дрuгой
Активный Юзер
- Регистрация
- 12 Сен 2015
- Сообщения
- 422
Дорогая Ангелина, не прошло ни дня с того печального момента, как мы перестали общаться, чтобы ты не воскресала в моей памяти — ежечасно, ежеминутно, ежесекундно. Ты, словно язвочка на внутренней стороне моей щеки, не дающая покоя; язвочка, что заживёт очень быстро, если я перестану касаться её языком… Меня не покидает навязчивое желание встретиться с тобой, возможно, я задам до глупости банальный вопрос: «Как ты?» — потом резко посмотрю в сторону, хотя минутой ранее из меня бил фонтаном нескончаемый поток слов. Стоит мне взглянуть в твои зелёные глаза, и я тут же узнаю правду, даже если ты ответишь сухо или же захочешь что-то скрыть.
Сейчас я сижу в маленьком душном офисе на своей ненавистной работе — Боже, дай мне знак!.. — в очередной раз меня переполняют чувства, которые нельзя обозначить словами. Эта жара доводит меня до изнеможения, а душа просит шторма с проливным дождём — именно тогда я выйду на Набережную Северной Двины, завывая с ветром в унисон, быть может, только так эти чувства к тебе покинут меня: разобьются о гранитную кладку, или расплывутся, как круги по воде… Нет! — чувствам нужно имя; слова, которыми их можно обозначить на терпеливой бумаге! Я не стану подписывать это письмо — ты с первых строк без труда определишь его автора.
Гнев, зависть, обида
Нет смысла описывать разрушительную природу этих чувств, однако важно помнить, что ненависть — это эхо любви. Совсем недавно мне попались на глаза ваши с Ги́дрой фотографии, когда вы виделись на последнем квартирнике Глеба. Я буду лжецом, если напишу о стоическом равнодушии, с которым воспринял увиденное — напротив! — меня ужалила оса в самое сердце, а лицо тут же сделалось угрюмым и неподвижным — точно вырезанное из камня: «Какого чёрта она веселится, пока я вязну в болоте обид, делая всё возможное, чтобы её забыть?! На каждом снимке улыбается!.. Как же мною любима эта улыбка… Эти пышные губы… Интересно, кто их целовал после меня? Невзирая на сильнейшую боль от жгучей ревности, готов пойти на многое дабы узнать имя этого мерзавца!..» Вдруг я осознал гадкую злобу своей беспомощности, подобной клоку спутанных волос на решётке водостока. Поймав её за волосок, я начал потихоньку вытаскивать из себя гнев, зависть и обиду, содрогаясь от позывов к рвоте… Теперь я снова могу дышать! Пожалуйста, Геля, будь счастлива! Делись с людьми своим очарованием! Знай, что на этом свете есть человек, в чьём сердце ты всегда будешь вызывать трепет! Я прощаю эти чувства (себя, тебя и прошлое) — иначе их не отпустить.
Одиночество, уныние, бегство.
Я не пропускаю тренировки; отказываю себе во вредной пище, однако всё равно не могу «выйти в ноль». Ты знаешь о моей проблеме… С тех пор, как мы перестали общаться — мне стало невыносимо пребывать в одиночестве (в отличии от тебя). Теперь меня окружает бесчисленное количество друзей и знакомых, с которыми мы явно не играем в настольные игры на досуге, а также не занимаемся активными видами отдыха. Моё саморазрушение снова взяло верх под аккомпанемент Puscifer — Potions: очередная стопка водки — I want to-o… Вдох солей для ванн/дорожка амфетамина — I need to-o… Инъекция мефедрона — forget you-u…
Я похудел, начал стричься под машинку без насадки и обзавёлся обесценивающим взглядом; у меня растут долги, а также падает уважение к себе и к окружающим. Жалко близких, коих в действительности у меня осталось совсем немного — они всегда будут мишенью моего отчаяния. Но не подумай, что оно вызвано конкретно тобой! Отчаяние — это вредное качество моего характера, в то время как ты — одна из многочисленных причин моих крайностей.
Увы, мне поздно довелось понять, что проблемы не разрешаются сами собой, а имеют накопительный характер, если же их не решать. Иногда создаётся ощущение, будто на моей спине надгробная плита — вот-вот я споткнусь и при очередном падении она переломает мне рёбра, но уже насмерть — в этот момент издастся глухой треск; из моего горла вырвется вороний кряк, и солоно-сладкая кровь обагрит мои уста…
Бегство от чувств равносильно бегству от собственной тени — они будут существовать, пока существуешь ты; пока существует свет. Подобно тени всякое чувство изменчиво.
Калейдоскоп памяти…
Не знаю, существует ли любовь с первого взгляда, но сначала я почему-то не воспринимал тебя всерьёз. Это трудно сделать, среди людей-декораций на зачуханной коммуналке во время очередного квартирника: неформальная тусовка — все пьют вино или пиво под тяжёлые шумы импровизированного нойза. Сквозь клубья сигаретного дыма и марихуаны с тримом я разглядел горящие глаза любознательной девчонки, непохожей на пафосных сук и поверхностных прожигательниц жизни. Изящная и непосредственная в своём шарме… С тех пор ты постоянно возбуждала во мне желание близости, но чем ближе ты была, тем больше я желал утопить тебя в себе. Потом мы заиграли. В начале этой игры я не допускал мысли, что смогу безответно влюбиться, оказавшись на месте проигравшего… И всё же моя память всегда будет прокручивать только прекрасные моменты связанные с тобой; в моей памяти нет обиды или злости по отношению к тебе, возможно, она невинна.
Яркие события недели сжались до одного абзаца, наполнив моё сознание фотовспышками: наша первая прогулка в дождливый вечер… Мы пили на улице массандровский портвейн из горлышка и читали друг другу стихи, смешав валиум с кодеином; потом зашли в продуктовый, где я подарил тебе «большой, сексуальный картофель» — зачем дарить даме цветы? Картофель можно хотя бы скушать… Мы зашли к Глебу в гости и я заснул на твоей аккуратной груди под нежное биение сердца… Подошёл и внаглую тебя поцеловал, стоило нам остаться наедине — ты опешила… Теперь ты у меня дома — я таю, будто весенний снег, желая тебя всем телом и душой, забыв, как сильно опиаты подавляют мужскую силу… Но жажда твоего роскошного тела была превыше всякой физиологии! Я нисколько не потерял в удовольствии, ласкать тебя до рассвета, осыпая поцелуями с головы до пят. Это было настолько чувственно и нежно, что я не мог остановиться… Ты нагой закурила, стоя перед открытым окном и вдруг резко спросила: «А дальше что? Зачем ты всё это делаешь?!» — во мне оборвалась музыка, словно игла проигрывателя поцарапала виниловую пластинку, на которой играли ноктюрны Шопена… Утренняя инъекция трамадола — я положил голову на твои бёдра, обнимая тонкую талию под песню «GG Alin — When I die», пока ты гладила мою больную голову… Нервный срыв — я впервые за два года плакал, уткнувшись лицом сначала в подушку, а потом в твои бёдра, когда узнал о плохом состоянии отца в больнице. Как же мне не хватает этой лёгкой и нежной руки, возвышающую мою эйфорию, и, умаляющую мою боль!.. Невероятно, но в то время у меня пропала острая потребность в приёме алкоголя или наркотиков — ты была моим неисчерпаемым источником наслаждений! К сожалению, наркотики находили нас сами, заставляя днями и ночами вальсировать под вуалью в марафонах бегства от себя. Тогда не существовало ни ночи, ни дня, ни времени — вообще ничего не существовало, кроме нас двоих… Тяжёлые или лёгкие вещества? Мы употребляли и те, и другие, просыпаясь ослабленными после бессонных ночей в холодном поту. Утро после экстази было, пожалуй, одно из самых ненастных на моей памяти: когда я вернулся с работы, успев ужасно соскучиться по тебе, моя мама сказала, что ты уехала домой — я побежал до комнаты прямо в обуви, оставляя грязные следы на ламинате, но тебя там не было… У меня затряслись руки и опустились плечи… Вдруг ты вошла в гостиную, озаряя её своей прекрасной улыбкой… Она глубоко отпечаталась на негативе моей памяти — стоит подумать о ней и у меня перехватывает дыхание; спустя секунду я начинаю улыбаться сам, не смотря на подступившие к глазам слёзы. Твои сладкие уста всегда отдавали горечью — мне никогда не надоест этот мёд… Вот бы снова увидеть тебя в нежно-персиковом платье Леди Дивайн; прикоснуться к твоей нежной, бледной и сладкой коже — она, словно пломбир в это удушающе жаркое лето… Дотронуться до твоих острых плеч, которые я так любил сжимать, обхватив одной рукой… Погладить твою голову на своей груди… Снова осыпать поцелуями твои красивые и длинные ноги, потихоньку взбираясь вверх… Насладиться твоим запахом, напоминающим букет из арбуза и крема брюле с тонкий шлейфом марихуаны… Опять не выспался после нашей ночи. Проклиная бренный мир, я вернулся с работы домой, где обнаружил два сюрприза, случайно оставленных тобой:
Твой запах вскружил мне голову, едва я ступил за порог своей пустой комнаты (в ней очень сильно не хватало тебя) … Я рухнул на диван, окрылённый блаженством, жадно вдыхая твой аромат, стараясь не упустить ни одной его нотки, дабы ощутить твоё присутствие.
На туалетном столике меня ожидал ещё больший сюрприз — маленькая розовая зубная щётка. Она вселяла лукавую надежду, будто её хозяйка вернётся ко мне домой на ещё одну ночь… Я не перестаю поражаться насколько мне дорога эта маленькая зубная щёточка…
Слова, события, формы, цвета, запахи, прикосновения, звуки, образы, мысли — это всё то, что находится внутри калейдоскопа моей памяти о тебе.
Поворот цилиндра
Ты садишься в автобус, а я смотрю ему вслед, пока он не исчезнет за линией горизонта. Тогда небо сияло ванилью — я шёл бледный в изнеможении от всепоглащающей пустоты, не замечая окружающий мир; собирал мозаику из твоего запаха; восхитительных ног; жемчужной улыбки; длинных и всегда холодных пальц; острых плеч; зелёных глаз и льняных волос. Я ничего не видел, кроме жирного отблеска автомобильных фар, пробегающего по мокрому асфальту. Мозаика всё не складывалась — всегда не хватало частички, что делает тебя той самой Гелей, но это не мешало мне с жадностью прокручивать твой образ: запачканная лодыжка; нитка на рукаве; мелкие прыщи. Даже твои несовершенства притягательны, ибо они составляют цельную картину.
Поворот цилиндра.
Наша ссора по телефону… Меня всегда удивляло то, с какой лёгкостью мы можем поругаться на ровном месте. В моих словах ты усмотрела жёсткость и обиду. Я не мог уснуть — думал, что это «всё»… Не скажу тех слов, которыми я без конца поминал тебя той ночью, но обида и страх заставляют меня говорить ужасные вещи!.. Я думал, что легко порвал с тобой и был доволен этим: «Кого я люблю больше — её или себя?» Когда я проснулся первая мысль была такой: «Что же я наделал?!» — сложно передать отчаяние, испытанное мною в тот момент… Я ненавидел себя! Придя на работу, я написал тебе чувственное стихотворение всего за пару часов. Потом всё вернулось на круги своя, однако эта ссора положило начало концу… Тяжело принять то, что мы никогда не будем вместе — я всё отрицал и без конца торговался, заставляя тебя мучиться от противоречий…
Поворот цилиндра
Мы стоим под лейкой в душе — я как обычно обмываю твоё чудесное тело… Любая забота о тебе приносила мне невероятное удовольствие! Этот урок сольфеджио во время гигиенических процедур… Не смотря на свой сильный голос и большой объём лёгких, природа цинично обделила меня музыкальным слухом. Неожиданно от наплыва чувств я впервые попал во все ноты — ты выпучила глаза и раскрыла рот… Я держал лейку над нами и прижимал тебя свободной рукой к себе, нежно целуя в губы. Потом ты незаметно помочилась мне на ногу, сказав об этом сразу, как мы вышли из ванной комнаты…
Я могу очень долго играть с калейдоскопом — дразниться, расковыривая сердечные раны… Но я буду всегда благодарен тебе за этот подарок, который не разобью из-за похмельной дрожи рук или припадке в ярости.
Принятие
Мы никогда не будем вместе. Не глупо ли с моей стороны винить тебя за то, что ты не испытываешь ко мне тех чувств, кои я испытываю к тебе?.. Нельзя заставить полюбить; любовь нельзя купить и даже путём различных манипуляций нельзя пробудить это уникальное в своей искренности чувство. После всего произошедшего между нами, у меня к тебе ничего не осталось, кроме светлой памяти и благодарности. Ты ворвалась в мою жизнь вместе с весной, которая на территории Крайнего Севера начинается только в середине апреля. Наши некогда холодные зимы… Не думал прежде, что душа тоже адаптируется к климату. До встречи с тобой, я охарактеризую себя, как человека холодного, чувствующего исключительно собственные нужды. Ты принесла в мою жизнь музыку — теперь стук моего сердца сменяется мажорными и минорными гаммами. Я рад, что мы повстречались в это нелёгкое время: пандемия коронавируса и падение экономики — растущая безработица; поцелуи через маску и петтинг в перчатках… Спасибо, Ангелина… Спасибо за всё! До нашей встречи я гиб от жажды над ручьём…
Мы никогда не будем вместе — это факт. Однако «мы» существуем в том отрезке времени, что посвятили друг другу, отпечатавшись на негативах нашей памяти. Уверен, что ты ценишь это время не меньше меня. Чернила высохли, а раны зарубцевались. До сегодняшнего дня ты продолжала смотреть на меня с экрана рабочего стола ноутбука и экранную заставку на смартфоне. Я не проснулся с мыслью: «Всё (,) забыл» — мне пришлось пройти пять стадий, чтобы осознать разлуку. Я не смогу найти никого «лучше» или «хуже» тебя — чувства и люди уникальны! Каждая миновавшая весна невозратима, и самая безумная и стойкая любовь — всего лишь скоропреходящее чувство…
Мы никогда не будем вместе… Ты сидишь со мной рядом полупрозрачной — я не могу тебя обнять, поцеловать или хотя бы взять за руку. Мы молча идём на автобусную остановку — ты блекнешь с каждым шагом. Времени почти одиннадцать вечера — мы едва успеваем на последний автобус. Вокруг ни души — только духота и шелест листвы на ветру; небо вновь засияло нежными тонами ванили. Мне хочется столько тебе сказать… Но к чему слова? Чувства уже сказали за меня всё! От тебя остались очертания; прерывистые образы, которые не стереть из памяти. Последний автобус подъезжает в самый неожиданный момент — напоследок мы заглянули в глаза друг другу, и твои пышные губы растянулись прощальной улыбкой… Ты проследовала в салон призрачного автобуса, а я, как всегда, остался провожать его взглядом, пока облако дорожной пыли не поглотит тебя, и ты не исчезнешь за линией горизонта…
«…Dust devil swept you away
My recollections are all that’s left of you
Swirl and sway without me Dust devil swept you away
Whirling playful dancing
What’s left of you
I should learn in this silent
Horizon…»
Сейчас я сижу в маленьком душном офисе на своей ненавистной работе — Боже, дай мне знак!.. — в очередной раз меня переполняют чувства, которые нельзя обозначить словами. Эта жара доводит меня до изнеможения, а душа просит шторма с проливным дождём — именно тогда я выйду на Набережную Северной Двины, завывая с ветром в унисон, быть может, только так эти чувства к тебе покинут меня: разобьются о гранитную кладку, или расплывутся, как круги по воде… Нет! — чувствам нужно имя; слова, которыми их можно обозначить на терпеливой бумаге! Я не стану подписывать это письмо — ты с первых строк без труда определишь его автора.
Гнев, зависть, обида
Нет смысла описывать разрушительную природу этих чувств, однако важно помнить, что ненависть — это эхо любви. Совсем недавно мне попались на глаза ваши с Ги́дрой фотографии, когда вы виделись на последнем квартирнике Глеба. Я буду лжецом, если напишу о стоическом равнодушии, с которым воспринял увиденное — напротив! — меня ужалила оса в самое сердце, а лицо тут же сделалось угрюмым и неподвижным — точно вырезанное из камня: «Какого чёрта она веселится, пока я вязну в болоте обид, делая всё возможное, чтобы её забыть?! На каждом снимке улыбается!.. Как же мною любима эта улыбка… Эти пышные губы… Интересно, кто их целовал после меня? Невзирая на сильнейшую боль от жгучей ревности, готов пойти на многое дабы узнать имя этого мерзавца!..» Вдруг я осознал гадкую злобу своей беспомощности, подобной клоку спутанных волос на решётке водостока. Поймав её за волосок, я начал потихоньку вытаскивать из себя гнев, зависть и обиду, содрогаясь от позывов к рвоте… Теперь я снова могу дышать! Пожалуйста, Геля, будь счастлива! Делись с людьми своим очарованием! Знай, что на этом свете есть человек, в чьём сердце ты всегда будешь вызывать трепет! Я прощаю эти чувства (себя, тебя и прошлое) — иначе их не отпустить.
Одиночество, уныние, бегство.
Я не пропускаю тренировки; отказываю себе во вредной пище, однако всё равно не могу «выйти в ноль». Ты знаешь о моей проблеме… С тех пор, как мы перестали общаться — мне стало невыносимо пребывать в одиночестве (в отличии от тебя). Теперь меня окружает бесчисленное количество друзей и знакомых, с которыми мы явно не играем в настольные игры на досуге, а также не занимаемся активными видами отдыха. Моё саморазрушение снова взяло верх под аккомпанемент Puscifer — Potions: очередная стопка водки — I want to-o… Вдох солей для ванн/дорожка амфетамина — I need to-o… Инъекция мефедрона — forget you-u…
Я похудел, начал стричься под машинку без насадки и обзавёлся обесценивающим взглядом; у меня растут долги, а также падает уважение к себе и к окружающим. Жалко близких, коих в действительности у меня осталось совсем немного — они всегда будут мишенью моего отчаяния. Но не подумай, что оно вызвано конкретно тобой! Отчаяние — это вредное качество моего характера, в то время как ты — одна из многочисленных причин моих крайностей.
Увы, мне поздно довелось понять, что проблемы не разрешаются сами собой, а имеют накопительный характер, если же их не решать. Иногда создаётся ощущение, будто на моей спине надгробная плита — вот-вот я споткнусь и при очередном падении она переломает мне рёбра, но уже насмерть — в этот момент издастся глухой треск; из моего горла вырвется вороний кряк, и солоно-сладкая кровь обагрит мои уста…
Бегство от чувств равносильно бегству от собственной тени — они будут существовать, пока существуешь ты; пока существует свет. Подобно тени всякое чувство изменчиво.
Калейдоскоп памяти…
Не знаю, существует ли любовь с первого взгляда, но сначала я почему-то не воспринимал тебя всерьёз. Это трудно сделать, среди людей-декораций на зачуханной коммуналке во время очередного квартирника: неформальная тусовка — все пьют вино или пиво под тяжёлые шумы импровизированного нойза. Сквозь клубья сигаретного дыма и марихуаны с тримом я разглядел горящие глаза любознательной девчонки, непохожей на пафосных сук и поверхностных прожигательниц жизни. Изящная и непосредственная в своём шарме… С тех пор ты постоянно возбуждала во мне желание близости, но чем ближе ты была, тем больше я желал утопить тебя в себе. Потом мы заиграли. В начале этой игры я не допускал мысли, что смогу безответно влюбиться, оказавшись на месте проигравшего… И всё же моя память всегда будет прокручивать только прекрасные моменты связанные с тобой; в моей памяти нет обиды или злости по отношению к тебе, возможно, она невинна.
Яркие события недели сжались до одного абзаца, наполнив моё сознание фотовспышками: наша первая прогулка в дождливый вечер… Мы пили на улице массандровский портвейн из горлышка и читали друг другу стихи, смешав валиум с кодеином; потом зашли в продуктовый, где я подарил тебе «большой, сексуальный картофель» — зачем дарить даме цветы? Картофель можно хотя бы скушать… Мы зашли к Глебу в гости и я заснул на твоей аккуратной груди под нежное биение сердца… Подошёл и внаглую тебя поцеловал, стоило нам остаться наедине — ты опешила… Теперь ты у меня дома — я таю, будто весенний снег, желая тебя всем телом и душой, забыв, как сильно опиаты подавляют мужскую силу… Но жажда твоего роскошного тела была превыше всякой физиологии! Я нисколько не потерял в удовольствии, ласкать тебя до рассвета, осыпая поцелуями с головы до пят. Это было настолько чувственно и нежно, что я не мог остановиться… Ты нагой закурила, стоя перед открытым окном и вдруг резко спросила: «А дальше что? Зачем ты всё это делаешь?!» — во мне оборвалась музыка, словно игла проигрывателя поцарапала виниловую пластинку, на которой играли ноктюрны Шопена… Утренняя инъекция трамадола — я положил голову на твои бёдра, обнимая тонкую талию под песню «GG Alin — When I die», пока ты гладила мою больную голову… Нервный срыв — я впервые за два года плакал, уткнувшись лицом сначала в подушку, а потом в твои бёдра, когда узнал о плохом состоянии отца в больнице. Как же мне не хватает этой лёгкой и нежной руки, возвышающую мою эйфорию, и, умаляющую мою боль!.. Невероятно, но в то время у меня пропала острая потребность в приёме алкоголя или наркотиков — ты была моим неисчерпаемым источником наслаждений! К сожалению, наркотики находили нас сами, заставляя днями и ночами вальсировать под вуалью в марафонах бегства от себя. Тогда не существовало ни ночи, ни дня, ни времени — вообще ничего не существовало, кроме нас двоих… Тяжёлые или лёгкие вещества? Мы употребляли и те, и другие, просыпаясь ослабленными после бессонных ночей в холодном поту. Утро после экстази было, пожалуй, одно из самых ненастных на моей памяти: когда я вернулся с работы, успев ужасно соскучиться по тебе, моя мама сказала, что ты уехала домой — я побежал до комнаты прямо в обуви, оставляя грязные следы на ламинате, но тебя там не было… У меня затряслись руки и опустились плечи… Вдруг ты вошла в гостиную, озаряя её своей прекрасной улыбкой… Она глубоко отпечаталась на негативе моей памяти — стоит подумать о ней и у меня перехватывает дыхание; спустя секунду я начинаю улыбаться сам, не смотря на подступившие к глазам слёзы. Твои сладкие уста всегда отдавали горечью — мне никогда не надоест этот мёд… Вот бы снова увидеть тебя в нежно-персиковом платье Леди Дивайн; прикоснуться к твоей нежной, бледной и сладкой коже — она, словно пломбир в это удушающе жаркое лето… Дотронуться до твоих острых плеч, которые я так любил сжимать, обхватив одной рукой… Погладить твою голову на своей груди… Снова осыпать поцелуями твои красивые и длинные ноги, потихоньку взбираясь вверх… Насладиться твоим запахом, напоминающим букет из арбуза и крема брюле с тонкий шлейфом марихуаны… Опять не выспался после нашей ночи. Проклиная бренный мир, я вернулся с работы домой, где обнаружил два сюрприза, случайно оставленных тобой:
Твой запах вскружил мне голову, едва я ступил за порог своей пустой комнаты (в ней очень сильно не хватало тебя) … Я рухнул на диван, окрылённый блаженством, жадно вдыхая твой аромат, стараясь не упустить ни одной его нотки, дабы ощутить твоё присутствие.
На туалетном столике меня ожидал ещё больший сюрприз — маленькая розовая зубная щётка. Она вселяла лукавую надежду, будто её хозяйка вернётся ко мне домой на ещё одну ночь… Я не перестаю поражаться насколько мне дорога эта маленькая зубная щёточка…
Слова, события, формы, цвета, запахи, прикосновения, звуки, образы, мысли — это всё то, что находится внутри калейдоскопа моей памяти о тебе.
Поворот цилиндра
Ты садишься в автобус, а я смотрю ему вслед, пока он не исчезнет за линией горизонта. Тогда небо сияло ванилью — я шёл бледный в изнеможении от всепоглащающей пустоты, не замечая окружающий мир; собирал мозаику из твоего запаха; восхитительных ног; жемчужной улыбки; длинных и всегда холодных пальц; острых плеч; зелёных глаз и льняных волос. Я ничего не видел, кроме жирного отблеска автомобильных фар, пробегающего по мокрому асфальту. Мозаика всё не складывалась — всегда не хватало частички, что делает тебя той самой Гелей, но это не мешало мне с жадностью прокручивать твой образ: запачканная лодыжка; нитка на рукаве; мелкие прыщи. Даже твои несовершенства притягательны, ибо они составляют цельную картину.
Поворот цилиндра.
Наша ссора по телефону… Меня всегда удивляло то, с какой лёгкостью мы можем поругаться на ровном месте. В моих словах ты усмотрела жёсткость и обиду. Я не мог уснуть — думал, что это «всё»… Не скажу тех слов, которыми я без конца поминал тебя той ночью, но обида и страх заставляют меня говорить ужасные вещи!.. Я думал, что легко порвал с тобой и был доволен этим: «Кого я люблю больше — её или себя?» Когда я проснулся первая мысль была такой: «Что же я наделал?!» — сложно передать отчаяние, испытанное мною в тот момент… Я ненавидел себя! Придя на работу, я написал тебе чувственное стихотворение всего за пару часов. Потом всё вернулось на круги своя, однако эта ссора положило начало концу… Тяжело принять то, что мы никогда не будем вместе — я всё отрицал и без конца торговался, заставляя тебя мучиться от противоречий…
Поворот цилиндра
Мы стоим под лейкой в душе — я как обычно обмываю твоё чудесное тело… Любая забота о тебе приносила мне невероятное удовольствие! Этот урок сольфеджио во время гигиенических процедур… Не смотря на свой сильный голос и большой объём лёгких, природа цинично обделила меня музыкальным слухом. Неожиданно от наплыва чувств я впервые попал во все ноты — ты выпучила глаза и раскрыла рот… Я держал лейку над нами и прижимал тебя свободной рукой к себе, нежно целуя в губы. Потом ты незаметно помочилась мне на ногу, сказав об этом сразу, как мы вышли из ванной комнаты…
Я могу очень долго играть с калейдоскопом — дразниться, расковыривая сердечные раны… Но я буду всегда благодарен тебе за этот подарок, который не разобью из-за похмельной дрожи рук или припадке в ярости.
Принятие
Мы никогда не будем вместе. Не глупо ли с моей стороны винить тебя за то, что ты не испытываешь ко мне тех чувств, кои я испытываю к тебе?.. Нельзя заставить полюбить; любовь нельзя купить и даже путём различных манипуляций нельзя пробудить это уникальное в своей искренности чувство. После всего произошедшего между нами, у меня к тебе ничего не осталось, кроме светлой памяти и благодарности. Ты ворвалась в мою жизнь вместе с весной, которая на территории Крайнего Севера начинается только в середине апреля. Наши некогда холодные зимы… Не думал прежде, что душа тоже адаптируется к климату. До встречи с тобой, я охарактеризую себя, как человека холодного, чувствующего исключительно собственные нужды. Ты принесла в мою жизнь музыку — теперь стук моего сердца сменяется мажорными и минорными гаммами. Я рад, что мы повстречались в это нелёгкое время: пандемия коронавируса и падение экономики — растущая безработица; поцелуи через маску и петтинг в перчатках… Спасибо, Ангелина… Спасибо за всё! До нашей встречи я гиб от жажды над ручьём…
Мы никогда не будем вместе — это факт. Однако «мы» существуем в том отрезке времени, что посвятили друг другу, отпечатавшись на негативах нашей памяти. Уверен, что ты ценишь это время не меньше меня. Чернила высохли, а раны зарубцевались. До сегодняшнего дня ты продолжала смотреть на меня с экрана рабочего стола ноутбука и экранную заставку на смартфоне. Я не проснулся с мыслью: «Всё (,) забыл» — мне пришлось пройти пять стадий, чтобы осознать разлуку. Я не смогу найти никого «лучше» или «хуже» тебя — чувства и люди уникальны! Каждая миновавшая весна невозратима, и самая безумная и стойкая любовь — всего лишь скоропреходящее чувство…
Мы никогда не будем вместе… Ты сидишь со мной рядом полупрозрачной — я не могу тебя обнять, поцеловать или хотя бы взять за руку. Мы молча идём на автобусную остановку — ты блекнешь с каждым шагом. Времени почти одиннадцать вечера — мы едва успеваем на последний автобус. Вокруг ни души — только духота и шелест листвы на ветру; небо вновь засияло нежными тонами ванили. Мне хочется столько тебе сказать… Но к чему слова? Чувства уже сказали за меня всё! От тебя остались очертания; прерывистые образы, которые не стереть из памяти. Последний автобус подъезжает в самый неожиданный момент — напоследок мы заглянули в глаза друг другу, и твои пышные губы растянулись прощальной улыбкой… Ты проследовала в салон призрачного автобуса, а я, как всегда, остался провожать его взглядом, пока облако дорожной пыли не поглотит тебя, и ты не исчезнешь за линией горизонта…
«…Dust devil swept you away
My recollections are all that’s left of you
Swirl and sway without me Dust devil swept you away
Whirling playful dancing
What’s left of you
I should learn in this silent
Horizon…»
