ヒロポン
Хиропон
Дух Японии в твоей кровеносной системе.
С древних времён растение эфедра (Ephedra sinica), известное в китайской медицине как ма-хуан (麻黄), применялось для лечения астмы, бронхита и других заболеваний, сопровождающихся затруднённым дыханием. Бронхорасширяющие свойства ма-хуана высоко ценились в традиционной фармакопее.
Эфедра — кустарник, произрастающий в засушливых районах Китая, Монголии и Центральной Азии — впервые упоминается в древнекитайском трактате «Шэнь-нун бэнь цао цзин» (神農本草經), датируемом I веком до н.э. Применялась в виде отваров, порошков и настоек. Через медицинскую практику и торговлю ма-хуан получил широкое распространение в Китае, Тибете, а затем и в Японии, хотя в дикой природе там никогда не произрастал.
Попытки выделить активное вещество из эфедры предпринимались неоднократно, но лишь в 1885 году японскому химику Нагаи Нагаёси,
профессору Токийского императорского университета, удалось успешно экстрагировать алкалоид из растения Ephedra vulgaris. Использовав спиртовую экстракцию, подкисление и пошаговую очистку, он получил кристаллическое соединение — эфедрин — обладавшее бронхорасширяющим эффектом. Это открытие, впервые рационально объяснившее действие древнего лекарственного средства, было признано не только в Японии, но и за её пределами. Эфедрин стал важным фармакологическим агентом, применяемым при астме, шоке и аллергиях. Научное сообщество Японии отметило это как синтез восточной медицинской традиции и западного научного метода — знаковое явление эпохи модернизации и милитаризации страны.
Эфедрин представляет собой белое кристаллическое вещество с горьким вкусом, обладающее выраженными симпатомиметическими свойствами. Его молекула схожа по строению с адреналином (эпинефрином): фенильное кольцо, боковая цепь с аминогруппой и гидроксильные радикалы. Оба вещества — производные фенилэтиламина и стимуляторы симпатической нервной системы. Адреналин действует напрямую на α- и β-адренорецепторы, тогда как эфедрин активирует рецепторы частично напрямую, частично — опосредованно, через высвобождение норадреналина из нервных окончаний. Оба вызывают тахикардию, бронходилатацию, вазоконстрикцию и подъём давления, однако эфедрин дополнительно стимулирует центральную нервную систему, проникая через гематоэнцефалический барьер. Он устойчив к действию ферментов (МАО, КОМТ), благодаря чему действует дольше, чем адреналин.
Военный интерес к веществу возник почти сразу. В 1919 году в Японии начались работы по химической модификации эфедрина путём восстановления гидроксильной группы. В результате восстановления красным фосфором в присутствии йодистоводородной кислоты было получено новое соединение — метамфетамин — обладавшее значительно более выраженным и продолжительным психостимулирующим эффектом. Благодаря сходству с эндогенными катехоламинами (адреналин, дофамин, норадреналин), метамфетамин активирует нейромедиаторные системы, вызывая мощный выброс дофамина и серотонина.
Метамфетамин устраняет усталость, повышает активность, снижает потребность во сне и пище, вызывает эйфорию, возбуждение, сексуальную гиперстимуляцию, обострение восприятия. По совокупности силы и длительности действия это вещество не имело аналогов. Однако вскоре были выявлены побочные эффекты: истощение, развитие зависимости, тяжёлые психозы, деградация личности, разрушение моральных и социальных норм, тяжёлая абстиненция. При длительном употреблении — необратимые изменения психики, утрата эмпатии и социальной адаптации.
В первой половине XX века Япония была милитаризированным государством с развитой химической и фармацевтической промышленностью. Новый препарат был немедленно коммерциализирован под названием «Philopon» (ヒロポン, от греч. “φιλο” — люблю и “πονέω” — утомление). Производство быстро стало массовым. Простота синтеза, дешевизна, высокая стабильность и потенция сделали метамфетамин идеальным средством для армии и рабочих. Проблемой оставалась лишь очистка от побочных соединений, но со временем и это было решено.
После Второй мировой войны, в 1945 году, Япония капитулировала, и огромные запасы военного хиропона оказались в гражданском обороте. В условиях разрухи, голода, социальной фрустрации и массовой безработицы препарат стал «лекарством от жизни». Его принимали студенты, рабочие, подростки, ветераны. Продавался легально, в автоматах и киосках. К 1952 году число пользователей, вводивших его внутривенно, достигло 400 тысяч человек. Началась первая в мире эпидемия немедицинского употребления метамфетамина: паранойя, галлюцинации, бессонница, вспышки агрессии, сексуальная гиперактивность, инфекционные заболевания, рост самоубийств и убийств.
Медики начали бить тревогу: в отчётах фигурировали «непрерывное ночное бодрствование», «галлюцинации преследования», «маниакальное поведение». С 1951 года начинается государственная кампания против хиропона: вводится закон о контроле стимуляторов (覚醒剤取締法), вещество объявляется незаконным, начинается агрессивная пропаганда — фильмы, плакаты, брошюры. Полиция проводит рейды, особенно в районах, населённых корейцами и тайваньцами, что сопровождалось волной ксенофобии и этнических репрессий.
К середине 1950-х употребление удалось снизить, но уже в 1960-х началась вторая, более скрытая волна, контролируемая якудза. Хиропон стал наркотиком маргиналов, уголовников, проституток, беспризорников.
Так Япония стала первой страной, пережившей полномасштабную наркоэпидемию, вызванную лабораторным психостимулятором. Это был и прорыв, и катастрофа. Опыт хиропона показал, как тонка грань между медицинским открытием и социальной трагедией, как легко государственная паника становится инструментом репрессий, и как глубокими могут быть последствия фармакологического вмешательства в человеческую психику. Следы этой катастрофы до сих пор видны в японской культуре: в городах живут люди, пережившие первую волну зависимости, — тени великой ошибки и живое предостережение будущим поколениям.