"Даже эти отбитые солевые наркоманы понимали, что в тюрьме лучше"
«На фронт тащат уже всех без разбора». Как российских зэков побоями заставляют заключать контракты с армией
Заключенные и их родственники сообщают «Сибирь.Реалии» о массовых избиениях. Речь идет о мужских колониях минимум трех российских регионов в Поволжье, Центральном округе и Сибири. Таким способом вербовщики Минобороны пытаются заставить осужденных заключить военные контракты и отправиться на войну.
ИК-10 Ростовская область. Фото с официального сайта колонииЗа промежуток, начиная с осени 2024 года и по сей день, колонии, о которых идет речь (их номера редакция не публикует, чтобы не подвергать опасности заключенных, передавших эту информацию), опустели вполовину, сообщают собеседники «Сибирь.Реалии». Даже этапы, пополняющие ИК, стали прибывать численностью в десять раз меньше — подозреваемых и обвиняемых вербуют и увозят на войну прямо из изоляторов, объясняют собеседники.
«Мусора озверели жуть»
— Мусора окончательно озверели. Сообщают, что за последний месяц избиения стали обязательным мероприятием, как построение на поверку. На фронт тащат уже всех без разбора, — передает одна из бывших заключенных слова знакомого, отбывающего срок в одной из колоний Приволжского федерального округа. — Зэки сдают друг друга. Умри ты сегодня, а я завтра.
Мать одного из заключенных ИК Кемеровской области рассказывает, что сын сидел по 105-й статье дольше пяти лет. Последние три года «отбивался» от контракта «как мог». В мае «руки выкрутили даже ему».
— Он попал в СИЗО Кемерово за наркотики, сидел там очень долго, потому что стал сотрудничать с администрацией, стал «прессовщиком» (прессовщиками называют заключенных, которые по указанию администрации пытают других заключенных). Потом пытки в колонии и СИЗО «всплыли», стали показательно судить — сели, как водится, исполнители, — говорит Наталья. — Я сына не оправдываю, просто хочу показать, что он не последний человек в колонии был. Сидеть ему оставалось не больше двух лет. Он говорил, что «не дурак», чтобы идти на смерть. Даже после того, как вагнеровцы вернулись через полгода (не все, конечно) в орденах и при миллионах. Тогда многие жадные до денег ребята «дернулись» [на войну] - думали, что, если повезет, вернутся вот так же, через полгода. И застряли там, большинство — навсегда. Сын и тогда не повелся [когда вербовали в ЧВК Вагнера], и уж тем более — потом. И вот такого человека все равно продавили. Можете представить, как его колошматили и пытали, чем угрожали, что он все-таки подписал этот е**чий контракт?
По словам Натальи, начиная с марта, сын позвонил только однажды — в последние месяцы колонии телефон у него отобрали, новый появился, когда его уже привезли на фронт.
— Сказал, что жизни ему бы там не дали — так и так умер бы: хоть в колонии, хоть тут. Ну, запугали, — говорит Наталья. — Он же не дебил, но этот животный страх — видимо, поддался ему.
Больше ее сын на связь не выходил. По словам Натальи, на момент звонка он даже не знал точного расположения части, в которую его оформили.
Другая собеседница «Сибирь.Реалии», чей знакомый сидит в колонии общего режима в Приволжье, говорит, что, по его словам, «за все годы отсидки ничего ужаснее не было».
— Видать, очень нужно мясо на фронт. Началось все с осени прошлого года. Это обычная колония с привычным контингентом — статьи 228 (наркотики) и 159 (мошенничество). Сидели до этого так фривольно, это даже удивило меня — могли нигде не работать, у каждого второго был телефон. В женской колонии, знаю, даже при смерти тебя притащут в швейный цех или где там отработка была. Я несколько раз переспрашивала — нет, годами на шконках лежали: сытно, сладко спали. Неудивительно, что при вербовке в 22−23 годах желающих было — один-два человека, — говорит Светлана (имя, по ее просьбе, изменено). — Жадные коты везде есть, но, согласитесь, даже эти отбитые солевые наркоманы понимали, что в тюрьме лучше. С осени их погнали на работы — в промку, шить военную форму. Ну, повозмущались, но к контрактам остались равнодушны. Представляете, даже в тот период иностранцы у них не работали вообще — типа, нужно разрешение на работу и т.п. Вот такой рай, можно сказать.
Тогда, по словам собеседницы, у заключенных начали изымать телефоны.
— На отряд в 80 человек у них стабильно 10 аппаратов было. Каждый второй заключенный был регулярно на связи. Сейчас осталось 2(!) телефона на всю зону из десяти отрядов. Их берегут так, что хранят чуть ли не в заднице, — рассказывает собеседница. — Для мужиков в колониях это супернепривычно — это мы в женских за пару лет успевали отвыкнуть от связи полностью — для них там в этих телефонах буквально жизнь — вся жизнь за пределами колонии, — говорит Светлана. — На этом фоне чуть побольше побежало на условную свободу. Опять же идейных за все время ноль: основная причина — деньги, вторая — что-то условия ухудшились. Но по-прежнему самые отбитые соглашались. Тогда с начала года началась буквально жесть.
По словам собеседницы, в один из дней в колонию зашли около сотни омоновцев и избили каждого заключенного.
— Открыли ворота и в колонию залетели сотни «космонавтов» и давай всех без разбора месить. Чуть руку выставил — вешают сопротивление. Просто всю колонию дубинками вдоль хребта исколошматили. И прямо с переломами — почти половину увезли на фронт. То есть кто-то подписал контракты прямо там. А часть повезли «в Москву», а по дороге — ну, вот приедем в Лефортово и уши тебе отрежем. Он тут же подписывает контракт, — говорит Светлана. — Мой знакомец реально трясется за свою жизнь. Мол, посылку шли, но смогу ли ее я забрать — не знаю. Поэтому просит не раскрывать каких-то личных деталей, его имя и даже город, в котором находится колония. Они сообщаются по всему региону, конечно — такая ***ня происходит во всех колониях области. Ну, если уж даже в этой лайтовой, где каждое рукоприкладство происходило по какой-то реальной причине, можете представить, что творится в каких-нибудь режимных (строгого или особого режима).
«После побоища мигрантов увезли, русских бьют по одному»
Родственники заключенного из колонии общего режима в Тульской области рассказали «Сибирь.Реалии», что у них происходит примерно то же самое — массовые избиения сотрудниками разных ведомств, внезапно приехавших в колонию.
— В пятницу приехали ФСИН, ОМОН, ФСБ, в том числе УФСИН из соседнего региона. Человек сто! Били всех, куда попало. Забрали [на контракт] сразу 15 нерусских — половину повезли в «Лефортово», по пути угрожали «раскрутить» на экстремизм, если не подпишут контракт, — говорит собеседник (его родственник сидит в колонии по 228 статье о незаконных операциях с наркотическими средствами). — Русских всю неделю бьют по одному — вызывают к начальству, отбирают телефон. Если отказываешься от контракта — бьют. После этого отряд за отрядом закрывают [из-за выбывших заключенных]. Осталось около десяти сейчас.
По словам собеседника, до середины 2024 года в колонию привозили 2 этапа в месяц — по 15−20 человек.
— С середины прошлого года везут по два-три человека в месяц! То есть их еще на этапе изолятора прессуют на контракт, — говорит собеседник.
Редакция «Сибирь.Реалии» уже писала об избиениях подозреваемых и обвиняемых в изоляторах — таким способом ФСИН «помогает» Минобороны увеличить число контрактников. В октябре 2024 года президент России Владимир Путин подписал закон, который позволяет заключать контракты с Минобороны на стадии судебного разбирательства. Ранее по закону контракт можно было заключать до суда или после вынесения приговора.
По данным расследования «Медиазоны» и Би-би-си, ЧВК Вагнера и ее создатель Евгений Пригожин завербовали в российских колониях и СИЗО почти 50 тысяч заключенных для участия во вторжении в Украину. В боях под Бахмутом погибли 20 тысяч наемников, большая часть из них — 17 тысяч — были заключенными.
За 2023 год число заключенных в российских колониях сократилось на рекордные 58 тысяч человек, следует из данных журнала ФСИН. Это сокращение связано с вербовкой для участия в боевых действиях в Украине.
По словам Светланы, ее знакомый «держится из последних сил».
— Казалось бы, массовое побоище прошло — треть заключенных — как корова языком слизала. Остальные могут выдохнуть. Но никогда не знаешь, что еще на этих пустоголовых повлияет. За все время отсидки после смерти Пригожина из завербованных заключенных на связь вышел только один (!). Они же там почти родственниками становятся, так что можно предположить, что остальные просто не выжили. Так вот этот единственный, лежа на койке в госпитале, записывает своим солагерникам кружочек в телеграме: «Вот, посмотрите, ног нет, руки нет, буквально половина товарища с вами разговаривает. Не идите вы сюда. Чем бы ни угрожали, не ведитесь — не подписывайте!» Эти придурки смотрят, как калека им всю правду о «прелестях» войны рассказывает и такие: «Ну, мы тоже пойдем. Шикарно ты устроился — пару миллионов получил (его жене уже выплатили, что-то там с ипотекой решают), на свободе. Мы тож хотим». Ну, и с десяток идиотов после этого записываются [на контракт]. То, что в лучшем случае их отпустят только в виде такого полтела, слова солагерника о том, что в таком виде никакие миллионы не нужны — все мимо ушей пропустили, побежали.
www.currenttime.tv
