1991- 2001.
Это не очередной вариант Ширяновской "Улицы Мертвых Наркоманов", хотя форма будет в открытую спизжена у него. Это история одной тусовки, людей примерно одного возраста, моих друзей. Просто из всей нашей колоды в живых остался я один. И мне кажется, будет правильным, если я вспомню каждого из них, хотя бы двумя абзацами…Может быть кого-то из людей, которые прочтут ее сейчас, это повествование натолкнет на правильные мысли….
Итак.
Вадик "Трешер" П., парень, который и познакомил меня с ханкой и соломой в 1991 году, мы учились на одном курсе в моем первом институте. Сын богатых по тем временам родителей, его папаша заведовал крупным мебельным магазином, деньги у Трешера не переводились. Его страстью были две вещи — "черное" и карты. В покер и преферанс он продувал приличные суммы, шел домой, и возвращался через 10 минут снова с деньгами. Играл и торчал, торчал и играл … Его нашли мертвым в остановившемся лифте. Видимо он ехал домой, решил поставиться, остановил лифт между этажами и дознулся. А может, лифт застрял, а у Трешера был с собой раствор, и чтобы убить время он решил раскумариться…
Глеб "Лис" П., ходячая энциклопедия, парень, закончивший наш великий ВУЗ с красным дипломом, заядлый "Зенитовский" болельщик, не пропускал ни одного футбольного матча. Когда мы вместо лекций накуривались вусмерть на лавках около института и присутствовал Глеб, хохот стоял на весь двор. Баловался ширевом время от времени, предпочитая ханку и винт. Когда появился героин, году в 1996 сел на него, потом успешно соскочил, раньше всех нас осознав, что героин ведет в тупик. И с 1996 изредка ставился, за компанию. Он передознулся прямо на квартире у барыги Веры, которая, вместо того чтобы вызвать врачей вытащила его из хаты, дотащила до трамвайных рельсов и бросила там. А он был еще жив. Потом врачи, которые как всегда приехали слишком поздно, сообщили Глебовским родственникам, что его могли еще откачать в течении часа. Веркину точку мы сдали операм, совершив там "контрольный закуп", и уехала она на 6 лет. А на Глебовской могиле до сих пор весит "сине-белый" шарф Невского Фронта.
Кирилл "Скинни", заядлый меломан. Именно он принес в нашу институтскую тусовку в 1993 году кассету с препоганейшей записью Skinny Puppy, канадских индустриальщиков, и некоторые из нас плотно подсели на электронщину. Как он умудрялся находить по тем временам раритетнейшие записи — загадка. Он вытащил нас в 1994 или 95 в Ригу на единственный концерт "Дубового Гааяъ", где мы и познакомились с Дельфином и Гансом … Эту музыку я слушаю до сих пор. Кирилла сбила машина, когда он бежал с рынка на Дыбенко от оперов. У него было с собой 15 или 20 стаканов маковой соломы, а мы ждали его через двор со всей кухней, уже пробив квартиру, где можно было сварить. Он бы и ушел, если бы опера не стали стрелять в воздух. Кирилл остановился посреди проспекта, и его шибанул "жигуленок". Он умер еще до того, как опера добежали до него. Как говорили очевидцы, удар был страшный. Мы не видели, как его тело грузили в машину "Скорой Помощи", и когда мы подошли к проспекту там, на асфальте оставались только лужи крови с рассыпанной маковой соломой. Часть соломы пропиталась кровью… В тот день мы не стали раскумариваться, хотя деньги еще были.
Илья "Прагмат" А., первый наш варщик доморощенный. Методом проб и ошибок, заглядывая через плечо к "старшему поколению" он первый из всей нашей колоды научился варить винт, в то время когда мы брали готовый или болтали джеф. Он приезжал в институт, в белом плаще, в кармане которого лежало минимум 40 кубов раствора, и потряхивая фуриками прямо на крыльце ВУЗа напевал набегавшим на него торчкам: "Я ваша пчелка Майа, я принесла вам божественный нектар". Деньги, вырученные от продажи винта в институте и его окрестностях, немедленно тратились на рынке на Дыбенко, ибо в то время снимались мы с винта и джефа исключительно опиатами. С нас, разумеется, Илья денег не брал. Потом, году в 1998, вернувшись из армии, он забросил стимуляторы и плотно сел на героин, стал им банковать. И совсем недавно, пока я был в больнице, передознулся. На его похороны я не успел. Помню, он все говорил "Вот будете меня хоронить, я встану из гроба, посмотрю на ваши проторчанные рожи, оглянусь вокруг, плюну и махну рукой могильщику — мол, закапывай, на хрен, все я здесь уже видел…".
Мишка "Хохол", первый "настоящий" бандит, с которым мы познакомились на хате, где постоянно варили ханку, около Дыбенко. Он курировал торговлю ангидридом на Ломоносовской, в парке, и как-то, будучи усаженным ханкой, презентовал всей тусовке, что крутилась на той хате бутылку ангидрида (подарок был царский, стоила она 250 рублей тогда). Помню как вокалист "Двух Самолетов" Вадик "Сова" (не тот, который "Подругу" поет, а другой, первый, человек придумавший "Бамбулу") и я все докапывались до Хохла — мол Хохол, расскажи, чего ты торчишь, торчать ведь как бы не по понятиям? И он, сидя на кухне, прожигая "найковский" спортивный костюм сигаретой бубнил нам, что братва героин не уважает, а ханку с соломой можно, это как бы по понятиям. Еще помню как мы с ним сперли у какого то хачика с Дыбенко два арбуза и ехали в трамвае, довольные, обсаженные в сопли, и трескали эти арбузы, засрав пол вагона корками и семечками (своей машины у Хохла не было, за ним постоянно приезжали на всякого рода иномарках). Мишку застрели РУБОПовцы во время какой-то операции. Он был по жизни мужик резкий, и умер, как мужик, схватившись за ствол, когда "маски" вломились в квартиру, где он сидел. Видимо для Мишки этот финал был лучше, чем тюрьма, висело на нем много чего.
Потом был сын гор Ыгдыш, который жил на той же хате. Его никто не воспринимал всерьез. В Питере он был как бы в ссылке. Видимо он крепко накосорезил у себя в горах, и старейшины его аула выслали его с гор в Питер, ума набираться. Он дважды срывался в бега, в горы, дважды его привозили обратно. Каждое утро, к немому восторгу нашей тусовки, в одно и тоже время к подъезду подъезжала бомба, из нее выходило два крепких парня, заходили к нам на хату, давали хозяину квартиры 150 рублей (грамм ханки стоил тогда 25 рублей) и грамм героина Ыгдышу. После чего уезжали. Никто из нас героином тогда не ставился, брезговали, варили в основном ханку, в закопченной алюминиевой кружке, и вот Ыгдыш терпеливо ждал, когда освободится кружка дабы начать в ней варить свою четверть. Причем мы сто раз ему внушали что ложка куда как более удобна для этой цели, чем кружка, но Ыгдыш только хитро улыбался, глядя на нас, и спрашивал, "пачиму ви тагда варите свой ханка в крушке?" Видимо, чуял сын гор какой-то подвох. Однажды он пришел и стал спрашивать не может кто-нибудь помочь перепродать 2 кило героина. Деньги были атомные, и никто не поверил, что Ыгдыш может быть хоть как то задействован в такой махинации. Потом он пропал, и нашли его где то через неделю, вернее не его, а его голову, в одном из подвалов в районе рынка. Мрачные парни, которые привозили ему кайф и деньги каждое утро долго нас всех мурыжили вопросами, но все обошлось. Видимо, не такой простой был этот самый Ыгдыш…
После этого наша тусовка совсем осиротела, и по большому счету развалилась. Осталось нас трое — я, Андрей "Костлявый" К. и Леша "Тосно" И. (мой троюродный или даже четырехюродный брат, в общем очень дальний родственник) Каждый торчал в своем районе, у каждого были свои проблемы с ментами, барыгами, операми… Изредка пересекались, дабы помочь друг другу с компонентами или просто взять негде было. В итоге все присели на героин.
И вот когда я лежал на больничке, одно за другим на меня обрушились мрачные известия. Сначала я узнал про Лешу. Вернувшись из какой то реабилитации он снова взялся за свое, продолжил торчать на героине и винте у себя в Тосно. И подхватил ВИЧ, а может он у него давно уже был. Параллельно с этим передознулась его невеста Катька, этот факт от Леши тщательно скрывали, поскольку понимали, что Катька была его последним стимулом здесь. Родители заперли его дома, и куда то ушли. В это время Лешке кто-то позвонил, или он сам начал что-то пробивать, и в процессе поисков он узнал о смерти Катьки. Стал вылезать в окно 16-го этажа, не знаю, что им двигало, видимо хотел либо намотать себе дозу, либо идти к Катиным родителям…В общем сорвался он с высоты 14-го этажа.
А буквально через две недели я получил письмо, в котором мне сообщали, что умер Костлявый. Это было для меня ударом, от которого я с трудом оправился. Костлявый в последнее время отошел от торча, подшился о моему примеру от героина, устроился работать бойцом в казино и мы с ним изредка пересекались, заморачиваясь на джефе или винте. Андрей прекрасно знал, что героина ему нельзя. Но, какие то причины побудили его сделать себе укол. Подшивка среагировала, и он задохнулся, врачи не успели. Перед смертью, он звонил мне, хотел чтобы я срочно ему перезвонил, но меня он найти не смог — я ж был на этой долбанной больничке…
Вот так распалась наша тусовка, из всех людей с кем я начинал торчать в 1991 году я остался один живой. Совершенно один. Последний из могикан. Я не знаю, что меня здесь держит. Мне очень не хватает ребят, я вспоминаю те времена, как одни из самых веселых в моей жизни. Да, был торч, но это был не банальное тупое старчивание, а светлый торч, каждый день был наполнен безбашенством, приколами, корками, даже всякие проблемы вроде мусоров и кумаров переносились легче. Дни были цветными, не серыми…Не такими как сейчас. Иногда мне тоже хочется уйти за ними, мало что держит. Меня удерживает лишь тот факт, что если и я уйду, то кто же останется нести почетное звание последнего могиканина. Да и перед ребятами неудобно…
Это не очередной вариант Ширяновской "Улицы Мертвых Наркоманов", хотя форма будет в открытую спизжена у него. Это история одной тусовки, людей примерно одного возраста, моих друзей. Просто из всей нашей колоды в живых остался я один. И мне кажется, будет правильным, если я вспомню каждого из них, хотя бы двумя абзацами…Может быть кого-то из людей, которые прочтут ее сейчас, это повествование натолкнет на правильные мысли….
Итак.
Вадик "Трешер" П., парень, который и познакомил меня с ханкой и соломой в 1991 году, мы учились на одном курсе в моем первом институте. Сын богатых по тем временам родителей, его папаша заведовал крупным мебельным магазином, деньги у Трешера не переводились. Его страстью были две вещи — "черное" и карты. В покер и преферанс он продувал приличные суммы, шел домой, и возвращался через 10 минут снова с деньгами. Играл и торчал, торчал и играл … Его нашли мертвым в остановившемся лифте. Видимо он ехал домой, решил поставиться, остановил лифт между этажами и дознулся. А может, лифт застрял, а у Трешера был с собой раствор, и чтобы убить время он решил раскумариться…
Глеб "Лис" П., ходячая энциклопедия, парень, закончивший наш великий ВУЗ с красным дипломом, заядлый "Зенитовский" болельщик, не пропускал ни одного футбольного матча. Когда мы вместо лекций накуривались вусмерть на лавках около института и присутствовал Глеб, хохот стоял на весь двор. Баловался ширевом время от времени, предпочитая ханку и винт. Когда появился героин, году в 1996 сел на него, потом успешно соскочил, раньше всех нас осознав, что героин ведет в тупик. И с 1996 изредка ставился, за компанию. Он передознулся прямо на квартире у барыги Веры, которая, вместо того чтобы вызвать врачей вытащила его из хаты, дотащила до трамвайных рельсов и бросила там. А он был еще жив. Потом врачи, которые как всегда приехали слишком поздно, сообщили Глебовским родственникам, что его могли еще откачать в течении часа. Веркину точку мы сдали операм, совершив там "контрольный закуп", и уехала она на 6 лет. А на Глебовской могиле до сих пор весит "сине-белый" шарф Невского Фронта.
Кирилл "Скинни", заядлый меломан. Именно он принес в нашу институтскую тусовку в 1993 году кассету с препоганейшей записью Skinny Puppy, канадских индустриальщиков, и некоторые из нас плотно подсели на электронщину. Как он умудрялся находить по тем временам раритетнейшие записи — загадка. Он вытащил нас в 1994 или 95 в Ригу на единственный концерт "Дубового Гааяъ", где мы и познакомились с Дельфином и Гансом … Эту музыку я слушаю до сих пор. Кирилла сбила машина, когда он бежал с рынка на Дыбенко от оперов. У него было с собой 15 или 20 стаканов маковой соломы, а мы ждали его через двор со всей кухней, уже пробив квартиру, где можно было сварить. Он бы и ушел, если бы опера не стали стрелять в воздух. Кирилл остановился посреди проспекта, и его шибанул "жигуленок". Он умер еще до того, как опера добежали до него. Как говорили очевидцы, удар был страшный. Мы не видели, как его тело грузили в машину "Скорой Помощи", и когда мы подошли к проспекту там, на асфальте оставались только лужи крови с рассыпанной маковой соломой. Часть соломы пропиталась кровью… В тот день мы не стали раскумариваться, хотя деньги еще были.
Илья "Прагмат" А., первый наш варщик доморощенный. Методом проб и ошибок, заглядывая через плечо к "старшему поколению" он первый из всей нашей колоды научился варить винт, в то время когда мы брали готовый или болтали джеф. Он приезжал в институт, в белом плаще, в кармане которого лежало минимум 40 кубов раствора, и потряхивая фуриками прямо на крыльце ВУЗа напевал набегавшим на него торчкам: "Я ваша пчелка Майа, я принесла вам божественный нектар". Деньги, вырученные от продажи винта в институте и его окрестностях, немедленно тратились на рынке на Дыбенко, ибо в то время снимались мы с винта и джефа исключительно опиатами. С нас, разумеется, Илья денег не брал. Потом, году в 1998, вернувшись из армии, он забросил стимуляторы и плотно сел на героин, стал им банковать. И совсем недавно, пока я был в больнице, передознулся. На его похороны я не успел. Помню, он все говорил "Вот будете меня хоронить, я встану из гроба, посмотрю на ваши проторчанные рожи, оглянусь вокруг, плюну и махну рукой могильщику — мол, закапывай, на хрен, все я здесь уже видел…".
Мишка "Хохол", первый "настоящий" бандит, с которым мы познакомились на хате, где постоянно варили ханку, около Дыбенко. Он курировал торговлю ангидридом на Ломоносовской, в парке, и как-то, будучи усаженным ханкой, презентовал всей тусовке, что крутилась на той хате бутылку ангидрида (подарок был царский, стоила она 250 рублей тогда). Помню как вокалист "Двух Самолетов" Вадик "Сова" (не тот, который "Подругу" поет, а другой, первый, человек придумавший "Бамбулу") и я все докапывались до Хохла — мол Хохол, расскажи, чего ты торчишь, торчать ведь как бы не по понятиям? И он, сидя на кухне, прожигая "найковский" спортивный костюм сигаретой бубнил нам, что братва героин не уважает, а ханку с соломой можно, это как бы по понятиям. Еще помню как мы с ним сперли у какого то хачика с Дыбенко два арбуза и ехали в трамвае, довольные, обсаженные в сопли, и трескали эти арбузы, засрав пол вагона корками и семечками (своей машины у Хохла не было, за ним постоянно приезжали на всякого рода иномарках). Мишку застрели РУБОПовцы во время какой-то операции. Он был по жизни мужик резкий, и умер, как мужик, схватившись за ствол, когда "маски" вломились в квартиру, где он сидел. Видимо для Мишки этот финал был лучше, чем тюрьма, висело на нем много чего.
Потом был сын гор Ыгдыш, который жил на той же хате. Его никто не воспринимал всерьез. В Питере он был как бы в ссылке. Видимо он крепко накосорезил у себя в горах, и старейшины его аула выслали его с гор в Питер, ума набираться. Он дважды срывался в бега, в горы, дважды его привозили обратно. Каждое утро, к немому восторгу нашей тусовки, в одно и тоже время к подъезду подъезжала бомба, из нее выходило два крепких парня, заходили к нам на хату, давали хозяину квартиры 150 рублей (грамм ханки стоил тогда 25 рублей) и грамм героина Ыгдышу. После чего уезжали. Никто из нас героином тогда не ставился, брезговали, варили в основном ханку, в закопченной алюминиевой кружке, и вот Ыгдыш терпеливо ждал, когда освободится кружка дабы начать в ней варить свою четверть. Причем мы сто раз ему внушали что ложка куда как более удобна для этой цели, чем кружка, но Ыгдыш только хитро улыбался, глядя на нас, и спрашивал, "пачиму ви тагда варите свой ханка в крушке?" Видимо, чуял сын гор какой-то подвох. Однажды он пришел и стал спрашивать не может кто-нибудь помочь перепродать 2 кило героина. Деньги были атомные, и никто не поверил, что Ыгдыш может быть хоть как то задействован в такой махинации. Потом он пропал, и нашли его где то через неделю, вернее не его, а его голову, в одном из подвалов в районе рынка. Мрачные парни, которые привозили ему кайф и деньги каждое утро долго нас всех мурыжили вопросами, но все обошлось. Видимо, не такой простой был этот самый Ыгдыш…
После этого наша тусовка совсем осиротела, и по большому счету развалилась. Осталось нас трое — я, Андрей "Костлявый" К. и Леша "Тосно" И. (мой троюродный или даже четырехюродный брат, в общем очень дальний родственник) Каждый торчал в своем районе, у каждого были свои проблемы с ментами, барыгами, операми… Изредка пересекались, дабы помочь друг другу с компонентами или просто взять негде было. В итоге все присели на героин.
И вот когда я лежал на больничке, одно за другим на меня обрушились мрачные известия. Сначала я узнал про Лешу. Вернувшись из какой то реабилитации он снова взялся за свое, продолжил торчать на героине и винте у себя в Тосно. И подхватил ВИЧ, а может он у него давно уже был. Параллельно с этим передознулась его невеста Катька, этот факт от Леши тщательно скрывали, поскольку понимали, что Катька была его последним стимулом здесь. Родители заперли его дома, и куда то ушли. В это время Лешке кто-то позвонил, или он сам начал что-то пробивать, и в процессе поисков он узнал о смерти Катьки. Стал вылезать в окно 16-го этажа, не знаю, что им двигало, видимо хотел либо намотать себе дозу, либо идти к Катиным родителям…В общем сорвался он с высоты 14-го этажа.
А буквально через две недели я получил письмо, в котором мне сообщали, что умер Костлявый. Это было для меня ударом, от которого я с трудом оправился. Костлявый в последнее время отошел от торча, подшился о моему примеру от героина, устроился работать бойцом в казино и мы с ним изредка пересекались, заморачиваясь на джефе или винте. Андрей прекрасно знал, что героина ему нельзя. Но, какие то причины побудили его сделать себе укол. Подшивка среагировала, и он задохнулся, врачи не успели. Перед смертью, он звонил мне, хотел чтобы я срочно ему перезвонил, но меня он найти не смог — я ж был на этой долбанной больничке…
Вот так распалась наша тусовка, из всех людей с кем я начинал торчать в 1991 году я остался один живой. Совершенно один. Последний из могикан. Я не знаю, что меня здесь держит. Мне очень не хватает ребят, я вспоминаю те времена, как одни из самых веселых в моей жизни. Да, был торч, но это был не банальное тупое старчивание, а светлый торч, каждый день был наполнен безбашенством, приколами, корками, даже всякие проблемы вроде мусоров и кумаров переносились легче. Дни были цветными, не серыми…Не такими как сейчас. Иногда мне тоже хочется уйти за ними, мало что держит. Меня удерживает лишь тот факт, что если и я уйду, то кто же останется нести почетное звание последнего могиканина. Да и перед ребятами неудобно…
