Заморочки Егора Летова!!

[Tarantin]

Вдрызг и брызг рванула осень запоздалою жарой.
Горячо и смехотворно в подберезовой тени.
Эх, увлеченно бы высунуть назойливый язык
И в заплатанную тряпочку промолчать.
Убежденно провожать ненаглядные вторники,
Капризно вспоминать широчайшие поприща,
Метафизические карбованцы и арбузные полночи,
Рыженькие кошечки и беленькие собачки.
Кишка электрички,
Западноберлинские спички.
От резиновой улыбки болят мышцы лица.
Что-то кислое потекло по стеклу,
То ли благоразумие, то ли слеза.
Всевышний генералитет выразил вулканическое недоумение
Тем не менее, от напрасной улыбки заныла скула.
Грянул гром, запотели очки,
Порвались бедные мои башмачки.
Пустяки, дело житейское,
Хитрожопое.
Будет еще и сажень в плечах,
И жопа с ручкой,
И ядреная вошь,
А также заведомая гундосая ложь,
О том как я вдрызг и брызг отравился кривой окаянной усмешечкой,
Косоротой натужной ухмылочкой.
Если однажды вдруг меня не окажется вовсе,
в заповедной, заветной тарелке твоего праведного сновидения, знай:
Неуловимые мстители настигли меня.

 

[Tarantin]

Альбом: Хорошо!!

В общественном туалете потные, холодные стены,
покрытые частично обвалившимся кафелем.
Забитые говном унитазы, на которыx влезают
ногами, чтобы не испачкать чистую белую жопу.
На заблеванном цементном полу тут и там
валяются ломтики жареной ветчины; их давят
башмаками и ладонями. Воздух белый, густой.
У окна стоит группа людей; они курят,
сморкаются и смеются. На подоконнике молодая
мамаша пеленает свое дитя, сплошь покрытое
коричневой сыпью. На окне, замазаном зеленой
краской, твердые блестящие решетки. В углу,
левее унитазов, на ржавой трубе висит
очередной повешеный; от него пахнет.
Сбоку надпись кирпичом: «Полный пиздец»

 

[Tarantin]

Альбом: 100 лет одиночества

И будет целебный хлеб,
Словно нипочем, словно многоточие.
И напроломное лето мое
Однофамильное,
Одноименное.
Губы в трубочку,
Нить в иголочку.
Не жисть, а Сорочинская ярмарка
Заскорузло любили, освинело горевали,
Подбрасывали вверх догорелую искорку.
Раскрашивали домики нетрезвыми красочками,
Назывались груздями, полезали в кузова.
Блуждали по мирам, словно вши по затылкам,
Триумфально кочевали по невымытым стаканам,
По натруженным умам,
По испуганным телам,
По отсыревшим потолкам.
Выпадали друг за другом, как молочные зубы,
Испускали дух и крик.
Пузырились топкой мелочью
В оттопыренных карманах деревянных пиджаков.
Кипучие, могучие, никем не победимые,
Словно обожженные богами горшки.
А за спинами таились лыжи в сенях,
Санки,
Салазки,
Сказки,
Арабески.
На седьмой день ему все остопиздело!
Пускай все бурно расцветает кишками наружу
На север, на запад, на юг, на восток!
Пусть будет внезапно!
Пусть будет неслыханно!
Пусть прямо из глотки!
Пусть прямо из зеркала!
Безобразно рванет из-под кожи
Древесно-мясные волокна!
Моя самовольная вздорная радость!
Чудовищная весна!
Чтоб клевать пучеглазое зерно на закате,
Целовать неудержимые ладони на заре,
Топни ногою, и вылетят нахуй все стекла и двери,
Глаза,
Вилки,
Ложки,
И складные карманные ножички.
Еще одна свирепая история любви.
Грустная сказочка про свинью-копилку.
Развеселый анекдотец, про то как Свидригайлов собирался в Америку.
Везучий, как зеркало, отразившее пожар.
Новогодний, как полнолуние, потно зажатое в кулаке.
Долгожданный, словно звонкое змеиное колечко.
Единственный, словно вскользь брошенное словечко.
Замечательный, словно сто добровольных лет одиночества

 

[Tarantin]

Я устал от тишины
Тишина свинцовой кастрюлей нависла над нами;
От нёё в жопе щёкотно и суетливо,
От неё умирают свирепые ежики.
Бейте в чёрный барабан, мозгами палите обои на стенах
Ротовым отверстием извергайте, протяжные звуки поезда,
Который устал от ржавого здравомыслия рельсов.
Поезд с моста ПИЗДЫ-Ы-Х!!!

 

[Tarantin]

Детский доктор сказал: «Ништяк»
Лев Матвеич сказал: «Воще»
Фрол Михалыч сказал: «Сказал»
Джон Тамарыч сказал: «Воще»

Лев Абрамыч сказал: «Нон-стоп»
Мы сказали :«На пасаран»
Клалафуда сказала: «Хой»
Кто-то снова сказал: «Воще»




Бонифаций сказал: «Кая»
Дверь сказала: «Закрой меня»
Кузя Уо сказал: «Открове»
Я сказал : «И меня воще»


Добрый дядя сказал: «Пинджак»
Батхи Сатва сказал: «Узюм»
Баба Миша сказала: «Роу»
Я подумал и промолчал.

 

[Tarantin]

Намеченной жертвы распростертый взгляд.
Затраченных усилий захудалый гнев.

Очередь за Солнцем на холодном углу.
Я сяду на колёса, ты сядешь на иглу.

Отрыгнув сомненья, закатав рукав,
Нелегко солдату среди буйных трав.
Если б он был зрячий — я бы был слепой.
А если б я был мёртвый — он бы был живой.

Так обыщи же мое тело узловатой рукой.
Заключи меня в свой параличный покой.
Меня не запугает перемена мест.
Стукач не выдаст — свинья не съест.

По больному месту да калёным швом.
По открытой ране да сырой землей.
Из родной кровати да в последний раунд.
Из кирзовой благодати да в андеграунд.

Намеченной жертвы распростертый взгляд.
Утраченных иллюзий запоздалый гнёт.
Очередь за Солнцем на холодном углу.
Я сяду на колёса — ты сядешь на иглу.


Очередь за Солнцем на холодном углу Я сяду на колёса, ты сядешь на
иглу.

 

[Tarantin]

Альбом: Всё идёт по плану

Гречневым чавканьем сильной личности,
Словесного поноса рьяной кавалерией
Ты забейся в сочные ямочки,
Мягкие дырочки
Пулями оставленные
Ведь лучше стучать, чем перестукиваться-
Анонимная философия продавшихся заживо,
За колоссальный бесценок
Заживо погребенных
В летнюю резину изношенных прокламаций,
Обильно смоченных психоанализом
Единым фронтом опочил всуе,
Снулой рыбкой растраченной потенции

Ты, ведущий, бля, на новые подвиги
Мерзлой веточкой опьянения
Ковырни, ковырни в мыльном вареве
Невыносимо невинного прошлого,
Мыльном вареве хлеба съеденого

А небо все точно такое же,
Как если бы ты не продался...

 

[Tarantin]

Целебные баталии, могучие народы
Святые воды, млечные пути.
Ядрёные пословицы, крестовые походы
Кривые гвозди, ясные глаза.
Почётные гербарии, ветвистые заборы
Лесные горы, вшивые тылы.
Связующие нити, затяжные коридоры
Живые звери, тёплые края.

Только горючий смех,оловянный враг,земляничный фронт
Только земная соль, заводная мышь, голубой вагон
Каждый миг передозировка.
На все оставшиеся времена.
На все оставшиеся времена.

Сырые закоулки, газированые реки
Стальные веки, грозные нули.
Усталые истерики, повальные успехи
Сухие рты, седьмые небеса.
Побочные явления, плачевные гримасы
Пустые массы, громкие слова.
Настойчивые выводы, незримые каркасы
Цветные сны и кое-что ещё.

Только земная соль, заводная боль, голубой вагон
Только горючий смех, земляничный фронт, оловянный враг
Каждый миг передозировка
На все оставшиеся времена
На все оставшиеся времена!

 

[Tarantin]

Под столетними сугробами библейских анекдотов
Похотливых православных и прожорливых католиков
Покинутых окопов и горящих муравейников.

Вечная весна в одиночной камереПод затопленными толпами, домами, площадями
Многолюдными пустынями, зловонными церквями
Раскалёнными х.ями и голодными влагалищами.
Вечная весна в одиночной камере
Сквозь зеркальные убежища, словарные запасы,
Богохульные мыслишки и не пропитые денюжки
Обильно унавоженные кладбища и огороды.
Вечная весна в одиночной камере
Воробьиная, кромешная, пронзительная,

Хищная, отчаянная стая голосит во мне.
Воробьиная, кромешная, пронзительная,
Хищная, отчаянная стая голосит во мне.
Вечная весна в одиночной камере

Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов,
Стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ обязательных,
Лечебных подземельных процедур для всех кривых-горбатых
Вечная весна в одиночной камере

Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.
Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.

 

[Tarantin]

Был такой герой — у него был гной
Злые песни петь про свою беду.
Он всё время орал и с майором воевал,
И другим помешал, и себя залажал.

Был такой чувак — у него был крест
Он глазами зеленел, ожидая Годо.
Он всё время ждал и колеса жрал,
Не дождался ничего и ушел в никуда.

Был ещё один — у него был кайф
Ни гитаре играть и писать стишки.
А теперь он в сапогах и с ружьем на плече,
Его руки дрожат, как сопля на ветру.

Я всё это видал и слыхал уже не раз,
Я сугубо наблюдал, закрываясь лицом.
И все песни мои одинаковые
И похожи на «Гражданскую оборону».

 

[Tarantin]

Жратый народище мацает свет,
Пузырные жопы, лихие дела.
Я в лужу упал, чтоб не видеть ваш «нет»,
Но там отражаются ваши тела.

О-о-о,пошли вы все на хуй!
А-а-а,пошли вы все на хуй!
Во имя недужных, во имя ненужных,
Во имя незванных, во имя Джа вощще!

Поганая жизнь, поганая нить,
Козырная харя картавой толпы.
Я лезу на стену — меня не убить! -
Но я протыкаюсь на ваши пупы.

О-о-о,пошли вы все на хуй!
А-а-а,пошли вы все на хуй!

Во имя недужных, во имя ненужных,
Во имя незванных, во имя Джа вощще!

Могучие кучи, стальные ряды,
На кухне свинеет моя одиночь.
Кого-то убили, кого-то нашли
И снова свинеет моя одиночь.

О, пошли вы все на хуй!
А, пошли вы все на хуй!
Во имя идущих и обречённых,
Во имя орущих и запрещённых,
Во имя заразных, во имя опасных,
Во имя крамольных, во имя меня.
О, пошли вы все на хуй!

!

 

[hetop4y]

ЛЕТОВ RULES!!!!!вечная ему память.

 

[IvanoffXXX]

Царствие ему небесное.

 

[Tarantin]

Вот это человек был!Я неверил что Егор умер,не перелобает его никто в бл. 200лет. нет равных даже жалкого подобия нет.Ипать он выкупил в жизни все!?! и спел! наверно все хз но оч.много.Говорил что Смерти Нет!можно верить т.к. авторететный источник!

 

[nebulus]

Егор Летов форевер,не верю что его больше нет!

 

[Manson_]

да, талант был. его тексты просто гениальны

 

[fynt]

Под столетними сугробами библейских анекдотов
Похотливых православных и прожорливых католиков
Покинутых окопов и горящих муравейников.

Вечная весна в одиночной камереПод затопленными толпами, домами, площадями
Многолюдными пустынями, зловонными церквями
Раскалёнными х.ями и голодными влагалищами.
Вечная весна в одиночной камере
Сквозь зеркальные убежища, словарные запасы,
Богохульные мыслишки и не пропитые денюжки
Обильно унавоженные кладбища и огороды.
Вечная весна в одиночной камере
Воробьиная, кромешная, пронзительная,

Хищная, отчаянная стая голосит во мне.
Воробьиная, кромешная, пронзительная,
Хищная, отчаянная стая голосит во мне.
Вечная весна в одиночной камере

Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов,
Стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ обязательных,
Лечебных подземельных процедур для всех кривых-горбатых
Вечная весна в одиночной камере

Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.
Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.

вот это очень првильно..

 

[fynt]

...я его люблю!!!...он умер во вторник и все сошли с ума.....

 

[romapiter]

черный лукич-тож нормально,только не все, как у летова

 

[Iprit]

Умерал медленно и натужно.Словно мучительная капуста.А МИР все тот же как будто бы если бы ты не продался.