PashinaMama
Новичок
- Регистрация
- 31 Май 2021
- Сообщения
- 1
- Предпочтения
- Не Употребляю
Мне необходимо рассказать свою историю о том, как 11 ноября 2016года умер мой 19-летный сын после приема психотропного препарата.
Я сознательно не указываю своего реального имени, чтобы уберечь свою семью от недоброжелателей и неадекватных субъектов, которые считают, что если они этого не видели, то этого и не существует.
Все симптомы, которые я наблюдала, указывали на эффект употребления 25b-NBOMe (судороги, спутанность сознания, почечная недостаточность, смертельно высокое кровяное давление). Эту информацию я уже нашла после всего, что произошло, поскольку причину смерти еще пока официально не определили. Патологоанатом в морге по всем признакам предположил именно это. Интернет дополнительно подтвердил мои предположения.
Волею судьбы мне пришлось быть свидетелем всего, что происходило с моим сыном: от острого психоза до умирания от начала и до самого конца. Эти воспоминания меня преследуют постоянно.
Сын
Ему было 19 лет. Красивый, умный, увлеченный, талантливый. Успешно учился в Вузе, получал повышенную стипендию. Он многим был похож на меня. Такой же чувствительный, эмоциональный, любящий много думать и рассуждать.
Теперь, когда его уже нет с нами 4,5 года, я чувствую, как нам не хватает той, живой и непосредственной радости, которая от него исходила. В доме стало непривычно тихо…
Мы с ним много разговаривали обо всем. Об отношениях, о любви и дружбе, о путешествиях, о музыке, о политике, о нашем общем прошлом, настоящем и будущем. Мне было очень приятно иметь такого понимающего собеседника, с которым можно было говорить обо всем.
Я не заставляла его читать и была приятно удивлена, когда после окончания школы он сам стал читать Булгакова, Маркеса, Чехова, Сэлинджера. Порой мне казалось, что ему не 19 лет, а значительно больше. Многие вещи, который я поняла не так давно, он уже понимал, будучи таким юным.
Музыка
Это особая тема. Она была невероятно важной для него. Он с 12 лет играл на гитаре, позже освоил драм-машину, много экспериментировал со звуками и ритмами. Я видела, как горели его глаза, как он увлечен и счастлив, занимаясь любимым делом. Иногда я начинала пугаться от того, что сын хотел связать свое будущее с музыкой и сделать ее своим главным делом. Я понимаю, что это были мои собственные страхи и неуверенность в себе.
Вечером я была дома, когда пришел сыночек из универа, с порога крикнув: «Привет!» - со своей любимой интонацией. И все в этот вечер было, как обычно. Сын включил музыку в своей комнате. Я занималась домашними делами на кухне. Ближе к полуночи, проходя в свою комнату, я видела через полуоткрытую дверь, как он увлечен процессом, на голове – наушники. Он стоит спиной ко мне у окна и смотрит в монитор компьютера. Звучит какая-то электронная музыка, мне она показалась чересчур монотонной. Я ушла к себе и еще около часа работала за компьютером.
Было около часа ночи, я пришла на кухню за чашкой чая. Потом помыла за собой посуду, навела порядок. Дальше все было, как в замедленной съемке.
Иду по коридору, сын выходит из своей комнаты и громко произносит: «Ради этого стоит жить!» Он выглядит очень возбужденным, глаза широко открыты. Я не вижу пока ничего необычного, пока он не начинает обнимать стену и повторять эту фразу много раз. Я никогда его таким не видела. Чувствую сильную тревогу и спрашиваю: «Ты что-то принял?» Он отвечает: «Я под кислотой». Я еще не знаю, что это значит, думаю, что это шутка. Снова повторяю свой вопрос и вижу его огромные зрачки, и взгляд, который смотрит сквозь меня. Он уже больше меня не слышит и начинает хаотически двигаться по квартире.
Бегу к телефону и звоню в «скорую». Диспетчер в трубке настаивает, чтобы я срочно вызывала полицию. Она объясняет, что в таком состоянии люди могут получить травмы, выпрыгнуть из окна под влиянием галлюцинаций.
Я держу в руках трубку и одновременно следую за сыном по пятам, чтобы удержать его и усадить. Он мечется, сшибая что-то на своем пути. Он больше не слышит меня. Сваливает меня с ног, но ничего не понимает. Я слышу уже другой голос и жалобную детскую интонацию: «Я потерялся!» У него на лице испуг и растерянность. А следом начинается кошмар. Мой сын начинает орать: «Я умираю!» Ему плохо, он весь красный.
Когда же приедет эта скорая?
С момента вызова прошло не более 15-20 минут, но они были бесконечными. Слышу звонок домофона, бегу открывать дверь в холле. Тут же возвращаюсь и вижу, как у сыночка подкашиваются ноги, я успеваю схватить его за руку, чтобы он не ударился головой об пол.
У него начинаются конвульсии, он хрипит, изо рта идет пена. Я скорее поворачиваю сына на бок, чтобы он не захлебнулся. Когда врачи поднялись, судороги стали слабее. Глаза закатились в разные стороны. Они пытались спрашивать его о чем-то, по-моему, о том, что он принял. Но он уже был без сознания. Когда ставили катетер, сын даже не шелохнулся. Врач посоветовала снять его в таком состоянии на видео, чтобы потом, когда сын придет в себя, показать ему это. Я в тот момент не могла представить, что показывать будет уже некому.
Скорая повезла сыночка в больницу, я сидела рядом и пристально смотрела на него, чтобы убедиться, что он дышит. А через 15 минут я услышала: «Сердце остановилось». Я похолодела. Я никак не могла представить, что такое может произойти со мной. Врачи делали массаж сердца и искусственное дыхание. Это не помогло. Скорая остановилась прямо на дороге, где констатировали смерть.
Дальше все было, как в тумане. Больше часа ждали машину полиции и катафалк, перевозящий трупы в морг. Помню только, что когда сыночка переносили в катафалк, его губы были иссиня-черными.
После похорон, когда я говорила с друзьями и приятелями сына, я испытала шок. Оказывается, прием галлюциногенов является уже частью молодежной культуры и просто способом проведения досуга! Многие знали, что сына этим летом угостили в первый раз ЛСД. Он сам рассказывал им об этом. И все, видимо, прошло без последствий. И никто не усматривал в этом ничего опасного, и ВСЕ молчали. А в этот раз он уже сам нашел эти марки, только по всем признакам это было что-то более страшное. Оказывается, эти марки не сложно приобрести, я слышала, что их могут предлагать даже в школах! Прочитав отзывы в интернете, я увидела только то, что это круто. Что галлюцинации делают цвета ярче, музыку глубже, а свет светлее. Где-то даже прочитала, что восприятие музыки становится особенным. Может, именно эта иллюзия толкнула сына на этот эксперимент.
Мне очень больно осознавать, что его жизнь оборвалась так бессмысленно. Хочу верить, что эта моя история убережет кого-то от этой роковой ошибки. Ведь даже однократное употребление таких веществ может закончиться гибелью человека. И как показал мой опыт, что врачи бессильны что-либо сделать, потому что человек даже не знает, что он принял, или уже не может ничего сказать. А если человек от этого не умер, то он легко становится пациентом психиатрической клиники с психотическими симптомами в виде мании преследования, депрессии, страхов. И это уже может стать необратимым.
Я сознательно не указываю своего реального имени, чтобы уберечь свою семью от недоброжелателей и неадекватных субъектов, которые считают, что если они этого не видели, то этого и не существует.
Все симптомы, которые я наблюдала, указывали на эффект употребления 25b-NBOMe (судороги, спутанность сознания, почечная недостаточность, смертельно высокое кровяное давление). Эту информацию я уже нашла после всего, что произошло, поскольку причину смерти еще пока официально не определили. Патологоанатом в морге по всем признакам предположил именно это. Интернет дополнительно подтвердил мои предположения.
Волею судьбы мне пришлось быть свидетелем всего, что происходило с моим сыном: от острого психоза до умирания от начала и до самого конца. Эти воспоминания меня преследуют постоянно.
Сын
Ему было 19 лет. Красивый, умный, увлеченный, талантливый. Успешно учился в Вузе, получал повышенную стипендию. Он многим был похож на меня. Такой же чувствительный, эмоциональный, любящий много думать и рассуждать.
Теперь, когда его уже нет с нами 4,5 года, я чувствую, как нам не хватает той, живой и непосредственной радости, которая от него исходила. В доме стало непривычно тихо…
Мы с ним много разговаривали обо всем. Об отношениях, о любви и дружбе, о путешествиях, о музыке, о политике, о нашем общем прошлом, настоящем и будущем. Мне было очень приятно иметь такого понимающего собеседника, с которым можно было говорить обо всем.
Я не заставляла его читать и была приятно удивлена, когда после окончания школы он сам стал читать Булгакова, Маркеса, Чехова, Сэлинджера. Порой мне казалось, что ему не 19 лет, а значительно больше. Многие вещи, который я поняла не так давно, он уже понимал, будучи таким юным.
Музыка
Это особая тема. Она была невероятно важной для него. Он с 12 лет играл на гитаре, позже освоил драм-машину, много экспериментировал со звуками и ритмами. Я видела, как горели его глаза, как он увлечен и счастлив, занимаясь любимым делом. Иногда я начинала пугаться от того, что сын хотел связать свое будущее с музыкой и сделать ее своим главным делом. Я понимаю, что это были мои собственные страхи и неуверенность в себе.
Вечером я была дома, когда пришел сыночек из универа, с порога крикнув: «Привет!» - со своей любимой интонацией. И все в этот вечер было, как обычно. Сын включил музыку в своей комнате. Я занималась домашними делами на кухне. Ближе к полуночи, проходя в свою комнату, я видела через полуоткрытую дверь, как он увлечен процессом, на голове – наушники. Он стоит спиной ко мне у окна и смотрит в монитор компьютера. Звучит какая-то электронная музыка, мне она показалась чересчур монотонной. Я ушла к себе и еще около часа работала за компьютером.
Было около часа ночи, я пришла на кухню за чашкой чая. Потом помыла за собой посуду, навела порядок. Дальше все было, как в замедленной съемке.
Иду по коридору, сын выходит из своей комнаты и громко произносит: «Ради этого стоит жить!» Он выглядит очень возбужденным, глаза широко открыты. Я не вижу пока ничего необычного, пока он не начинает обнимать стену и повторять эту фразу много раз. Я никогда его таким не видела. Чувствую сильную тревогу и спрашиваю: «Ты что-то принял?» Он отвечает: «Я под кислотой». Я еще не знаю, что это значит, думаю, что это шутка. Снова повторяю свой вопрос и вижу его огромные зрачки, и взгляд, который смотрит сквозь меня. Он уже больше меня не слышит и начинает хаотически двигаться по квартире.
Бегу к телефону и звоню в «скорую». Диспетчер в трубке настаивает, чтобы я срочно вызывала полицию. Она объясняет, что в таком состоянии люди могут получить травмы, выпрыгнуть из окна под влиянием галлюцинаций.
Я держу в руках трубку и одновременно следую за сыном по пятам, чтобы удержать его и усадить. Он мечется, сшибая что-то на своем пути. Он больше не слышит меня. Сваливает меня с ног, но ничего не понимает. Я слышу уже другой голос и жалобную детскую интонацию: «Я потерялся!» У него на лице испуг и растерянность. А следом начинается кошмар. Мой сын начинает орать: «Я умираю!» Ему плохо, он весь красный.
Когда же приедет эта скорая?
С момента вызова прошло не более 15-20 минут, но они были бесконечными. Слышу звонок домофона, бегу открывать дверь в холле. Тут же возвращаюсь и вижу, как у сыночка подкашиваются ноги, я успеваю схватить его за руку, чтобы он не ударился головой об пол.
У него начинаются конвульсии, он хрипит, изо рта идет пена. Я скорее поворачиваю сына на бок, чтобы он не захлебнулся. Когда врачи поднялись, судороги стали слабее. Глаза закатились в разные стороны. Они пытались спрашивать его о чем-то, по-моему, о том, что он принял. Но он уже был без сознания. Когда ставили катетер, сын даже не шелохнулся. Врач посоветовала снять его в таком состоянии на видео, чтобы потом, когда сын придет в себя, показать ему это. Я в тот момент не могла представить, что показывать будет уже некому.
Скорая повезла сыночка в больницу, я сидела рядом и пристально смотрела на него, чтобы убедиться, что он дышит. А через 15 минут я услышала: «Сердце остановилось». Я похолодела. Я никак не могла представить, что такое может произойти со мной. Врачи делали массаж сердца и искусственное дыхание. Это не помогло. Скорая остановилась прямо на дороге, где констатировали смерть.
Дальше все было, как в тумане. Больше часа ждали машину полиции и катафалк, перевозящий трупы в морг. Помню только, что когда сыночка переносили в катафалк, его губы были иссиня-черными.
После похорон, когда я говорила с друзьями и приятелями сына, я испытала шок. Оказывается, прием галлюциногенов является уже частью молодежной культуры и просто способом проведения досуга! Многие знали, что сына этим летом угостили в первый раз ЛСД. Он сам рассказывал им об этом. И все, видимо, прошло без последствий. И никто не усматривал в этом ничего опасного, и ВСЕ молчали. А в этот раз он уже сам нашел эти марки, только по всем признакам это было что-то более страшное. Оказывается, эти марки не сложно приобрести, я слышала, что их могут предлагать даже в школах! Прочитав отзывы в интернете, я увидела только то, что это круто. Что галлюцинации делают цвета ярче, музыку глубже, а свет светлее. Где-то даже прочитала, что восприятие музыки становится особенным. Может, именно эта иллюзия толкнула сына на этот эксперимент.
Мне очень больно осознавать, что его жизнь оборвалась так бессмысленно. Хочу верить, что эта моя история убережет кого-то от этой роковой ошибки. Ведь даже однократное употребление таких веществ может закончиться гибелью человека. И как показал мой опыт, что врачи бессильны что-либо сделать, потому что человек даже не знает, что он принял, или уже не может ничего сказать. А если человек от этого не умер, то он легко становится пациентом психиатрической клиники с психотическими симптомами в виде мании преследования, депрессии, страхов. И это уже может стать необратимым.
она добралась и досюда 
Типа,такой добренький дядя (тетя) заскучал и решил зарегаться на сайте и потратить кучу своего времени в надежде, что какой-то наркоман посмотрит видос и бросит употреблять?!!
