Отменен ли приоритет международного права в РФ?
Текст: Михаил Голиченко
15 декабря 2015 года начали действовать изменения в Федеральный Закон о Конституционном суде, в соответствие с которыми Конституционный суд может рассматривать вопрос о соответствии решений Европейского суда и других международных органов по защите прав человека Конституции РФ. Данное событие получило широкое освещение в прессе, включая заявления о том, что Россия отменила приоритет международного права. Что же произошло на самом деле?
1.Приоритет международного права никто не отменял. Он закреплен в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и звучит следующим образом:
Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
Данная норма входит в состав Главы 1 Конституции РФ, которая наряду с Главой 2 (Права человека) и Главой 9 (Поправки и пересмотр Конституции) не могут быть изменены Федеральным собранием. Для изменений в них требуется созыв Конституционного собрания, о котором в РФ даже не принят Конституционный закон. Иными словами положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ находится под особой защитой, отменить которую никакой «бешеный принтер» не может.
2.Вступившими в силу 15 декабря 2015 года изменениями Конституционный суд наделен полномочием разрешать вопрос
О возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, принятого на основании положений международного договора Российской Федерации в их истолковании межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, с точки зрения основ конституционного строя Российской Федерации и установленного Конституцией Российской Федерации правового регулирования прав и свобод человека и гражданина.
Подобная компетенция Конституционного суда РФ в принципе вытекает из ч. 1 ст. 15 и ст. 125 Конституции РФ. Во всех государствах Конституция имеет высшую юридическую силу и суды (Конституционные, где они есть, либо Верховные, где Конституционных судов нет) имеют полномочия осуществлять проверку конституцонности нормативных актов. Даже без вступивших в силу 15 декабря 2015 года изменений, Конституцонный суд РФ был наделен правом проверять конституционность законов, которые Парламент РФ мог принимать в порядке исполнение решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. Теперь в рамках новых полномочий Конституционного суда, исполнительная власть имеет возможность получить соображения Конституцонного суда еще на стадии планирования исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека.
То есть с чисто юридической точки зрения ничего страшного не произошло.
Однако, есть важный контекст, без которого суть вступивших в силу 15 декабря 2015 года изменений не будет раскрыта.
Речь идет об отсутствии назависимого суда в РФ в принципе. При наличии независимого Конституционного суда, вступившие в силу 15 декабря 2015 года изменения не поменяли бы ровным счетом ничего, потому что сложно себе представить, чтобы решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, принятого на основании положений международного договора Российской Федерации в их истолковании межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, противоречили бы Конституции РФ, с точки зрения основ конституционного строя Российской Федерации и установленного Конституцией Российской Федерации правового регулирования прав и свобод человека и гражданина. До сих пор ни одно из принятых Европейским судом, либо Комитетами ООН постановлений\решений\мнений таким противоречием не отличалось.
Но, если же Конституцонный суд в своих решениях руководствуется не правом и Конституцией, а политическими соображениями, то даже без вступивших в силу изменений, Конституционный суд может признавать неконституцонным закон, согласно которому Парламент теоретически мог бы приводить законы РФ в соответствии с решением межгосударственного органа по защите прав человека.
Широта применения Конституционным судом полномочий по пересмотру решений международных органов зависит от состояния права в РФ в целом. Если применять право и Конституцию РФ исходя из принципов международного права (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), принципа верховенства прав человека (ст. 17, 18 Конституции РФ), сложно представить случаи, когда Верховный или Конституционный суд РФ мог бы решить, что решение, к примеру, Европейского суда противоречит Конституции РФ. Это справедливо даже для случаев, когда решение Европейского суда будет недвусмысленно предполагать ограничительное толкование положений самой Конституции РФ, к примеру ограничений избирательных прав заключенных.
Как известно, в Постановлении Европейского суда по делу Hirst v. The United Kingdom (No. 2), 2005 сказано, что лишение заключенных избирательных прав может нарушать Европейскую Конвенцию. Если подобное Постановление будет вынесено в отношении РФ, то оно неизбежно войдет в противоречие с ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, которая указывает, что
Не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.
В указанном Постановлении Европейский суд довольно осторожно подходит к вопросу об ограничении избирательных прав заключенных и говорит о том, что только полное и сплошное лишение избирательных прав всех заключенных противоречит Конвенции. Государство обязано подходить к вопросу о лишении избирательных прав осторожно, не допуская непропорциональное и произвольное лишение прав всех без исключения заключенных.
При четком и ответственном правоприменении, а главное ответственном руководстве, включая Президента как гаранта Конституции РФ, России можно было бы не ждать решений международного органа, а самостоятельно проанализировать границы ограничений ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, принимая во внимание основы конституционного строя, приоритет прав человека, требования пропорциональности и разумности ограничений, а также необходимость гибкого и поступательного развития правоприменения параллельно развитию общества, науки, прогресса в целом, в том числе в свете Постановления ЕСПЧ по делу Hirst v. The United Kingdom (No. 2).
Именно вопрос адекватности правоприменения играет более важную роль, чем формальные и непродуманные изменения в законы, которые стали отличительными признаками действующего Федерального Собрания. Прозвольность, неразумность и безответственность применения государственных полномочий, на фоне коррупции, являются основой низкокачественного правоприменения в РФ. Без этих факторов вступившие в законную силу 15 декабря 2015 года изменения не значили бы ровным счетом ничего, так как не могли бы даже теоретически воспрепятствовать исполнению решений межгосударственных органов по защите прав человека. С этими факторами данные изменения также ничего не значат, так как и без них безответственная, неразумная и коррумпированная власть может позволить и на самом деле часто позволяет себе неисполнение решений межгосударственных органов по защите прав человека.
Иными словами, с действующей властью применение международного права находится под большим вопросом и без каких-либо изменений в действующие законы. При ответственной, подотчетной и легитимной власти применение международного права будет иметь хорошие шансы на успех даже при вступивших в силу 15 декабря 2015 года изменениях.
Как реагировать на изменения, вступившие в силу 15 декабря 2015 года?
1. Знать и понимать, что приоритет международного права в РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ) никто не отменял и главное механизма его отмены нет.
2. Настаивать на применение положений международных договоров о правах человека в судах РФ, помня одну из основ международных отношений «государства не могут ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им международного договора» (ч. 1 ст. 27 Венской Конвенции о праве международных договоров, 1969). Вступившие 15 декабря 2015 года в силу изменения не освобождают суды и другие власти РФ от обязанности, установленные в ч. 4 ст. 15, ст. 17 и ст. 18 Конституции РФ.
3. Хорошо запомнить изменения, вступившие в силу 15 декабря 2015 года, как еще одно действие в цепи уничтожения основы реализации установленных Конституцией РФ 1993 года демократических и правовых институтов, которые подменяются феодальными и неконституционными конструкциями, отбрасывающими РФ на несколько десятков лет назад в развитии.
(с) ФАР
Текст: Михаил Голиченко
15 декабря 2015 года начали действовать изменения в Федеральный Закон о Конституционном суде, в соответствие с которыми Конституционный суд может рассматривать вопрос о соответствии решений Европейского суда и других международных органов по защите прав человека Конституции РФ. Данное событие получило широкое освещение в прессе, включая заявления о том, что Россия отменила приоритет международного права. Что же произошло на самом деле?
1.Приоритет международного права никто не отменял. Он закреплен в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и звучит следующим образом:
Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
Данная норма входит в состав Главы 1 Конституции РФ, которая наряду с Главой 2 (Права человека) и Главой 9 (Поправки и пересмотр Конституции) не могут быть изменены Федеральным собранием. Для изменений в них требуется созыв Конституционного собрания, о котором в РФ даже не принят Конституционный закон. Иными словами положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ находится под особой защитой, отменить которую никакой «бешеный принтер» не может.
2.Вступившими в силу 15 декабря 2015 года изменениями Конституционный суд наделен полномочием разрешать вопрос
О возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, принятого на основании положений международного договора Российской Федерации в их истолковании межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, с точки зрения основ конституционного строя Российской Федерации и установленного Конституцией Российской Федерации правового регулирования прав и свобод человека и гражданина.
Подобная компетенция Конституционного суда РФ в принципе вытекает из ч. 1 ст. 15 и ст. 125 Конституции РФ. Во всех государствах Конституция имеет высшую юридическую силу и суды (Конституционные, где они есть, либо Верховные, где Конституционных судов нет) имеют полномочия осуществлять проверку конституцонности нормативных актов. Даже без вступивших в силу 15 декабря 2015 года изменений, Конституцонный суд РФ был наделен правом проверять конституционность законов, которые Парламент РФ мог принимать в порядке исполнение решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. Теперь в рамках новых полномочий Конституционного суда, исполнительная власть имеет возможность получить соображения Конституцонного суда еще на стадии планирования исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека.
То есть с чисто юридической точки зрения ничего страшного не произошло.
Однако, есть важный контекст, без которого суть вступивших в силу 15 декабря 2015 года изменений не будет раскрыта.
Речь идет об отсутствии назависимого суда в РФ в принципе. При наличии независимого Конституционного суда, вступившие в силу 15 декабря 2015 года изменения не поменяли бы ровным счетом ничего, потому что сложно себе представить, чтобы решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека, принятого на основании положений международного договора Российской Федерации в их истолковании межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, противоречили бы Конституции РФ, с точки зрения основ конституционного строя Российской Федерации и установленного Конституцией Российской Федерации правового регулирования прав и свобод человека и гражданина. До сих пор ни одно из принятых Европейским судом, либо Комитетами ООН постановлений\решений\мнений таким противоречием не отличалось.
Но, если же Конституцонный суд в своих решениях руководствуется не правом и Конституцией, а политическими соображениями, то даже без вступивших в силу изменений, Конституционный суд может признавать неконституцонным закон, согласно которому Парламент теоретически мог бы приводить законы РФ в соответствии с решением межгосударственного органа по защите прав человека.
Широта применения Конституционным судом полномочий по пересмотру решений международных органов зависит от состояния права в РФ в целом. Если применять право и Конституцию РФ исходя из принципов международного права (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), принципа верховенства прав человека (ст. 17, 18 Конституции РФ), сложно представить случаи, когда Верховный или Конституционный суд РФ мог бы решить, что решение, к примеру, Европейского суда противоречит Конституции РФ. Это справедливо даже для случаев, когда решение Европейского суда будет недвусмысленно предполагать ограничительное толкование положений самой Конституции РФ, к примеру ограничений избирательных прав заключенных.
Как известно, в Постановлении Европейского суда по делу Hirst v. The United Kingdom (No. 2), 2005 сказано, что лишение заключенных избирательных прав может нарушать Европейскую Конвенцию. Если подобное Постановление будет вынесено в отношении РФ, то оно неизбежно войдет в противоречие с ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, которая указывает, что
Не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.
В указанном Постановлении Европейский суд довольно осторожно подходит к вопросу об ограничении избирательных прав заключенных и говорит о том, что только полное и сплошное лишение избирательных прав всех заключенных противоречит Конвенции. Государство обязано подходить к вопросу о лишении избирательных прав осторожно, не допуская непропорциональное и произвольное лишение прав всех без исключения заключенных.
При четком и ответственном правоприменении, а главное ответственном руководстве, включая Президента как гаранта Конституции РФ, России можно было бы не ждать решений международного органа, а самостоятельно проанализировать границы ограничений ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, принимая во внимание основы конституционного строя, приоритет прав человека, требования пропорциональности и разумности ограничений, а также необходимость гибкого и поступательного развития правоприменения параллельно развитию общества, науки, прогресса в целом, в том числе в свете Постановления ЕСПЧ по делу Hirst v. The United Kingdom (No. 2).
Именно вопрос адекватности правоприменения играет более важную роль, чем формальные и непродуманные изменения в законы, которые стали отличительными признаками действующего Федерального Собрания. Прозвольность, неразумность и безответственность применения государственных полномочий, на фоне коррупции, являются основой низкокачественного правоприменения в РФ. Без этих факторов вступившие в законную силу 15 декабря 2015 года изменения не значили бы ровным счетом ничего, так как не могли бы даже теоретически воспрепятствовать исполнению решений межгосударственных органов по защите прав человека. С этими факторами данные изменения также ничего не значат, так как и без них безответственная, неразумная и коррумпированная власть может позволить и на самом деле часто позволяет себе неисполнение решений межгосударственных органов по защите прав человека.
Иными словами, с действующей властью применение международного права находится под большим вопросом и без каких-либо изменений в действующие законы. При ответственной, подотчетной и легитимной власти применение международного права будет иметь хорошие шансы на успех даже при вступивших в силу 15 декабря 2015 года изменениях.
Как реагировать на изменения, вступившие в силу 15 декабря 2015 года?
1. Знать и понимать, что приоритет международного права в РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ) никто не отменял и главное механизма его отмены нет.
2. Настаивать на применение положений международных договоров о правах человека в судах РФ, помня одну из основ международных отношений «государства не могут ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им международного договора» (ч. 1 ст. 27 Венской Конвенции о праве международных договоров, 1969). Вступившие 15 декабря 2015 года в силу изменения не освобождают суды и другие власти РФ от обязанности, установленные в ч. 4 ст. 15, ст. 17 и ст. 18 Конституции РФ.
3. Хорошо запомнить изменения, вступившие в силу 15 декабря 2015 года, как еще одно действие в цепи уничтожения основы реализации установленных Конституцией РФ 1993 года демократических и правовых институтов, которые подменяются феодальными и неконституционными конструкциями, отбрасывающими РФ на несколько десятков лет назад в развитии.
(с) ФАР
