Одноразовое обнуление и его возможные последствия для российских граждан и страны
Юрий Пивоваровисторик, академик РАН
Решение об обнулении прежних президентских сроков Путина (их было четыре) резко меняет политическую ситуацию в стране. С историко-юридической и историко-политологической точек зрения это очень опасная и чреватая печальными последствиями операция.
Согласно нашей Конституции, одно и то же лицо может избираться два срока подряд. Не больше. В начале 2020 года Путин предложил слово «подряд» убрать. Этой поправкой он исключил себя из числа возможных соискателей на президентских выборах 2030 года. Затем последовало обнуление, и он вернулся в строй – уже на выборы 2024 года. Такая вот «игра» в деле трансляции (передачи от одного лица к другому) власти.
Наука знает, что наиболее устойчивы те политические системы, где строго соблюдается законный порядок трансляции власти. «Законный» – то есть либо закрепленный законодательно, либо обычаем. «Законный» – также значит: одобряемый обществом.
В московской монархии XVI – XVII веков господствовал принцип примогенитуры. От царя власть переходила к его старшему сыну. Этот принцип доказал свою эффективность. – В начале XVIII века Петр I отказывается от него и наделяет действующего императора правом подыскивать себе наследника. Такой подход оказался губительным для стабильности политической системы. – Все XVIII столетие было эпохой дворцовых переворотов. Россию трясло как в лихорадке. Этому в максимальной степени способствовала петровская новация.
В самом конце XVIII века Павел I возвращает принцип примогенитуры в российскую политическую практику и облекает его в форму Закона о престолонаследии. Политическая система вновь обретает стабильность и устойчивость. И даже убийство Павла и выступление декабристов не смогли нарушить «правильного» устройства российской государственности. Этот закон был включен в первую Конституцию России – от 23 апреля 1906 года.
В начале марта 1917 года Николай II нарушил эту законодательную норму в процессе отречения. Тем самым внес беспорядок в трансляцию власти. Страна окунулась в хаос беззакония.
Большевики, будучи марксистами, полагали, что государство вскорости отомрет, и потому не озаботились установлением принципов передачи власти. После смерти (или свержения, как с Хрущевым) каждого генсека развертывалась жесткая подковерная борьба за первое место во властной иерархии. Нерешенность этого вопроса была одной из причин гибели советской системы.
Наконец, принятием Конституции 1993 года, страна, казалось, решила эту проблему. Правда, и Ельцин, и Путин, каждый по-своему, наносили сильные удары по процедуре передачи власти. Ельцин 31 декабря 1999 года, заявив об отставке, назвал имя своего преемника. Путин – с тем, чтобы сохранить фактическую власть, – в 2008 и 2011 годах провел операцию «ракировочка». Тем не менее формально законность трансляции сохранялась.
Решение об обнулении вновь, как в XVIII веке и в начале XX-го, потенциально ввергает Россию во властную смуту. Отказ от принятых «правил игры» есть отказ от господства права, от стабильности политического порядка. Это крупнейшая в новейшей истории России девальвация правовой системы, причем в ее ключевых положениях.
Мы должны помнить, что государство – это не аппарат подавления в руках определенных групп людей. Государство – это не только и не столько административный штаб по управлению обществом. Как говорил крупнейший юрист XX века Ганс Кельзен, «государство есть правопорядок в действии». Иными словами, актуализированный правопорядок.
Обнулением мы наносим по нему удар, разрушаем его, открываем ворота анархии и диктатуре (эти последние всегда рядом), отказываемся от фундаментальных устоев цивилизации.
Что же делать? – Либо вообще не участвовать в голосовании (тем более, что его организация более чем сомнительна), либо голосовать против поправок и обнуления.
Ведь если всерьез вдуматься в смысл обнуления, то получается: все, что было в России в последние двадцать лет, – не было. Фактически перечеркивается «путинское» двадцатилетие. Насыщенный событиями кусок русской истории отбрасывается, и его место занимает пустота. То есть обнуление – не только правовой нигилизм, но и исторический.
Как-то все это не серьезно! Отдает подростковостью. А на вид дама, которой было поручено выступить со всеподданнейшим прошением не покидать царское место, и адресат этого прошения совсем не подростки. Но есть, наверное, что-то, помимо любви, чему все возрасты покорны. Во всяком случае, у нас, в России.
Человек сидит двадцать лет на троне. Так сказать, присиделся. Уходить неохота. Давайте скажем: «не сидел» – или: «сидел, однако теперь не в счет» – или: «трона-то не было, мостился на стульчике».
Сейчас принесут трон – и он усядется. И пусть сидит, пока может. Пока – может…
Если верить Канту (я – верю), «государство есть объединение множества людей под властью правовых законов». Мы же живем под властью лжи, насилия, страха. Мы – свернувшие шею фашистскому чудовищу, мы – единственные в мире, освободившие сами себя от тоталитарного Бегемота, мы – создавшие великую науку и великое искусство. И вот теперь мы склонились перед диктатурой, которая намеревается отменить прошлое. – С тем, чтобы овладеть будущим.
Нашим будущим. Это – когда внуки станут взрослыми.
И вот еще что. Обнуление, по всей видимости, – конституционная новация. В Основной закон (а это – основная норма права) вносится положение, которое будет действовать единожды. – Трудно себе представить повторение такой ситуации. И уж совсем невероятно, что где-то еще, в какой-то зарубежной конституции, имеется нечто подобное.
Повторю: мы обесценили нашу Конституцию, обрушили ее авторитет и значение. И все это – ради удовлетворения властных претензий одного человека. Не пожалеем ли потом?
Но у нас еще есть время сказать «нет». И вспомнить: власть принадлежит народу. И мы не допустим узурпации наших прав. Во всяком случае, попробуем.
Матвей Ганапольскийобозреватель
