Забывая родных и даже отчество, Я по жизни иду со своим одиночеством. Горечь блестит в глазах отражением, Заставляя меня сочинять откровения. Но меня не спасут шлюхи, наркотики, И всё же листаю свои я блокнотики. Телефоны молчат как всегда не вовремя, Разливаясь по телу страшными болями. Имена мы меняем и прячем лица, Ходим дворами чтоб не спалица. Шифруем слова и играем в прятки, Убегая чуть что в даль без оглядки. Не боимся иглу и жадны до кайфа, Ни кто не хотел из нас быть космонавтом. А солнце блестит на кухонной чашке, Ложка кипит - по телу муражки. Серые будни - когда на обломах, Найти бы заначку где нибудь дома. Трудно наверное будет нам бросить, Только не сейчас , когда нибудь после........ июль 2008 Mihei-sv...
Откровения
- Автор темы mihei-sv
- Дата начала
Это было ранней весной, когда грязный лёд ещё лежит толстым слоем на асфальте, но в воздухе уже весит тёплая свежесть. Я возвращался в полночь домой. На улице было пусто, а лёгкий туман приглушал звуки города. Вдруг не в далеке передомной я услышал лай собаки. Приблизившись, я увидел трёх белоснежных, молодых, почти ещё щенков собак. Они спокойно стояли у обочины, жались друг к другу, и своими большими, голодными, несчастными глазами заглядывали в мои. Но лаяли не эти три милых пса.... У соседнего дома, звеня цепью, метался четвёртый. Он был не похож на тех трёх, так как был выше и мощнее. Перед ним на земле, у будки стояла миска. Но в его сытых глазах не было спокойствия. Я в них увидел зависть и тоску. Пёс понял...- пришла ВЕСНА...! февраль 2000 Mihei-sv
A
Anonymous
Re:
ага. устанут в очереди стоять :bolnoy:)romapiter написал(а):
неужто так серьёзно всё и внимательно взвешивается
или просто и банально нет времени?
скорее всего так и есть.
позволю я себе, пока не связан
членством в клубе, нотами, клише,
немного поершить и позабавить,
тех с кем придётся искренне дружить
без скрромных извенений и пошлых реверансов
позвольте описать мне суть себя,
я тот кто по таблице о престиже
и претензиозности на званье человек,
стоит на предпоследнем месте, перед трупом,
и вскоре очередь разделим на двоих.
я тот в кого вы встретив мимоходом
презренно взглядом стрельните
и пусть твой взгляд, с укором
мне не пробьёт дыру я сам её пробью
в себе, и не одну и пусть презренье пошло,
а злость в ответ ухмылку породит,
мне жалость Ваша искренне и тошно
сильнее ветра в голове гудит.
и я пришел в тот храм для разрушенья
и обретя багатство, я бедняк,
и заночь я могу себе позволить
растратить состояние - пустяк.
то ж не моё, то временно ,
то Бога, который так заботлив и учтив,
то коль передозняк он даст мне ложку, мёду,
то докторам подаст секретный финт
и откачают занаво, сдорово!!!!.
и я живу, всё так же предпоследний, и струпом разговоры говоря,
и признаюсь Вам, так легко, небрежно.
да, господа, я грешен, я свинья.
но Бог простит, куда ж ему деватся
я знаю он прощенье и любовь.
да, Бог мой друг и лишь один
он знает, куда дороги эти приведут.
опять к нему? ну я уж с ним и чтоже
а Бог не брал он жил со мной и боль
и радость всю, существованья
со мною так же искренне вкушал.
и я был рад его явленю лично
не в наркотическом, но а в реальном сне.
поговорить о чем? оставь о личном,
о счастье так держите вот те Щ.
о понимании молить у Бога безполезно
он понимает это так как ты.
а что есть Бог?
когда в тебе с презреньем не разглядят
и крикнут :
-Берегись!!!
и градом полетят упреки, подозренья
и подзатыльник в лучшем их числе.
так вам охота знать того кто есть бездельник.
и грех свой так не хочет призновать.
Покайся молвит глас священный
елейной мудростью умаслен, с ним же Бог.
а значит тот кто рядом, здесь со мной, он ниже?
и вера потусклей в него и лак облез.
Но он со мной, Я с ним, мы вместе, оба
вам всё до. слова искренне простим.
или просто и банально нет времени?
скорее всего так и есть.
позволю я себе, пока не связан
членством в клубе, нотами, клише,
немного поершить и позабавить,
тех с кем придётся искренне дружить
без скрромных извенений и пошлых реверансов
позвольте описать мне суть себя,
я тот кто по таблице о престиже
и претензиозности на званье человек,
стоит на предпоследнем месте, перед трупом,
и вскоре очередь разделим на двоих.
я тот в кого вы встретив мимоходом
презренно взглядом стрельните
и пусть твой взгляд, с укором
мне не пробьёт дыру я сам её пробью
в себе, и не одну и пусть презренье пошло,
а злость в ответ ухмылку породит,
мне жалость Ваша искренне и тошно
сильнее ветра в голове гудит.
и я пришел в тот храм для разрушенья
и обретя багатство, я бедняк,
и заночь я могу себе позволить
растратить состояние - пустяк.
то ж не моё, то временно ,
то Бога, который так заботлив и учтив,
то коль передозняк он даст мне ложку, мёду,
то докторам подаст секретный финт
и откачают занаво, сдорово!!!!.
и я живу, всё так же предпоследний, и струпом разговоры говоря,
и признаюсь Вам, так легко, небрежно.
да, господа, я грешен, я свинья.
но Бог простит, куда ж ему деватся
я знаю он прощенье и любовь.
да, Бог мой друг и лишь один
он знает, куда дороги эти приведут.
опять к нему? ну я уж с ним и чтоже
а Бог не брал он жил со мной и боль
и радость всю, существованья
со мною так же искренне вкушал.
и я был рад его явленю лично
не в наркотическом, но а в реальном сне.
поговорить о чем? оставь о личном,
о счастье так держите вот те Щ.
о понимании молить у Бога безполезно
он понимает это так как ты.
а что есть Бог?
когда в тебе с презреньем не разглядят
и крикнут :
-Берегись!!!
и градом полетят упреки, подозренья
и подзатыльник в лучшем их числе.
так вам охота знать того кто есть бездельник.
и грех свой так не хочет призновать.
Покайся молвит глас священный
елейной мудростью умаслен, с ним же Бог.
а значит тот кто рядом, здесь со мной, он ниже?
и вера потусклей в него и лак облез.
Но он со мной, Я с ним, мы вместе, оба
вам всё до. слова искренне простим.
Дети опиумной войны
Aliud ex alio malum (лат.) – одно зло вытекает из другого.
Арсеня, умело, со знанием дела, избитый. Негритянски обьёмные, кровавые губы. По-китайски заплывшие, кровавые глаза. Отхуяченные досиня российские уши. Свёрнутый влево греческий нос. Томатная маска космополита. «Братуха, есть чё разломиться?» Задирает футболку и показывает ужасающие бело-красные ожоги от паяльника. Не тем задолжал. «Есть, но раствор грязный, от него трухает». «Похуй, давай». Всю ночь, свесив помятую башку, просидел на батарее в подьезде, блевал и чесался.
Слава Труханов – на рынке залез в карман здоровяку в кожаном плаще, да так и завис, уснул, вымыкнул с рукой в чужом кармане. Здоровяк удивлённо обернулся. Крик, хлёстские удары, искренняя помощь сограждан в экзекуции - на рынке щипачей не жалуют.
Набик, умирающий на носилках у машины скорой – пока его несли с пятого этажа с гигантским абсцессом от грязной иглы в паху, зараза стронулась и накрыла организм. Гной попёр по венам.
«Светке… Светке не говорите…» последние, задыхающиеся слова Набика. Какой Светке? Чего не говорить? Никто и никогда не узнает. Санитары: «Прибрался, наркоша. Зря, блядь мудохались».
Муся, торопливо жрущая ханку при задержании. Увидев летящую ей в лицо мусарскую дубинку, зажмурилась и начала жевать интенсивнее. Хуевидный фонарь через всё ебало держался, меняя цвет, почти полтора месяца. Каменные ботинки омоновцев, ходящих по спинам. Вся хата устлана нарками, облава на точке.
Пиночет, с поварёшкой у плиты. Орёт на мать: «Мама, ты выпила? Тебе хорошо? Я тебе мешал? И ты мне не мешай, блядь!»
Та косматая, в драном синем халате лезет к плитке, всхлипывая : «Сыночек, не надо, прошу тебя…Брось эту отраву…». Пиночет взрывается: «Пошла на хуй говорю отсюдова!». Умер в такси от передозы.
Чайка, сидящая на грязном полу подьезда в соплях и слезах и воющая: «Ну дай хоть немного, ну дай… ну пожа-а-алуста… ». «Отьебись, самому мало».
Пельмень, собравший у всех деньги и ушедший на точку. Час нету, два. «Сука, кинул» - общая мысль. Не кинул, хотя может и хотел. На точке встретил кого-то, кому был сильно должен. Убили Серёжу в подьезде двумя ударами бабочки в шею. А мы, в двух кварталах оттуда всё ждали, ждали. Материли его, уже мёртвого.
Соболь в пустой хате (проширял всё) ищет вату, чтоб перебрать мутный раствор. Не найдя, разрезает свою кровать (половинку дивана), и берёт оттуда жёлтую, свалявшуюся. Мотает её на иглу. «Дима, да ты ебанись-она же грязная!» «Да ни хера не будет». Соболь через полчаса. Зелёный, трясущийся,весь в вонючем поту, варит ещё. Мусю отправляет к соседям за ватой.
Супруги Ларины. Сидели, подвисали. Он, с трудом открыв глаза, заметил, что она вся синяя. «Язык, язык заглотила!». Сшибает её на пол, мнёт, пытается разжать ей зубы. Орёт в облупленный потолок: «Гааааленька!!!». Хватает со стола закопчёную ложку, и еле-еле, с хрустом, разжимает ей зубы. Тихо подвывая, лезет трясущимися пальцами в рот исдыхающей жены, выковыривает из дыхательного горла сухой, с пепельным налётом, завернувшийся язык. Вдыхает в неё воздух, толчками давит на грудину. Так минут десять. Ложкой, видать, повредил ей десну, оба в крови. Её длинные ресницы вздрагивают. Глаза медленно открываются. Ларин тяжело дышит и гладит её по красивому мертвенному лицу. Она смотрит на него мутными после того света глазами. Вся нижняя половина лица у него в крови, верхняя - в слезах. «Ой, Серёженька, а у тебя кровь» испуганно говорит она.
Макс Антипов. «Макс, ты замечал, что кумарить начинает волнами?» «Не знаю, у меня сразу один девятый вал». В подьезде поймал за долги бывшего металлиста Репу. Бить не стал, а просто срезал ему длинные белокурые волосы опаской. Репа аккуратно собрал отстриженное в пакет и на следующий день бегал по парикмахерским, сбывал хаеры пастижорам на парики. Макса Антипова забили насмерть молотком два ещё более, чем он, конченых наркомана. Он пришёл забрать у них долг, их кумарило, они точно знали, что у него есть – конечно, надо убить. За их хатой пасли милиционеры, и поэтому, когда они выносили большую челночную сумку с неумело распиленным в ванной ножовкой Максимом, их слотошили.
Юра Тампик, которому после пулевого удалили левую почку и треть желудка – и ширяющийся пуще прежнего.
Лысый, у которого открыты три категории гепатита. «А» (с армии, от воды), «В» и «С» от ширки неиндивидуальными баянами в сомнительных компаниях. Лежал в наркологии семь раз. После седьмого твёрдо решил, что уж теперь-то точно всё. Завязка. Сколько можно? Шёл по улице к девчонке, а тут в доме рядом облава, шерифы берут неисправно платящую наркоточку. Из неизвестного окна, откуда-то сверху и сбоку прилетел и упал в снег (совсем не там , где дежурил курсант школы милиции), плотный пакет. Под ноги Лысому. Лысый поднял. Лысый зашёл в подьезд и непослушными руками открыл. Лысый увидел граммов десять каменистого, желтоватого… Лысый сел на иглу опять. «На хуя поднял?» «Думал - филки». «А когда увидел, что не филки, чё не выкинул-то?» «Думал - продам». Наверное сам Бог не хотел, чтобы Лысый завязывал.
Ёж, сколовшийся сам, и присадивший на иглу собственную (!) мать. Банчил сам, закрыли. Продолжила дело сына мама (эффектная стройная блондинка, приятно было обращаться), и из зоны он вернулся уже на раскрученную точку. Взял дело в свои руки. Через год закрыли обоих. Банчить продолжал отчим-уркаган, немногим старший Ежа.
Бандос, осознавший, что жить наркоманом невыносимо, а бросить практически невозможно, решил задёрнуть шторки. Устал быть ублюдком. Вколол себе тройной дозняк летом на крыше, лег на расстеленную куртку умирать. «Чувствую – всё, отьезжаю. Ну, думаю – заебись, наконец-то. Часов через пятнадцать очнулся, весь сука затёкший, печень болит. Блядь, не получилось – ЖИВОЙ…». Следующая его попытка призваться в подземные войска тоже примечательна – ввёл себе в вену пять кубов рафинированного растительного масла «Олейна». «Зачем, Костян?» «Да заебало всё». Почему-то не умер.
Полароидные фотографии Н. с трёхгранным напильником в заднем проходе, развешанные по всему району. Задолжал отчиму Ежа. Долг платежом страшен.
Ларин, упиздяренный в сопли. Пятикубовым шприцом грозящий своему двухлетнему сыну : «утютютю…». Пока жена работала проституткой по вызовам, он присматривал за малышом.
Лось, супруга которого кололась в период беременности и лактации. К удивлению всех родила здоровенького с виду младенца. Мало кто знал, что ночами он никак не мог успокоиться, кричал, пока она не вкладывала ему в ротик марлечку, а в марлечке ватка, а в ватке вторяки. Позже выяснилось – пацанёнок почти слепой.
И все они начали с одного единственного укола
Aliud ex alio malum (лат.) – одно зло вытекает из другого.
Арсеня, умело, со знанием дела, избитый. Негритянски обьёмные, кровавые губы. По-китайски заплывшие, кровавые глаза. Отхуяченные досиня российские уши. Свёрнутый влево греческий нос. Томатная маска космополита. «Братуха, есть чё разломиться?» Задирает футболку и показывает ужасающие бело-красные ожоги от паяльника. Не тем задолжал. «Есть, но раствор грязный, от него трухает». «Похуй, давай». Всю ночь, свесив помятую башку, просидел на батарее в подьезде, блевал и чесался.
Слава Труханов – на рынке залез в карман здоровяку в кожаном плаще, да так и завис, уснул, вымыкнул с рукой в чужом кармане. Здоровяк удивлённо обернулся. Крик, хлёстские удары, искренняя помощь сограждан в экзекуции - на рынке щипачей не жалуют.
Набик, умирающий на носилках у машины скорой – пока его несли с пятого этажа с гигантским абсцессом от грязной иглы в паху, зараза стронулась и накрыла организм. Гной попёр по венам.
«Светке… Светке не говорите…» последние, задыхающиеся слова Набика. Какой Светке? Чего не говорить? Никто и никогда не узнает. Санитары: «Прибрался, наркоша. Зря, блядь мудохались».
Муся, торопливо жрущая ханку при задержании. Увидев летящую ей в лицо мусарскую дубинку, зажмурилась и начала жевать интенсивнее. Хуевидный фонарь через всё ебало держался, меняя цвет, почти полтора месяца. Каменные ботинки омоновцев, ходящих по спинам. Вся хата устлана нарками, облава на точке.
Пиночет, с поварёшкой у плиты. Орёт на мать: «Мама, ты выпила? Тебе хорошо? Я тебе мешал? И ты мне не мешай, блядь!»
Та косматая, в драном синем халате лезет к плитке, всхлипывая : «Сыночек, не надо, прошу тебя…Брось эту отраву…». Пиночет взрывается: «Пошла на хуй говорю отсюдова!». Умер в такси от передозы.
Чайка, сидящая на грязном полу подьезда в соплях и слезах и воющая: «Ну дай хоть немного, ну дай… ну пожа-а-алуста… ». «Отьебись, самому мало».
Пельмень, собравший у всех деньги и ушедший на точку. Час нету, два. «Сука, кинул» - общая мысль. Не кинул, хотя может и хотел. На точке встретил кого-то, кому был сильно должен. Убили Серёжу в подьезде двумя ударами бабочки в шею. А мы, в двух кварталах оттуда всё ждали, ждали. Материли его, уже мёртвого.
Соболь в пустой хате (проширял всё) ищет вату, чтоб перебрать мутный раствор. Не найдя, разрезает свою кровать (половинку дивана), и берёт оттуда жёлтую, свалявшуюся. Мотает её на иглу. «Дима, да ты ебанись-она же грязная!» «Да ни хера не будет». Соболь через полчаса. Зелёный, трясущийся,весь в вонючем поту, варит ещё. Мусю отправляет к соседям за ватой.
Супруги Ларины. Сидели, подвисали. Он, с трудом открыв глаза, заметил, что она вся синяя. «Язык, язык заглотила!». Сшибает её на пол, мнёт, пытается разжать ей зубы. Орёт в облупленный потолок: «Гааааленька!!!». Хватает со стола закопчёную ложку, и еле-еле, с хрустом, разжимает ей зубы. Тихо подвывая, лезет трясущимися пальцами в рот исдыхающей жены, выковыривает из дыхательного горла сухой, с пепельным налётом, завернувшийся язык. Вдыхает в неё воздух, толчками давит на грудину. Так минут десять. Ложкой, видать, повредил ей десну, оба в крови. Её длинные ресницы вздрагивают. Глаза медленно открываются. Ларин тяжело дышит и гладит её по красивому мертвенному лицу. Она смотрит на него мутными после того света глазами. Вся нижняя половина лица у него в крови, верхняя - в слезах. «Ой, Серёженька, а у тебя кровь» испуганно говорит она.
Макс Антипов. «Макс, ты замечал, что кумарить начинает волнами?» «Не знаю, у меня сразу один девятый вал». В подьезде поймал за долги бывшего металлиста Репу. Бить не стал, а просто срезал ему длинные белокурые волосы опаской. Репа аккуратно собрал отстриженное в пакет и на следующий день бегал по парикмахерским, сбывал хаеры пастижорам на парики. Макса Антипова забили насмерть молотком два ещё более, чем он, конченых наркомана. Он пришёл забрать у них долг, их кумарило, они точно знали, что у него есть – конечно, надо убить. За их хатой пасли милиционеры, и поэтому, когда они выносили большую челночную сумку с неумело распиленным в ванной ножовкой Максимом, их слотошили.
Юра Тампик, которому после пулевого удалили левую почку и треть желудка – и ширяющийся пуще прежнего.
Лысый, у которого открыты три категории гепатита. «А» (с армии, от воды), «В» и «С» от ширки неиндивидуальными баянами в сомнительных компаниях. Лежал в наркологии семь раз. После седьмого твёрдо решил, что уж теперь-то точно всё. Завязка. Сколько можно? Шёл по улице к девчонке, а тут в доме рядом облава, шерифы берут неисправно платящую наркоточку. Из неизвестного окна, откуда-то сверху и сбоку прилетел и упал в снег (совсем не там , где дежурил курсант школы милиции), плотный пакет. Под ноги Лысому. Лысый поднял. Лысый зашёл в подьезд и непослушными руками открыл. Лысый увидел граммов десять каменистого, желтоватого… Лысый сел на иглу опять. «На хуя поднял?» «Думал - филки». «А когда увидел, что не филки, чё не выкинул-то?» «Думал - продам». Наверное сам Бог не хотел, чтобы Лысый завязывал.
Ёж, сколовшийся сам, и присадивший на иглу собственную (!) мать. Банчил сам, закрыли. Продолжила дело сына мама (эффектная стройная блондинка, приятно было обращаться), и из зоны он вернулся уже на раскрученную точку. Взял дело в свои руки. Через год закрыли обоих. Банчить продолжал отчим-уркаган, немногим старший Ежа.
Бандос, осознавший, что жить наркоманом невыносимо, а бросить практически невозможно, решил задёрнуть шторки. Устал быть ублюдком. Вколол себе тройной дозняк летом на крыше, лег на расстеленную куртку умирать. «Чувствую – всё, отьезжаю. Ну, думаю – заебись, наконец-то. Часов через пятнадцать очнулся, весь сука затёкший, печень болит. Блядь, не получилось – ЖИВОЙ…». Следующая его попытка призваться в подземные войска тоже примечательна – ввёл себе в вену пять кубов рафинированного растительного масла «Олейна». «Зачем, Костян?» «Да заебало всё». Почему-то не умер.
Полароидные фотографии Н. с трёхгранным напильником в заднем проходе, развешанные по всему району. Задолжал отчиму Ежа. Долг платежом страшен.
Ларин, упиздяренный в сопли. Пятикубовым шприцом грозящий своему двухлетнему сыну : «утютютю…». Пока жена работала проституткой по вызовам, он присматривал за малышом.
Лось, супруга которого кололась в период беременности и лактации. К удивлению всех родила здоровенького с виду младенца. Мало кто знал, что ночами он никак не мог успокоиться, кричал, пока она не вкладывала ему в ротик марлечку, а в марлечке ватка, а в ватке вторяки. Позже выяснилось – пацанёнок почти слепой.
И все они начали с одного единственного укола
waklya
Юзер
сильно млинlexazu написал(а):
много совпадений в инцидентах..... аж слёзы навернуло,от воспоминаний 
A
Anonymous
ЖЕСТЬ.... Леха, я про своих всех вспомнила..., да вот только позавчера очередного близкого зарыли в сырую.... Ну мы ж старики) У нас все практически одно и тоже) Че держимся дальше, назло всем педерастам))).
Эх Алка Алка... Держимся... назло... и будем держаться, ну ты наверно оттуда видишь!!! Спокойствия тебе и сил нам... держаться, назло всем педерастам - держаться!!!
Эх Алка Алка... Держимся... назло... и будем держаться, ну ты наверно оттуда видишь!!! Спокойствия тебе и сил нам... держаться, назло всем педерастам - держаться!!!
not_vanilla
Тор4People
а я своими глазами такое жести не видела.видимо не та компания,не то место,не то время...
интересно, это судьбы реальных людей - друзей Лехи или выдумка больше?
интересно, это судьбы реальных людей - друзей Лехи или выдумка больше?