой банчит и кислым. На Ириновском живет.
- Ну да? И как он нам его сдаст? Слышь, ты, как тебя там? Александр? Есть идеи то?
- Ну так, и не идея вовсе. Я ему позвоню, попрошу помочь. У дяди Миши наверняка сейчас товар есть, я слышал, что у него на днях парни с района брали. Он всегда забивается на улице, недалеко от дома - на квартиру к себе не пускает никого. Ну и вы мне дадите меченые деньги, я их ему отдам за ханку - и можете его задерживать. Я добровольную выдачу сделаю и показания дам.
- Не все так просто, Алессандро. - подумав, сказал усатый Игорь. - Во первых - у нас нет меченых денег. Поэтому доказать факт продажи будет очень сложно. Даже и не стоит заморачиваться. Нам достаточно принять этого дядю Мишу за хранение, а дальше мы его раскрутим по полной программе. Поэтому - твой план никуда не годится. Надо будет сделать по другому.
- Как?
- Примерно вот так. Ты звонишь этому дяде Мише и просишь помочь…
через час.
Шурик стоял в телефонной будке на Ириновском проспекте и молился про себя, чтобы дядя Миша оказался дома. Ему не хотелось думать, что произойдет, если трубку никто не поднимет. Трясущейся рукой он вставил карточку в щель таксофона и набрал семь цифр. Гудок. Еще один. Еще один. Есть!!! Палец вдавил кнопку "Ответ"
- Алло! Алло! Дядь Миша?
- Да, гаварыте, кто эта?
- Это Шурик, с Энтузиастов, помните? Мы с вами несколько раз встречались.
- А, Саша, да, помню, канэшно помню. Ты гиде пропал? Почему не звонил долго так?
- Да болел, дядя Миша, потом дозняк сбивал, а то слишком уж я тогда зачастил.
- Да, бываит. А сейчас ти как?
- Не здорово, дядя Миша. Мы с приятелями тут двое суток помарафонили, сняться бы чем.
- Джеф, чтоли?
- Да, на нем. Дядя Миша, помочь можете? У меня есть шесть сотен…Хотелось бы сняться.
- Шестсот рублей? На все денги? Это виходит - четыре, да?
- Да, дядя Миша, четыре больших. Кислый у нас есть.
- Ну харашо. Как встретимся? Ты где сейчас вообще?
- Я на Ириновском, около ларька аптечного круглосуточного, знаете?
- Да. Падхады к дому, каторый напротив моего. Я тибя из окна увижу и выйду.
- Спасиба, дядя Миша. Через пятнадцать минут буду.
- До встречи, Сашка.
через двадцать минут.
Шурик стоял напротив девятиэтажного дома и нервно подергивался. Восемь кубов джефа, которые оставались в баяне, поддержали его ненадолго, и снова приближался отходняк. В кармане взмокшей рукой он сжимал шестихатку - именно столько обнаружилось в карманах усатого Игоря, Малыша, и водителя Сережи. Его сто с небольшим рублей были тоже пущены в дело.
Машина с операми стояла в отдалении, метрах в тридцати от места встречи. Если все срастется, то дядя Миша и Шурик пройдут в нескольких метрах от серой неприметной "шестерки". Если пойти туда не получится - ничего страшного, придется немного потянуть время. По всем прикидкам капкан должен был сработать.
Из второго подъезда вышел пожилой кавказец в костюме, кепке, при галстуке и в начищенных до блеска штиблетах. В руке он нес полиэтиленовый пакет, в котором просматривалась пара книг. Дядя Миша выглядел как умудренный почтенный преподаватель, или заслуженный ученый, или просто как любимый дедушка, но уж не как наркоторговец с десятилетним стажем.
Шурик поднял руку в знак приветствия, одновременно маякуя операм. Кавказец не спеша перешел дорогу и подошел к Шурику.
- Здравствуй, дарагой. Плохо выглядишь очень. Лицо памятое, адежда памятая…
- Да, дядя Миша, двое суток не спал, все этот джеф…Пока к вам бежал, подскользнулся, упал, перепачкался весь как свин, еле оттерся…
- Зачем бижал? Марцефаль…Не панимаю, зачем ви его себе колете? Кайфа нет, тяги нет, адны мучения…Ладно, пайдем прагуляемся.
- Да, давайте. Пойдемте вон к тому ларьку - я сигареты забыл купить. Совсем голова не соображает после марцефали.
- Ну харашо.
По дороге Шурик незаметно передал дяде Мише свернутые трубочкой купюры, которые моментально исчезли в боковом кармане серого пиджака. Кавказец в свою очередь опустил в Шуриковскую ладонь целлофановый сверточек.
- Я тибе сделал читыре в адын, даже читыре и палавина в адын. Так нести удобнее, прятать удобнее. Дома разделите, да?
- Конечно, дядя Миша, спасибо большое.
- Не гаварят за это спасиба.
До машины с мусорами оставалось дойти несколько метров. Шурик поудобнее перехватил полученный сверток. Одновременно хлопнули три двери "Жигулей", через секунду перед дядей Мишей и Шуриком стояли три знакомые фигуры.
- 22 отдел милиции. Предъявите документы.
Шурик осторожно сбросил пакетик с ханкой под ноги, стараясь, чтобы он упал поближе к штиблетам дяди Миши.
- А в чем собственна дело? - кавказец не изменился ни в лице, ни в голосе. Как будто бы они с Шуриком просто гуляют, без всякого палева, и проверка документов - это досадная оплошность, которая должна скоро закончиться.
- Ваши документы покажите, гражданин. И вы, молодой человек.
"Заметил" неладное Малыш.
- Ты, черный, ты чего скинул? Смотрите - вон, у ботинка - это он скинул, я видел! Подними немедленно!
- Ти о чем гаваришь, юноша? Что - скинул? Куда - скинул?
- Не хочешь по-хорошему, уберем вазелин! - Малыш нагнулся, поднял пакетик, покрутил в пальцах - Слушайте, да это же ханка! Грамм пять…- и с этими словами опустил сверточек дяде Мише в нагрудный карман.
- Молодой, руки на виду держим! Запрещенное что-нибудь с собой имеем? Наркотики, оружие, взрывчатка? - это усатый Игорь вступил в игру.
- Нет - ответил Шурик, стараясь, чтоб голос звучал максимально испуганно - Это не наше! То, что вы подобрали - не наше!
- Ты чего такой борзый? Сергей, проверь карманы у молодого.
- У меня нет ничего!
- Да, чистый. Руки исколотые, зрачок большой, весь потный…Слышь, молодой - чем колемся? Белое, черное?
- Не колюсь я!
- Ну, кто из вас двоих ханку сбросил? Даю минуту времени, не скажете - сами решим, кому ее в карман класть.
Дядя Миша гордо поднял голову:
- Камандыр, ты беспредел не делай, да? Ты видел как кто-то этот ханка-шманка бросал? Нет? Пачиму думаешь, что это мы? Что, тут другие люди не ходят?
- Значит, не твой опий?
- Нет, мамой клянус, первый раз вижу.
- Значит, молодой, это твой опий?
- Нет, какой опий, о чем вы! - Шурик выдал голосом такого петуха, что Малыш изумленно покосился в его сторону. - Мы шли купить сигареты - вон к тому ларьку, а этот пакет лежал наверно до нас. Честное слово, это не наше!
- Минута прошла. - Игорь подумал, пригладил усы. - По хорошему не хотите? Обоих в машину. В отдел поедем, разбираться там будем.
- Какой атдел, камандыр? Ти из кармана у меня эта гадость вынь, тогда поеду куда надо! - возмутился дядя Миша
- Эта гадость винь? - передразнил дядю Мишу Игорь - Вот уж хуй. Я эта гадость теперь только при понятых винь. Потом ее пополам делить буду, и молодому половину в карман тоже налажу. Чтобы не скучно было.
- Камандыр, беспредел не делай. Скажи, чито хочешь, будем вапрос решать. Но беспредел не делай, не нада!
- Хватит. Вызывай наряд. Наручники на обоих.
Сергей отошел и забормотал что-то в злобно шипящую рацию. Дядя Миша стоял, гордо вскинув голову, держа полиэтиленовый пакет скованными руками. Шурик выглядел побледнее, его откровенно потряхивало. Через десять минут приехал УАЗ из отделения. Оттуда вылезли несколько ППСников в форме. Поздоровались с Игорем, Сергеем и Малышом. Игорь кратко обрисовал ситуацию.
Один из ППСников подошел к дяде Мише, присмотрелся и присвистнул.
- Да это же сам Мишаня! Что, Мишаня, допрыгался? Сгорел на своем опии? Парни, этот азер торгует уже лет пять, нам все никак к нему не подобраться было. Вот это номер. Порадовали, ничего не скажу, порадовали!
Дядя Миша лишь выше поднял голову и отвернулся.
- Грузите их. Кавказца в "Козелок", молодого в "Жигуль". Куда повезем? В 22-ое или в 13-ое?
- Поехали в 22-ое, оно тут ближе.
Уже в "Жигулях" Игорь сказал Шурику:
- Вот и все. Теперь проедемся в отдел, ты напишешь все как было - шли, вдруг проверка документов, ты увидел, как Миша выбросил какой то сверточек, что именно - ты не заметил. В таком примерно духе. Подпишешь, мы тебя для виду подержим пару часов в обезъяннике, и потом отпустим. Ты нас не обманул, мы тебя тоже обманывать не будем.
Малыш добавил:
- Если будешь на Ленской, ппсникам на меня сошлись, тебя бесплатно пропустят.
Шурик сидел на заднем сидении, опустив голову, положив скованные руки на колени. У него болела голова, покручивало спину, и сильно болел разбитый о спинку сидения нос.
через четыре часа.
- Давай, вали, на метро еще успеешь - такими словами проводил Шурика толстый прапор, отпирая дверь 22-ого отдела милиции. - И больше не попадайся. В этот раз тебе повезло, хачик все на себя взял. А могло быть хуже. Ну все, отваливай.
Шурик медленно поплелся в сторону дома. Денег не было ни копейки, дорога предстояла длинная. На город тихо опускалась ночь. И даже тот факт, что дома, около телефона у него сныкана жирная половина кристаллов не радовала Шурика. Хотелось лечь в кровать, накрыться одеялом, и не просыпаться пару месяцев, пока не наступит настоящее лето. Летом Шурик всегда чувствовал себя лучше.
"Баллада об отходняке (реальные события)"
06–11.
Как же я не люблю состояние отходняков, кто бы знал…
Город только начинает просыпаться, по улицам шуршат первые
утренние машины и шкрябают метлами первые утренние непохмеленные
дворники. Первые мрачные утренние пешеходы целеустремленно шпилят
по своим мрачным утренним делишкам. Бабки вышли на тропу поиска
бутылок и прочих отходов человеческой жизнедеятельности. Собачники
выводят своих четвероногих друзей на выгул, улица наполняется
резким, рвущим мозги тявканьем и поскуливанием. Поубивал
бы…Последние шлюхи покидают свои рабочие места, и ползут
отсыпаться. Стук их каблуков по грязному убитому асфальту бесит и
отзывается в голове эхом. С удовольствием бы закрыл окно, но тогда
прекратится приток относительно свежего воздуха в мою комнатенку,
да и жарко станет. Приходится терпеть все эти урбанистические
шумы. Хоть сейчас и разгар весны, но утро мрачное, и на весеннее
абсолютно не похоже. Уже светло, но свет какой-то серо-зеленый,
дома, что видны из моего запыленного окна, тоже не сподвигают
своим видом на какие-либо героические поступки…Все мрачно,
запущено и тускло. Небо абсолютно непонятного цвета, хоть облаков
не видно, но и розово-голубых колеров, характерных для рассвета
тоже нету. Странный цвет. Или это у меня окончательно сбилась
цветовая гамма в глазах? На тяге было все ярко, на отходе — все
тускло. Настройка явно скачет.
В голове по уцелевшим извилинам лупит какой-то медный молоток,
каждый левый звук вызывает боль в висках, которая постепенно
расползается по всей голове. Когда проезжает трамвай, я жалею, что
под рукой нет какой нибудь "мухи" или РПГ-24…От этого треска,
звона и грохоту откровенно хочется вешаться. Ощутимо потряхивает,
прям, скажу, знобит. Крутит ноги и спину, состояние очень похоже
на героиновый кумар с дозняка в половину грамма. Про то, что
творится во рту, я просто промолчу. Как назло нет под рукой
жевательной резинки, изобретенной индейцами майя, и воспетой
Чужими в постах о побочках…О том, чтобы выползти на улицу и
закупить это индейское изобретение и речи нет. При мысли о том,
что надо встать, долго шнуровать ботинки и тащиться до ближайшего
ларька по этой мрачно-недружелюбной улице хочется блевать, причем
долго и неотвратимо. Лучше я так пересижу. Зубы трутся друг о
друга, видимо им хочется общаться, язык трется о десны, причем это
непрекращающееся движение никак не остановить, даже усилием
остатков воли. Этот дантистский беспредел удается лишь прекратить
на малое время, а потом снова начинается скрежет и
возвратно-поступательные движения нижней челюсти.
Бьет сушняк, кефир, который я в себя пропихиваю через "не хочу" не
приносит облегчения. Полчаса назад я влил в себя бутылку холодного
светлого "Бочкарева", которое в нормальном состоянии я очень
уважаю. Двадцать семь минут назад эта бутылка вышла из меня со
свистом, в тридцать три струи, не считая мелких брызг…Оральный
выход, так скажем. Подсняться алкогольно не удалось. В теории
можно сходить в соседний квартал, там у нас торгуют героином
круглые сутки, денег на сотовый чек у меня есть. Может быть, я так
и сделаю, но не сейчас. Во первых сейчас мне будет просто не
встать и не пойти к барыге, а во-вторых…Во-вторых мне как-то
стремно засыпать, а после хмурого я вырублюсь в пять минут. Я не
спал уже слишком много дней, и мне кажется, что если я засну, а
вернее, потом проснусь, то мир изменится, будет что-то не так. Вот
и приходится сидеть и гонять…Расплата за длительный разврат.
Дождался. Блядь, а ведь спать все равно придется, рано или поздно.
Может не делать никаких отсрочек, а тупенько пересилить себя,
смотаться за героином и завалиться таки спать суток на двое?
Стремно, бля буду, стремно. Мда, это стопудово уже отходняковые
фишки полезли в мою трещащую по всем швам голову. Тема прям скажу
не здоровая…Надо прекращать гонево и что-то делать. Хватит.
На самом деле я сейчас могу встать, доковылять до кухни, поставить
на плиту чайник, и пойти к двери, добраться до куртки и достать из
внутреннего кармана полграмма эфа. Но при одной мысли об том, что
придется болтать, из глубин меня начинают подыматься остатки
"Бочкарева" и прочих жидкостей, которых я в себя назаливал в
течение последнего часа. Мда, ведь есть эфедрин то еще…Запасливый
Дис, на черный день отложил…Половинки мне хватит на два раза,
значит по времени это на полтора часа максимум. За это время я
успею очухаться, пройдут спина и ноги и можно будет рискнуть
выползти до переулка за хмурым. Блядь, но как мне не хочется
болтать…Хорошо, что не накатывает поискуха, поскольку я точно
помню, что за неделю марафона я заныкал порядка полутора грамм эфа
у себя в комнате. Где — не помню, но помню что ныкал, точно. Было
такое. И нычки свои я не бомбил, точно помню, ибо все время был
при эфе, не надо мне было вскрывать НЗ, значит лежат тут рядышком
где-то сныканные кристаллики, лежат. И пусть пока лежат. В
принципе если б я не вспомнил про половинку, что лежит в куртке,
сейчас я б наверно перерывал все свои нычки… Знаю я себя =). Так,
моя наркоманская голова, не взирая на все неприятные физические и
психологические моменты, начинает работать, причем в нужную
сторону. Родилась еще одна грандиозная идея — можно позвонить
Снежке, она стопудово не спит (еще? уже? хуй знает…), зазвать
сюда, и обменять половинку эфа на чек героина, у нее стопудово
есть, она вчера полграмма брала. Заодно и джефом двинуться,
поскольку делать то все равно мне придется, значит свою пайку я
урву, можно будет еще и с ней поразвлечься… Блядь, о чем я думаю?
Какие сейчас развлечения, к бениной маме? Так, обмен то прокатит,
Снежка до джефу сама не своя…Оно мне надо? Что я еще могу…Можно
конечно заболтать эту несчастную половинку, поставиться, нарыть
среди этого развала еще заныканного эфа, заболтать, и пойти с
готовым джефом на точку, покидать. Но — время сейчас не рыбное,
вся жизнь на точке прекратилась два часа назад, и два часа назад я
последний раз двигался, быстро меня заколотило, не ожидал, по моим
прикидкам должно было только сейчас начаться, а началось гораздо
раньше. А хули, сколько мы сделали — грамм на троих, по разу…И
половинка моя… Да вообще ночка была не особо удачная, сколько мы
сделали в общей сложности? По два на рыло, точно. И просадили все
это дело, ясен пень…Да не, это я уже зажрался. За 4 часа срубить 6
грамм, это в принципе оченно не плохо… С нуля то…Так, а что
коллеги, может они чем помогут? Мэдсэн взял четверть хмурого и
отправился спать, Гипс тоже куда-то сдулся. Глухо, видимо до них
прозваниваться… Мда, а на точку имеет смысл ползти часа через три,
минимум. И то не факт что туда кто-то приедет быстро, придется
сидеть и ждать, одному скучно. Мусора тоже отправились по делам
своим мусорским, и в машине значит не посидеть будет… Значицца
надо как-то протянуть эти три часа. Ладно, пойду я звонить Снежке,
если там облом, то через "не могу" и через "не хочу" буду болтать
эту одинокую половинку, которой наверно уже остоебенило лежать в
кармане, а дальше — видно будет…
06–54.
Вот и снова диджей Дис и передача "Для тех, кому хуево". Сходил,
позвонил. Мда, пока тащился к телефону и обратно, повспоминал все
матерные слова, которые знаю. Передвигаюсь я как пенсионер в
крайней стадии алкогольного похмелья. Тяжело. Ну а кому сейчас
легко? Дозвонился я до Снежки, радости было море, только оно мне
надо? Эта паразитка, извергиня женского роду, гонит мне, что у нее
только полташечный чекарь, а все остальное она уже загнала. Но
конечно, в обмен на пятнашку (хуй ей кто пятнашку сделает, десятки
за глаза и за уши ей хватит) она мне его подгонит, ибо я человек
хороший, и никогда ее не обламывал…Да уж, конечно…=) Как мне
удалось ее запарить на пятнашку, сам не знаю. Герой, умудрился
таки. Сам себе мысленно апплодирую. Да, пока звонил чайничек уже
успел закипеть, одно другому не мешает…=)))). Вот он, рядышком
стоит, дымится…
Что мне этот полташечный чек несчастный? Хотя после годового
неупотребления героина он меня вставляет неслабо, но все равно —
полташечный, слезки…Мда, а подшивка моя выходит закончилась…Дважды
уже двигался хмурым, и ничего, жив. Ну да, подшивке осталось то
согласно справке работать неделю…Ясен пень уже ничего от нее не
осталось, блин, раз я жив, то все понятно… Ну и хорошо. Хер его
знает, на мой изнуренный марафоном организм как ляжет этот
полташечный? Хочется верить, что нормально. Снежка брала вчера на
пятаке, там нормальным вроде банчат… Блин, блевать охота, сил нет.
Вот половинка эта злосчастная на столе лежит, три двадцатки рядом,
и меня тошнит при их виде. Тяжко….Но надо болтать, чего делать.
Как бы только не сблевать? Вот вопрос. Снежка приползет минут
через десять, ей тут идти два двора. Значит надо приступать.
07–15.
Мда. Все веселее и веселее мне становится, граждане наркоманы…Пот
градом, параллельно еще и колотит озноб. Прополоскался разок, пока
болтал, хорошо хоть в окошко. То-то дворникам будет радость, хотя
этот двор, куда выходит окошко с кухни, как я понимаю, не убирали
со времен рождения первого свидетеля Иеговы…Заболтал, мда.
Половинка на 25 кубов, плюс пятак вторяков, Снежка свою пятнашку
получит =))). Ну и я тоже не останусь без доли. Отправил две
заряженных машины в холодильник, пущай там полежат, все равно
одному ставиться мне влом, да и что это за дело — в одиночку, а
холодный джеф — это не теплый джеф, сами понимаете… Подожду, эта
гарна девица уже вышла…Да, быстро мой организм многострадальный
стал спекаться, неделя — и уже сафсем плохой Дис стал…Старею,
йопта. Пойти поискать нычки свои? А на хуй оно мне надо, ежели
найду, то со Снежкой протрескаем все это…Пущай лежат, каши не
просят =). Странно, что с ногами у меня происходит. Крутит, аж на
месте стоять не могут. Хорошо, что босиком, а тут пол паркетный,
холодный, вроде полегче становится. Отчего интересно так у меня? Я
мало встречал народу, у кого на отходах крутило ноги и спину. В
основном все мучаются от депрессухи, крышесъездов, и сушняков с
потливостью. А вот я — что не отходняк, то как кумары..Может от
того что много на опиатах торчал? Или это у каждого индивидуально?
Хрен знает. Бля, у меня ж тока двадцатки…А чем хмурый ставить?
Ладно, ежели что, сгоняю Снежку до аптеки, у меня тут под домом
круглосуточная, рай, а не аптека, и марганец, и машины немецкие, и
вата, все дела, только по ночам через решетку торгуют, ну это как
и везде в Питере.
10–18.
Гы-гы…Вот и опять я, полностью умиротворенный и довольный.
Отходняк? О чем вы говорите, какие такие ужасы…Демон в женском
обличие меня малость задинамила потому что "не могла с пустыми
руками в гости придти"…=) И пришла, с граммом эфа, и с сотовым
чекарем. И с двумя инсулинками и двадцатками. Вот это я понимаю —
толковый человек, знает что надо…Нормально. Сразу моя половинка
заболтанная в дело пошла, кстати — отлежала она в холодильнике,
отстоялась, и такая получилась штука, доложу я вам…Бомба! А может
это я в тяжелом состоянии так заболтал…Хрен знает, раз на раз
когда как выходит, раньше на заказ болтал, какой просили — такой и
делал, а сейчас в основном так, побыстрее, без всяких
выкрутасов…Женщина была в восторге, да и мне самому тоже
понравилось, даже не простругался по вмазке…А потом — все как по
маслу прошло, разломало вмиг, затем сотовый чекарь на двоих
продвигали, и вообще — разморило меня, аж чуть не вырубился…Как
же, вырубишься =))) Хуй кто дал порубиться…=))) Ну и потом, уже
перед самым уходом меня заставили заболтать этот грамм, "тока чтоб
как в этот раз было", ну я заболтал, отлил себе 20-ку, а Снежка 40
кубов с собой уволокла, сестре подгон сделать, да и самой
тоже…Посему я имею 20 кубов первяков, плюс поднял 10-ку вторых,
грубо говоря — две вмазки, состояние изумительное, все как рукой
сняло, только в сон клонит сильно. И нашел я еще свою нычку, не
полтора там оказалось, а 2 грамма, вообще лепота. Вот сейчас
нахожусь в тягостных раздумьях — отправиться на точку "поработать"
или забить на все и завалиться спать, ибо хмурый то прет, ажно
джеф перебивает…Видимо я все же выберу второе, часов до 12
придавлю, а потом отправлюсь в бой, надо деньги добывать. Всяко
мне на сегодня хватит…
Вот такая у меня получилась хроника моих первых серьезных
отходняков за неделю. По-моему я справился с ними вполне
нормально. "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди…"
Сейчас опробую Снежкин эф и выключусь видимо.
Такие дела. "Все, кто говорят что торчать надо больше, и все, кто
говорят что торчать надо меньше — сходятся в одном — торчать надо"
Народная фашистская Питерская поговорка…
Как же я не люблю состояние отходняков, кто бы знал…
Город только начинает просыпаться, по улицам шуршат первые
утренние машины и шкрябают метлами первые утренние непохмеленные
дворники. Первые мрачные утренние пешеходы целеустремленно шпилят
по своим мрачным утренним делишкам. Бабки вышли на тропу поиска
бутылок и прочих отходов человеческой жизнедеятельности. Собачники
выводят своих четвероногих друзей на выгул, улица наполняется
резким, рвущим мозги тявканьем и поскуливанием. Поубивал
бы…Последние шлюхи покидают свои рабочие места, и ползут
отсыпаться. Стук их каблуков по грязному убитому асфальту бесит и
отзывается в голове эхом. С удовольствием бы закрыл окно, но тогда
прекратится приток относительно свежего воздуха в мою комнатенку,
да и жарко станет. Приходится терпеть все эти урбанистические
шумы. Хоть сейчас и разгар весны, но утро мрачное, и на весеннее
абсолютно не похоже. Уже светло, но свет какой-то серо-зеленый,
дома, что видны из моего запыленного окна, тоже не сподвигают
своим видом на какие-либо героические поступки…Все мрачно,
запущено и тускло. Небо абсолютно непонятного цвета, хоть облаков
не видно, но и розово-голубых колеров, характерных для рассвета
тоже нету. Странный цвет. Или это у меня окончательно сбилась
цветовая гамма в глазах? На тяге было все ярко, на отходе — все
тускло. Настройка явно скачет.
В голове по уцелевшим извилинам лупит какой-то медный молоток,
каждый левый звук вызывает боль в висках, которая постепенно
расползается по всей голове. Когда проезжает трамвай, я жалею, что
под рукой нет какой нибудь "мухи" или РПГ-24…От этого треска,
звона и грохоту откровенно хочется вешаться. Ощутимо потряхивает,
прям, скажу, знобит. Крутит ноги и спину, состояние очень похоже
на героиновый кумар с дозняка в половину грамма. Про то, что
творится во рту, я просто промолчу. Как назло нет под рукой
жевательной резинки, изобретенной индейцами майя, и воспетой
Чужими в постах о побочках…О том, чтобы выползти на улицу и
закупить это индейское изобретение и речи нет. При мысли о том,
что надо встать, долго шнуровать ботинки и тащиться до ближайшего
ларька по этой мрачно-недружелюбной улице хочется блевать, причем
долго и неотвратимо. Лучше я так пересижу. Зубы трутся друг о
друга, видимо им хочется общаться, язык трется о десны, причем это
непрекращающееся движение никак не остановить, даже усилием
остатков воли. Этот дантистский беспредел удается лишь прекратить
на малое время, а потом снова начинается скрежет и
возвратно-поступательные движения нижней челюсти.
Бьет сушняк, кефир, который я в себя пропихиваю через "не хочу" не
приносит облегчения. Полчаса назад я влил в себя бутылку холодного
светлого "Бочкарева", которое в нормальном состоянии я очень
уважаю. Двадцать семь минут назад эта бутылка вышла из меня со
свистом, в тридцать три струи, не считая мелких брызг…Оральный
выход, так скажем. Подсняться алкогольно не удалось. В теории
можно сходить в соседний квартал, там у нас торгуют героином
круглые сутки, денег на сотовый чек у меня есть. Может быть, я так
и сделаю, но не сейчас. Во первых сейчас мне будет просто не
встать и не пойти к барыге, а во-вторых…Во-вторых мне как-то
стремно засыпать, а после хмурого я вырублюсь в пять минут. Я не
спал уже слишком много дней, и мне кажется, что если я засну, а
вернее, потом проснусь, то мир изменится, будет что-то не так. Вот
и приходится сидеть и гонять…Расплата за длительный разврат.
Дождался. Блядь, а ведь спать все равно придется, рано или поздно.
Может не делать никаких отсрочек, а тупенько пересилить себя,
смотаться за героином и завалиться таки спать суток на двое?
Стремно, бля буду, стремно. Мда, это стопудово уже отходняковые
фишки полезли в мою трещащую по всем швам голову. Тема прям скажу
не здоровая…Надо прекращать гонево и что-то делать. Хватит.
На самом деле я сейчас могу встать, доковылять до кухни, поставить
на плиту чайник, и пойти к двери, добраться до куртки и достать из
внутреннего кармана полграмма эфа. Но при одной мысли об том, что
придется болтать, из глубин меня начинают подыматься остатки
"Бочкарева" и прочих жидкостей, которых я в себя назаливал в
течение последнего часа. Мда, ведь есть эфедрин то еще…Запасливый
Дис, на черный день отложил…Половинки мне хватит на два раза,
значит по времени это на полтора часа максимум. За это время я
успею очухаться, пройдут спина и ноги и можно будет рискнуть
выползти до переулка за хмурым. Блядь, но как мне не хочется
болтать…Хорошо, что не накатывает поискуха, поскольку я точно
помню, что за неделю марафона я заныкал порядка полутора грамм эфа
у себя в комнате. Где — не помню, но помню что ныкал, точно. Было
такое. И нычки свои я не бомбил, точно помню, ибо все время был
при эфе, не надо мне было вскрывать НЗ, значит лежат тут рядышком
где-то сныканные кристаллики, лежат. И пусть пока лежат. В
принципе если б я не вспомнил про половинку, что лежит в куртке,
сейчас я б наверно перерывал все свои нычки… Знаю я себя =). Так,
моя наркоманская голова, не взирая на все неприятные физические и
психологические моменты, начинает работать, причем в нужную
сторону. Родилась еще одна грандиозная идея — можно позвонить
Снежке, она стопудово не спит (еще? уже? хуй знает…), зазвать
сюда, и обменять половинку эфа на чек героина, у нее стопудово
есть, она вчера полграмма брала. Заодно и джефом двинуться,
поскольку делать то все равно мне придется, значит свою пайку я
урву, можно будет еще и с ней поразвлечься… Блядь, о чем я думаю?
Какие сейчас развлечения, к бениной маме? Так, обмен то прокатит,
Снежка до джефу сама не своя…Оно мне надо? Что я еще могу…Можно
конечно заболтать эту несчастную половинку, поставиться, нарыть
среди этого развала еще заныканного эфа, заболтать, и пойти с
готовым джефом на точку, покидать. Но — время сейчас не рыбное,
вся жизнь на точке прекратилась два часа назад, и два часа назад я
последний раз двигался, быстро меня заколотило, не ожидал, по моим
прикидкам должно было только сейчас начаться, а началось гораздо
раньше. А хули, сколько мы сделали — грамм на троих, по разу…И
половинка моя… Да вообще ночка была не особо удачная, сколько мы
сделали в общей сложности? По два на рыло, точно. И просадили все
это дело, ясен пень…Да не, это я уже зажрался. За 4 часа срубить 6
грамм, это в принципе оченно не плохо… С нуля то…Так, а что
коллеги, может они чем помогут? Мэдсэн взял четверть хмурого и
отправился спать, Гипс тоже куда-то сдулся. Глухо, видимо до них
прозваниваться… Мда, а на точку имеет смысл ползти часа через три,
минимум. И то не факт что туда кто-то приедет быстро, придется
сидеть и ждать, одному скучно. Мусора тоже отправились по делам
своим мусорским, и в машине значит не посидеть будет… Значицца
надо как-то протянуть эти три часа. Ладно, пойду я звонить Снежке,
если там облом, то через "не могу" и через "не хочу" буду болтать
эту одинокую половинку, которой наверно уже остоебенило лежать в
кармане, а дальше — видно будет…
06–54.
Вот и снова диджей Дис и передача "Для тех, кому хуево". Сходил,
позвонил. Мда, пока тащился к телефону и обратно, повспоминал все
матерные слова, которые знаю. Передвигаюсь я как пенсионер в
крайней стадии алкогольного похмелья. Тяжело. Ну а кому сейчас
легко? Дозвонился я до Снежки, радости было море, только оно мне
надо? Эта паразитка, извергиня женского роду, гонит мне, что у нее
только полташечный чекарь, а все остальное она уже загнала. Но
конечно, в обмен на пятнашку (хуй ей кто пятнашку сделает, десятки
за глаза и за уши ей хватит) она мне его подгонит, ибо я человек
хороший, и никогда ее не обламывал…Да уж, конечно…=) Как мне
удалось ее запарить на пятнашку, сам не знаю. Герой, умудрился
таки. Сам себе мысленно апплодирую. Да, пока звонил чайничек уже
успел закипеть, одно другому не мешает…=)))). Вот он, рядышком
стоит, дымится…
Что мне этот полташечный чек несчастный? Хотя после годового
неупотребления героина он меня вставляет неслабо, но все равно —
полташечный, слезки…Мда, а подшивка моя выходит закончилась…Дважды
уже двигался хмурым, и ничего, жив. Ну да, подшивке осталось то
согласно справке работать неделю…Ясен пень уже ничего от нее не
осталось, блин, раз я жив, то все понятно… Ну и хорошо. Хер его
знает, на мой изнуренный марафоном организм как ляжет этот
полташечный? Хочется верить, что нормально. Снежка брала вчера на
пятаке, там нормальным вроде банчат… Блин, блевать охота, сил нет.
Вот половинка эта злосчастная на столе лежит, три двадцатки рядом,
и меня тошнит при их виде. Тяжко….Но надо болтать, чего делать.
Как бы только не сблевать? Вот вопрос. Снежка приползет минут
через десять, ей тут идти два двора. Значит надо приступать.
07–15.
Мда. Все веселее и веселее мне становится, граждане наркоманы…Пот
градом, параллельно еще и колотит озноб. Прополоскался разок, пока
болтал, хорошо хоть в окошко. То-то дворникам будет радость, хотя
этот двор, куда выходит окошко с кухни, как я понимаю, не убирали
со времен рождения первого свидетеля Иеговы…Заболтал, мда.
Половинка на 25 кубов, плюс пятак вторяков, Снежка свою пятнашку
получит =))). Ну и я тоже не останусь без доли. Отправил две
заряженных машины в холодильник, пущай там полежат, все равно
одному ставиться мне влом, да и что это за дело — в одиночку, а
холодный джеф — это не теплый джеф, сами понимаете… Подожду, эта
гарна девица уже вышла…Да, быстро мой организм многострадальный
стал спекаться, неделя — и уже сафсем плохой Дис стал…Старею,
йопта. Пойти поискать нычки свои? А на хуй оно мне надо, ежели
найду, то со Снежкой протрескаем все это…Пущай лежат, каши не
просят =). Странно, что с ногами у меня происходит. Крутит, аж на
месте стоять не могут. Хорошо, что босиком, а тут пол паркетный,
холодный, вроде полегче становится. Отчего интересно так у меня? Я
мало встречал народу, у кого на отходах крутило ноги и спину. В
основном все мучаются от депрессухи, крышесъездов, и сушняков с
потливостью. А вот я — что не отходняк, то как кумары..Может от
того что много на опиатах торчал? Или это у каждого индивидуально?
Хрен знает. Бля, у меня ж тока двадцатки…А чем хмурый ставить?
Ладно, ежели что, сгоняю Снежку до аптеки, у меня тут под домом
круглосуточная, рай, а не аптека, и марганец, и машины немецкие, и
вата, все дела, только по ночам через решетку торгуют, ну это как
и везде в Питере.
10–18.
Гы-гы…Вот и опять я, полностью умиротворенный и довольный.
Отходняк? О чем вы говорите, какие такие ужасы…Демон в женском
обличие меня малость задинамила потому что "не могла с пустыми
руками в гости придти"…=) И пришла, с граммом эфа, и с сотовым
чекарем. И с двумя инсулинками и двадцатками. Вот это я понимаю —
толковый человек, знает что надо…Нормально. Сразу моя половинка
заболтанная в дело пошла, кстати — отлежала она в холодильнике,
отстоялась, и такая получилась штука, доложу я вам…Бомба! А может
это я в тяжелом состоянии так заболтал…Хрен знает, раз на раз
когда как выходит, раньше на заказ болтал, какой просили — такой и
делал, а сейчас в основном так, побыстрее, без всяких
выкрутасов…Женщина была в восторге, да и мне самому тоже
понравилось, даже не простругался по вмазке…А потом — все как по
маслу прошло, разломало вмиг, затем сотовый чекарь на двоих
продвигали, и вообще — разморило меня, аж чуть не вырубился…Как
же, вырубишься =))) Хуй кто дал порубиться…=))) Ну и потом, уже
перед самым уходом меня заставили заболтать этот грамм, "тока чтоб
как в этот раз было", ну я заболтал, отлил себе 20-ку, а Снежка 40
кубов с собой уволокла, сестре подгон сделать, да и самой
тоже…Посему я имею 20 кубов первяков, плюс поднял 10-ку вторых,
грубо говоря — две вмазки, состояние изумительное, все как рукой
сняло, только в сон клонит сильно. И нашел я еще свою нычку, не
полтора там оказалось, а 2 грамма, вообще лепота. Вот сейчас
нахожусь в тягостных раздумьях — отправиться на точку "поработать"
или забить на все и завалиться спать, ибо хмурый то прет, ажно
джеф перебивает…Видимо я все же выберу второе, часов до 12
придавлю, а потом отправлюсь в бой, надо деньги добывать. Всяко
мне на сегодня хватит…
Вот такая у меня получилась хроника моих первых серьезных
отходняков за неделю. По-моему я справился с ними вполне
нормально. "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди…"
Сейчас опробую Снежкин эф и выключусь видимо.
Такие дела. "Все, кто говорят что торчать надо больше, и все, кто
говорят что торчать надо меньше — сходятся в одном — торчать надо"
Народная фашистская Питерская поговорка…
P
Pampej
[offtopic]
Вид- перенос строк[/offtopic]
Bullett написал(а):
Вид- перенос строк[/offtopic]
B
Bullett
[offtopic]Pampej
Серёг спасибо, постоянно подсказываешь :my_respect: только я не врубился если честно) В блокноте в меню "вид" только один пункт - строка состояния... Я пробовал копировать в ворд, но туда тоже поэмой переносится. Мне знакомый как-то делал по всей длине, сказал что нужно чёта в макросах ковыряться, но внятного так ничего и не объяснил...
Если не трудно, можешь мне поэтапно сказать что делать?
[/offtopic]
Серёг спасибо, постоянно подсказываешь :my_respect: только я не врубился если честно) В блокноте в меню "вид" только один пункт - строка состояния... Я пробовал копировать в ворд, но туда тоже поэмой переносится. Мне знакомый как-то делал по всей длине, сказал что нужно чёта в макросах ковыряться, но внятного так ничего и не объяснил...
Если не трудно, можешь мне поэтапно сказать что делать?
P
Pampej
[offtopic]проще не виндовский блокнот юзать, а этот notepad ++ , больше функционала
но если нет желания тогда ФОРМАТ- перенос по словам, галку поставь[/offtopic]
но если нет желания тогда ФОРМАТ- перенос по словам, галку поставь[/offtopic]
P
Pampej
[offtopic]ссори у тебя же есть уже текст )))
тебе надо его сделать в одну строку
в стандартном я не знаю как а в notepad++
ctrl+h
заменить
птичку поставь на расширенный поиск
найти :
заменить на :
пробел там
затем на кнопку "заменить все"
Сохранить[/offtopic]
тебе надо его сделать в одну строку
в стандартном я не знаю как а в notepad++
ctrl+h
заменить
птичку поставь на расширенный поиск
найти :
Код:
\r\nпробел там
затем на кнопку "заменить все"
Сохранить[/offtopic]
да ладно сошло на нет. они сейчас пересадили молодежь на синтетику, соли спайсы и всё это та же гос программа . а когда с герыча на семечки маковые пересаживали, так там прямо фобосы темой рулили.(за идею и ценные расклады выражаю огромную благодарность Жеке)
...А потом на наркорынке Петербурга (по данным милицейских аналитиков – крупнейшем наркорынке Европы), расположенном на улице Дыбенко, произошла наркореволюция. В один день с прилавков пропала ханка, и солома пропала, и пропал ангидрид. Число азеров и прочих кавказцев резко уменьшилось. Появились незнакомые лица. И у всех барыг был только один товар. Героин. Ге-ро-ин. Онли. А ханки нет. Вчера была. По 35. А сегодня нет. Зато есть герыч. Сколько хошь.
Нет, героин был и до этого. Его легко можно было купить, к примеру, на площади Восстания, или на Сенной, да и на Дыбах им банчили. Но большинство завсегдатаев наркоточек и притонов предпочитали родные кустарно приготовленные опиаты. А героин уже тогда был синонимом слова "смерть". Передоза ханкой, соломой или готовым по тем временам была редкостью, кумары наступали неспешно, не в три дня, и двушка раствора ташила чуть ли не весь день. Да и стоили эти препараты недорого. В общем – держались мы от него как можно дальше, и героинщиков не жаловали. Героин считался (и назывался) говном, и к сожалению, именно с героина начинали свой наркушный путь молодые торчки. Естественно, это ведь так просто – не надо ехать на стремный рынок Дыбенко, не надо вымучивать ханку и кислое, опасаясь кидка или облавы, не надо искать место, где сварить, не надо искать человека, который сварит. А кто из начинающих торчать ребятишке мог сам сварить ту же ханку, не говоря о соломе? Да мало кто…Сложно это. Посему – новое поколение российских наркоманов решило не искать тяжелых путей. Все просто и примитивно. Достаточно купить чек белого порошка, развести его водой по вкусу и вмазаться. Вся процедура – меньше минуты. Место – где угодно, любая лестница или парадная. Не можешь вмазаться – нюхай. Не хочешь нюхать – кури. Не куришь – пей, жуй, коли в жопу. Простор для творчества огромен. А купить его тем летом было не проблемой – победное шествие герыча началось с окраин. "Пионерская". Ржевка. Проспект Ветеранов. В каждом дворе, почти в каждой высотке торговали герычем. Причем – разным. Розовый, оранжевый, коричневый, "настоящий белый из Голландии", метадон, серый, с барбитурой, с чем угодно. Выбирай. Травись. И цены – 50 рублей за маленький чек, "полташечный", 100 – за большой, "сотовый".
А мне герыч был не нужен. Не тот кайф, не мой. И прет не так, и прихода как от ханки или от "химии" нету, и отпускает быстро. Мне опий нужен. А на Дыбах его нету. Не стало. Как так?
А вот так. Мрачного вида ребятишки с короткими стрижками, плющенными носами и накачанной мускулатурой провели ряд воспитательных бесед с представителями кавказской общины, и какими-то методами убедили черных в том, что не надо больше опием сырцом торговать, не стоит, а надо переходить на цивилизованную основу, благо конец двадцатого века на дворе, брать пример с западных коллег и торговать героином, который, кстати, именно эти ребята и их друзья готовы кавказцам и поставлять. За энную сумму. Кавказы покрутили носами, почесали щетину, пощелкали калькуляторами – и…согласились. А что? Дело-то выгодное. Подсадка на герыч – быстрее чем на опий, значит спрос будет расти постоянно. Места он занимает меньше, теперь не надо везти опий с южных республик всякими стремными путями, достаточно привезти в город небольшой сверточек, кило на несколько…А как привезти? Да просто…Питер – город портовый. Не есть проблема, при нормальном подходе к делу. В Афганистане кило герыча стоит гроши. Несколько штук зелени. А здесь кило герыча сколько потянет? Если в розницу? А если с грамма делать 12 чеков и продавать по 100 рублей? Ух…Выгодное дело, выгодное. И аудитория расшириться, не все ж старых торчков травить ханьем, пора переключаться на новые сферы рынка…Много плюсов и ни одного минуса. Мусора? Добазаримся…Точки – да тот же рынок. За пару чекарей в день любой нарк будет сам торговать. В общем – решено. Кто не согласен – два шага вперед. Целься, пли!
Сказано – сделано. Нет опия, есть герыч. Везде. А опия нет нигде. А гордые кавказцы, что не захотели терять свой пробитый барыш от продаж ханья южного и соломы хохлятской отчего-то стали попадать под облавы, сроки ловить, и вообще житья им не стало… Точки ханочные и опиюшные тоже под прессом ментовским оказались – никакой торговли нет, в общем – жопа полная. Волей-неволей, а пришлось всем заняться герычем.
Некоторое время пришлось шуршать и пробивать всяческого рода энтузиастов опийной наркомании, которые через третьи руки и не пойми через какие каналы таки добывали сырец и солому, но и эта малина скоро закончилась. Растительные опиаты окончательно исчезли из города. Дербаны не спасали положения – не особо и богата наша область папавером, да и жеде милиция бдила, и сезон короткий…Случилось то, что должно было случиться – все пересели на героин. С хрустом, с кумарами, с матюгами – но пришлось, через не хочу. Слышу вопросы – а отчего бы вам, граждане наркоманы, коль вы так не любили герыч, не перекумариться, раз уж выдалась такая возможность, и не забыть про торч? Хороший вопрос, в жилу…Могу ответить – многие не смогли переломаться, многие переломались, но потом, в силу своей зависимости (слаб человек, что тут делать) вернулись обратно, быть может некоторые ортодоксы и принципиальные торчки и завязали. Я не смог. Большинство моих знакомых тоже. Как говорится, попала собака в колесо, пищи, но беги. Вот и побежали. Почесываясь на ходу, и глядя вперед севшим в точку зраком. Чем этот бег закончился – даже говорить не буду. Достаточно посмотреть в окно, послушать криминальную сводку, да зайти в районный наркологический диспансер. Все очевидно. Революция свершилась. Героин рулит.
Вот вкратце то что случилось летом 1997 года. А сейчас я начну бредить. Исключительно мои домыслы, а может просто кривой сюжет для утопического рассказа. Вопросы – зачем надо было менять опий сырец и прочие соломы на герыч? Зачем надо было чуть ли не насильно насаждать герандос в массы? Зачем надо было закрывать точки с готовым (с точки зрения здоровья быть может и вредным, но от самодельных растворов отправилось в нижнюю тундру гораздо меньше народу, чем от "цивилизованного" герыча)? Почему сажаются в тюрягу торчки, а серьезные сбытчики ходят на свободе? Почему не закрываются каналы переброски говна в нашу страну? Финансовый интерес безусловно есть, но на мой неискушенный взгляд, интересы страны должны перевешивать любые финансовые суммы. Какой процент торчащей на герыче молодежи? Немерянный. Эдак года через три-четыре нормальных людей останется у нас крайне мало…
Сразу скажу – версия грубая, местами нелогичная, но мне просто лень расписывать все подробно, доказательств возможности ее существования по телевизору и в газетах публиковали много. Эдакая болванка, на скорую руку сметанная.
Пошла фантастика.
Положим, появился в недрах некоей конторы супер засекреченной проект "Двадцать первый век без наркотиков". Году этак в 97. Когда на опийную наркоманию перестали закрывать глаза. Когда криминал попер из всех углов, когда малолетки за пару кубов драли серьги из ушей. Когда стало ясно – проблема есть. И ее надо решать. Господа опиюшники – наиболее асоциальны и наиболее опасны в наших широтах. Именно из за опийных кумаров и совершались разбойные нападения, кражи, мокрухи…
Первая фаза проекта. Получите, господа наркоманы, новую игрушку. Героин. Метадон. Про белого китайца, от которого много моих знакомых отправилось на тот свет я вообще промолчу. Свойства данных веществ – подсадка быстро и надолго, технология получения раствора для в.в. инъекции понятна даже пятикласснику, передозировка проста и смертельна. Параллельно – получите-ка рекламку – "Криминальное Чтиво", "На Игле", и еще пара тройка "культовых фильмов". Торчать на герыче – круто. Ага, круто, баклан, точно, точно, пойдем за чеком. Кустарные – но менее опасные (менее менее. Большинство старых опиюшников живут и до сих пор, плохо, но живут, а срок жизни героинового торчка – 3-4 года в лучшем случае, учитывая степень бодяги в герыче и незнание доз, которое ведет к передозировке) препараты – под запрет, под корень. Уничтожить и показательно наказать. Что и сделано. "Разгром питерской наркомафии", "Одиозный рынок закрыт!", "Нашим детям не грозит наркомания!". Про герыч – молчок. Кого-то посадили, закрыли пару лабораторий по производству галлюциногенов и фенаминов. А герыч…А что такое герыч?
Вторая фаза.Итак, по истечению какого-то времени (года два-три) формируется социальная группа. Героиновая наркомания. Порядка 80 процентов молодежи вовлечены в грандиозную акцию по очистке просторов родины от человеческого мусора. Герыча хотите? Чтож, получите. Тока не герыч, а китаец, белый. Синтетика, мощнее героина раз в десять. Цена – дешевле в десять раз. Именно в 1999-2000 годах появился он у нас. На вид – не отличишь. Все точки – завалены им. Приходит эдакий торчекозник, с дознячком в четверть, на кумарах к барыге. А у барыги нет говна, а есть китаец. Типа очень мощная вещь, много не ставь. А стоит столько же. Торчекозник берет свою дозняковую четверть, варит и думает – ну да, мощное говно, значит не только подснимет, но и разопрет. И – контроль, гонит, и …догнать не успевает. Немудрено – вместо четверти в героиновом эквиваленте засадил он себе эдак грамм несколько. Минус один. И так по всему городу. Нет герыча. Нету! Китаец. А некоторые барыги (которых, кстати и не сажают особо), даже и не говорят о китайце…Есть герыч? Есть…Дай четверь! На…И до свидания. See you in hell…Проходит полгода-год. И что мы видим – всякого рода жадные до кайфа торчки, тупые и недалекие – уже на кладбище. Передоза, неосторожно как, а? Родители плачут и требуют покарать. Рано еще карать, еще не время.
Фаза третья, подготовительная. Прознав про такую жопу, граждане наркоманы стали проявлять озабоченность своей жизнью и своим здоровьем. Ищут герыч. А его найти ой как сложно…И цены выросли…И говна всякого левого (типа "холодка", которым сейчас весь Питер завален, и которым травануться неча делать) море, и доза выросла, и вообще – тяжко. И что делать? Кто-то – из умных – соскакивает. И выживает. Для них запускают в оборот различные клиники, Детоксы и прочих Маршаков – хочешь жить, плати лаве, и иди лечись, коль сам не можешь. Реклама. Антинаркотическая пропаганда, лекции, все дела. А кто-то из торчков, забив на все – продолжает торчать, с предсказуемым и закономерным исходом – кладбище. Что мы имеем? 65-70% людей, начинавших эксперимент на первой фазе уже гниют в земле. Благополучно завершили испытание…Осталось всего навсего 30, ну 40%? Ерунда.
Четвертая, финальная фаза.Это есть наш последний и решительный…Правительство во главе с гарантом всех свобод и конституций большим гаечным ключом закручивает гайки, до упора, почти до срыва резьбы. Раньше по 224 (новый кодекс 228) наркушник словленный по четвертой части (торговля) ловил года 4-5, и то , если не повезет, а теперь – по максимуму, независимо от части, предыдущих судимостей и характеристик с места работы. Взяли с чеком на кармане – получи пятерик, и на этап. Работает конвеер. Всех барыг, о которых известно, гребут под мелкую гребенку, и срок за торговлю начилсяют недушно, от всех щедрот. Минимум 8, максимум 15. Деньги брать у барыг, покрывать их – себе дороже – инспекция по личному составу не дремлет…Полная жопа. Ночь хрустальных ножей, не иначе. И что получается? К началу двадцать первого века 70 процентов торчков кинулось, 25 процентов сидит, барыг почти не осталось, спрос сходит к минимуму. Осталось процентов несколько – пробитых, тертых, ушлых и опытных торчков – ну и хер с ними, либо потом отловим, либо сами сдохнут. Все равно они особо не дергаются, не суетятся, и не мешают…Чистка прошла. Бурные продолжительные апплодисменты, овации…
Взято у ~DiSа~
