Это Русланыч - решил свой Пляжный креатив повторить здесь.
Лето. Жара. Июль. Будний день.
Умывшись сажусь на кухне и начинаю колдовать. Выкладываю перед собой пять таблеток 25-го баклосана, 2 фенотропила, 5 пикамилона, 4 фенибута, 1 капсулу 300-й лирики, 4 кофеин-бензоата натрия, флакон тауфона.
Все таблетки аккуратно ссыпаю в водонепроницаемый тюбик.
Аккуратно выдавливаю на стол коричневые таблы карсила, желтенький рибоксин, белый тримектал – это проглотить. Разжевать – оротат калия и глюконат кальция.. Защита печени, сердца и восполнение электролитов, которые будут вымыты Еще витамин С и витамины группы В.
Беру с собой поллитровую бутылочку с родниковой водой и шнурок. Сегодня у меня летний бакло-квест – только я, теплая река, горячий песок и пустынная дачно-лесистая местность.
Разгоряченный воздух, врывающийся в окна машины, совершенно не охлаждает, но включать кондер не хочу. Так и еду – высунув левую руку в окно, правой открывая бутылек с таблетками. Рулю ногами – это просто при десятилетнем навыке. Из пузырька на ладонь падает смесь таблов. Быстренько вычленяю две кругленькие баклосанины и кидаю их в рот. В двери машины стоит маленькая упаковка бананового чудо-молока – из трубочки запиваю бакл и отправляю ему вслед пару кислых фенибутин. Фенотропил не такой кислый и его запиваю водой. Не хочу кидать сразу всю баклятину – люблю медленный накат бакловой эйфории.
Постепенно пролетает пригород и уже чувствуется действие фенотропила – резче делаешь маневры на дороге и внутри просыпается некий борзый зверек. Вот тут ра-а-аз!! подрезать этот крутой джип, чтобы не воображал – че ты там бибикаешь жирбаза?!! Видишь фак!! Вот и умойся!
Едет себе такой аптечный ковбой и все ему пофигу! Так и доездится можно… Но ничего – скоро бакл и фенибут прикроют эту агрессию и переведут ее в простую энергичность и собранность. Чтобы ускорить этот процесс вычленяю из таблеточной смеси безвкусный пикамилон и отправляю в рот. Честно говоря от пикамилона явного толка нет, но чисто теоретически разгонять он должен – ГАМК как-никак. Врубаю музло погромче и мчу дальше…
Ну где эта ГАМК-стимуляция?! Уже сорок минут… Обгоняю неповоротливый бензовоз и впереди чистая дорога. Теперь можно откупорить капсулу лирики, высыпать часть порошка на тыльную сторону ладони и пустить его по ноздре. Бля, ебаный хулев Логан – откуда ты тут нарисовался?! Ну я съехал влегкую с полосы – и че объедь - не трамвай!.. Ладно проехали (машу примирительно рукой) – не видишь чел занят. Хреновы садоводы улетают дальше окучивать свои помидоры, а у меня первые признаки ГАМК-активации – музло уже нравится все подряд, начинаю подпевать, в голове легкий шум и краски вокруг стали поярче. Солнце не так уж яро жарит, начинаешь рассматривать облачка, деревья и все доставляет… просто доставляет! Пора вломить еще полтинник баклашечки!
Погодка вокруг жареет до тридцати пяти или даже сорока, но меня это уже не волнует. К знакомому месту я приезжаю уже хорошенький – выхожу из машины и меня явно покачивает. Это еще херня! Оставшийся пикамилон в топку, чтобы не мешался!
И вот я паркую машину в начале большого полуострова – река здесь делает большой крюк – километров в двадцать – это и есть мой сегодняшний маршрут бакло-квеста – обойдя полуостров по набережной дорожке я снова вернусь к машине, часа через четыре-пять.
Раздеваюсь до плавок, на ногах шлепки, на башке бейсболка. Плавки все оттопырены – тюбик с таблеточками, туалетная бумага в пакетике (сами знаете как с бакла иногда припирает :) ), вокруг чресел веревочка (о ей далее).
Спускаюсь через ж-д линию, иду через дачные участки вниз к реке. Меня уже неплохо напирает, я киваю через заборы мужикам, уже с кем-то возмущаюсь, что электричество опять отрубили (ГАМК стимуляция на базар пробивает нехило – и пофиг что незнакомы – поддержать можно любой разговор). Дружески подмигиваю дачницам в купальниках, которые влажными глазками обозревают мое загорелое тело. Как водичка, все дела… Лена, Катя… Но мне не до них – меня несет вперед квест и если я остановлюсь, то… Залипну, потеряю волну, эйфа уйдет! Не, не, ну вас нахуй, зайду пото-о-ом!
Вот она – Дема – спокойная равнинная речка – от двадцати до сорока метров в ширину и не очень глубокая – рост, два. Я уже давно иду босиком – обнаружил, что когда шлепаешь босым, то стимуляция усиливается – причем тянет идти и идти и ноги потом не болят. Как бывает язык раззадоришь чем-то кислым и ему все хочется еще и еще – так же и ходьба босиком – ноги просто сами тянут дальше и дальше. Где острые каменюки, ессно, надеваю шлепки, а сейчас они болтаются у меня на поясе на шнурочке.
Иду я уже полчаса по горячему песочку – и сам накаляюсь и ступни уже огнем горят. А вокруг красота – июль месяц в разгаре – розы, ветерок, бездонное небо, дачницы эти опять же, тьфу… надо в речку, на тот берег.
Захожу на навесной мостик и смотрю вниз – высоко, блять!! Метров шесть, минима! А прыгнуть тянет, ибо в башке сидит вырвавшийся на свободу Я, которому хочется все – и неба, и бесконечно идти по горячему печку, и дачниц отыме… в смысле и прыгнуть с этого долбанного высокого моста!
Уже ушел с мостика, но вернулся, ессно! Чтобы долго не думать кинул вниз бутылку связанную с шлепками. Долго, сука, летели. Но уже уплывают и-и-и…. Бляяяяяяяя!! Буль!
Такое чувство, что от акваудара мозг попытался выпрыгнуть через уши. Но ниче выплыл, ошалело оглядываясь и хрипло рыча: «Квест! Кве-е-ест!», чтобы типа не забыть, что не зря это я с моста ебнулся. Шумиха в голове от таких примочек здорово усилилась. Секунд тридцать смотрел на плывущую рядом фуражку, прежде чем понял, что она моя, и где эта долбанная бутылка и шлепки? Схватил все в охапку и поплыл к берегу. В башке полный бардак (я даже подумал что инсульт), но хуйня – прямо на ходу открыл пузырек и заглотал остатки бакла и фенибута. Ползу дальше на берег, шатаюсь, мутит сука по страшному. И тут чтобы подбодрить себя поднимаю руки и ору что есть сил: «Квее-е-ест!! Кве-е-е-ест, сука-а!!» Краем глаза вижу какую-то темную фигуру, пытающуюся скрыться за ближайшей ивой.
Оказывается полупьяный пастух спал на берегу. И вот кто-то с диким «Бляяяяя!» ебнулся вниз с моста. Теперь некая фигура с тапочками и бутылочками на шнурке на поясе, с безумными глазами и криво напяленной бейсболкой идет на него, явно ничего не видя и, воздевая к небесам руки, орет благим матом: «Кве-е-е-ест! Кве-е-е-ест, су-у-ука!!»
Я хуй знает – че он там подумал, но с этимологией слова «квест» работник сельского хозяйства был явно не знаком. Он по пластунски переместился за толстую иву и обеспокоено поглядывал, то на меня, то на вверенное ему стадо КРС, пасшееся неподалеку.
Когда я осознал его присутствие своим воспаленным мозгом, то меня разобрал дикий смех и минут пять я ржал в стиле «ацкий сотона» - зловеще, искренне и надрывно. Данное действие нисколько не убедило коровьего служащего в дружелюбности моих намерений и он с тихим: «Нихуясебебля!», продолжая прикрываться за стволом ивы, медленно отполз к стаду и попытался затеряться среди собратьев по разуму.
Я понемногу успокоился, в голове уже меньше шумело и снова чувствовалось как прет бакл. Солнышко снова улыбалось, песок жег ступни и я пошел по дороге обходя коровьи лепешки. На другом берегу мелькали дачные домики и слышались игривые вскрики каких-то девчонок. Но меня разбирало от полевого простора, от вида дальних деревенек, живописно раскинувшихся на дальних холмах. Бакл пер, от фенотропила ноги словно сами подкидывались вверх и шагали по колючей полевой дороге.
Через некоторое время я снова залез в реку и поплыл по ней. Когда надоело грести руками, то просто лег на спину и смотрел как надо мной проносятся верхушки деревьев. Полупустую бутылку я засунул себе под пояс и она поддерживала меня.
Как вам описать спокойствие небольшой реучшки в тихий летний полдень… Течение лениво несло меня, взбудораженное ходьбой и медикаментами тело словно растворялось в теплой зеленоватой воде. Бутылка поддерживала поясницу и я заложил руки за голову обозревая ближние виды. Меня занесло в небольшую заводь, но я не спешил выгребать на стремнину, наблюдая как маленький лягушонок судорожно карабкается на крутой берег, цепляясь лапками за травинки и бугорочки, а внизу его неподвижно ждет терпеливый уж. Лишь немного шевеля изгибами черного тела уж внимательно смотрел наверх и ждал, когда лягушонок сорвется. Медленно шевеля ногами я выплыл из заводи чтобы не мешать этой природной драме – не стоит вмешиваться в естественный, иногда жестокий, ход вещей. Цапля, лениво взмахнув крыльями, вылетела из прибрежного камыша, блестя шкуркой ондатра торопливо скользнула в воду и занырнула в свое подводное жилище.
Я медленно плыл по реке и чувствовал огромное счастье от того, что в моей башке наконец-то отключена какая-то высшая рефлексия, какая-то часть коры головного мозга, которая раньше мешала мне сосредоточится на всех этих чудесах природы. Я чувствовал невероятную свободу – захочу вылезу на дачный берег и пойду знакомится с дачницами и обнимать их за прохладные плечи, смоченные невысохшими веревочками купальников, захочу – выйду в поле и закричу в полный голос о том что меня пре-е-е-е-ет! и как мне заеби-и-ии-сь!!
А захочу – поплыву дальше по этой бесконечно петляющей реке, ибо вода в ней теплая, как парное молоко, и можно не вылезать из нее хоть весь день.
Я не знаю – почему я не могу достичь такого состояния без баклосана. Знаю только, что пытался и не смог. Без бакла я просто смотрю на все это и тихо радуюсь, а с ним я прыгаю в реку с моста, я исследую все таинственные заводи и мели, я бегу по полю, да так, что коровы шарахаются от меня во все стороны и я прохожу сквозь большое стадо, как нож сквозь масло.
Река, пляж, дорога, песок, песок под ногами. Он жгет, он зовет идти быстрее и дальше, снова и снова нырять в воду и снова выходить на него. Деревенский магазин, мороженное в вафельном стаканчике, безумно вкусный хлеб, улыбчивая продавщица с блестящими голенями и крепкой грудью, выпирающей из-за кокетливого фартука.
И снова дачные шестисоточные участки. Как уютно и по-советскому все на них обустроено. Маленькие, словно пригнувшиеся к земле баньки, изредка новомодные шпалеры с цветущими вьюнами, а так все георгины, розы, астры и созревающие к первому сентября гладиолусы. Эх, сколько я их перетаскал в школу!
Заросшие дорожки, тыквы, парники с гроздьями помидоров. «Простите, у вас такие замечательные помидоры – можно один, попробовать!» «Ой, возьми еще огурчики, у нас много!» - не знаю, в обычном состоянии я бы так воодушевленно помидорами не восхищался и не просил бы. А может в обычном мне и не дали бы.
Мне плевать, что бакл наркотик. Я заглядываю в другой мир и благодарен тому, что мне позволяет сделать это. Даже на время. Даже с депресняковой расплатой.
Доедаю помидор, открываю тюбик с таблами и оп-па! В тюбик проникла вода. Бакл смешан с фенибутом и фенотропилом. Капсула лирики размокла но еще держится. Придется все это подъесть. В таблеточной жиже различается кислый вкус фенибута. Лирика все еще в виде порошка – отсыпаю часть в листик, заворачиваю и кладу в плавки – пригодится нюхнуть. Я люблю пускать лиру по ноздре – приходец совершенно другой.
Я устал. Меня пиздец как шатает, давление, пульс – все очень высокое – на солнце температура под полтинник, а я тут квестую уже часа четыре. В голове от внутричерепного давления гудеж и закладывает уши. Но я упорно иду сквозь баклово-солнечную пелену и добираю остатки кайфа. Еще один заплыв, такое чувство, что могу потерять сознание в воде и утонуть. Тогда я нарочно ныряю. Я всегда, когда чего-то боюсь, то сразу же иду ему навстречу. Ныряя я стараюсь погрузиться поглубже – в холодные слои воды, достать до родников и охладить свой кипящий мозг и разгоряченные мускулы.
Вот я уже вхожу в рощу, где оставил свою машину. Я достаю из плавок листочек с остатками лирики и частично съедаю, а частично в нос. В горло стекает густая слюна со вкусом лирики. Меня разносит настолько сильно, что я просто каждый шаг делаю отдельно, так как ощущаю, что могу здесь же упасть и вырубится. Но тут меня и настигает самое перлово! Я втыкаю так, что еще немного и потеряю сознание, но это мне кайфово. Обнимая деревья и периодически покрикивая Господу как он все так охуенно устроил (в смысле природу и баклосан) я добираюсь до машины. Там я сразу врубаю кондер и он немного отрезвляет меня. В машине запасы белого угля и молока. Я захерачиваю полпачки угля и запиваю литром молока. Сижу, жду. Сорбенты начинают действовать и меня реально попускает. Это хорошо, а то еще домой ехать. Шары у меня сейчас такие, что любой мент выкупит неладное, но мне сейчас пофиг.
Я умываюсь из бутылки, смотрю вокруг и громко говорю: «Спасибо!» - за все – за квест, за речку, за лето, за дачниц, за солнце, за… за все!!!
Вечером меня хватает еще и влегкую выпить с друзьями коньяка. Я сижу, смотрю на их улыбающиеся лица и думаю о том мире, который сегодня открылся только мне одному. Мне лезет в голову всякая дурь – а что сегодня скажет своим пастух, сидя за стаканом самогона; правильно ли и куда я записал телефон этой дачницы Кстати и, самое главное - спасся ли маленький лягушонок от терпеливого ужа.
Лето. Жара. Июль. Будний день.
Умывшись сажусь на кухне и начинаю колдовать. Выкладываю перед собой пять таблеток 25-го баклосана, 2 фенотропила, 5 пикамилона, 4 фенибута, 1 капсулу 300-й лирики, 4 кофеин-бензоата натрия, флакон тауфона.
Все таблетки аккуратно ссыпаю в водонепроницаемый тюбик.
Аккуратно выдавливаю на стол коричневые таблы карсила, желтенький рибоксин, белый тримектал – это проглотить. Разжевать – оротат калия и глюконат кальция.. Защита печени, сердца и восполнение электролитов, которые будут вымыты Еще витамин С и витамины группы В.
Беру с собой поллитровую бутылочку с родниковой водой и шнурок. Сегодня у меня летний бакло-квест – только я, теплая река, горячий песок и пустынная дачно-лесистая местность.
Разгоряченный воздух, врывающийся в окна машины, совершенно не охлаждает, но включать кондер не хочу. Так и еду – высунув левую руку в окно, правой открывая бутылек с таблетками. Рулю ногами – это просто при десятилетнем навыке. Из пузырька на ладонь падает смесь таблов. Быстренько вычленяю две кругленькие баклосанины и кидаю их в рот. В двери машины стоит маленькая упаковка бананового чудо-молока – из трубочки запиваю бакл и отправляю ему вслед пару кислых фенибутин. Фенотропил не такой кислый и его запиваю водой. Не хочу кидать сразу всю баклятину – люблю медленный накат бакловой эйфории.
Постепенно пролетает пригород и уже чувствуется действие фенотропила – резче делаешь маневры на дороге и внутри просыпается некий борзый зверек. Вот тут ра-а-аз!! подрезать этот крутой джип, чтобы не воображал – че ты там бибикаешь жирбаза?!! Видишь фак!! Вот и умойся!
Едет себе такой аптечный ковбой и все ему пофигу! Так и доездится можно… Но ничего – скоро бакл и фенибут прикроют эту агрессию и переведут ее в простую энергичность и собранность. Чтобы ускорить этот процесс вычленяю из таблеточной смеси безвкусный пикамилон и отправляю в рот. Честно говоря от пикамилона явного толка нет, но чисто теоретически разгонять он должен – ГАМК как-никак. Врубаю музло погромче и мчу дальше…
Ну где эта ГАМК-стимуляция?! Уже сорок минут… Обгоняю неповоротливый бензовоз и впереди чистая дорога. Теперь можно откупорить капсулу лирики, высыпать часть порошка на тыльную сторону ладони и пустить его по ноздре. Бля, ебаный хулев Логан – откуда ты тут нарисовался?! Ну я съехал влегкую с полосы – и че объедь - не трамвай!.. Ладно проехали (машу примирительно рукой) – не видишь чел занят. Хреновы садоводы улетают дальше окучивать свои помидоры, а у меня первые признаки ГАМК-активации – музло уже нравится все подряд, начинаю подпевать, в голове легкий шум и краски вокруг стали поярче. Солнце не так уж яро жарит, начинаешь рассматривать облачка, деревья и все доставляет… просто доставляет! Пора вломить еще полтинник баклашечки!
Погодка вокруг жареет до тридцати пяти или даже сорока, но меня это уже не волнует. К знакомому месту я приезжаю уже хорошенький – выхожу из машины и меня явно покачивает. Это еще херня! Оставшийся пикамилон в топку, чтобы не мешался!
И вот я паркую машину в начале большого полуострова – река здесь делает большой крюк – километров в двадцать – это и есть мой сегодняшний маршрут бакло-квеста – обойдя полуостров по набережной дорожке я снова вернусь к машине, часа через четыре-пять.
Раздеваюсь до плавок, на ногах шлепки, на башке бейсболка. Плавки все оттопырены – тюбик с таблеточками, туалетная бумага в пакетике (сами знаете как с бакла иногда припирает :) ), вокруг чресел веревочка (о ей далее).
Спускаюсь через ж-д линию, иду через дачные участки вниз к реке. Меня уже неплохо напирает, я киваю через заборы мужикам, уже с кем-то возмущаюсь, что электричество опять отрубили (ГАМК стимуляция на базар пробивает нехило – и пофиг что незнакомы – поддержать можно любой разговор). Дружески подмигиваю дачницам в купальниках, которые влажными глазками обозревают мое загорелое тело. Как водичка, все дела… Лена, Катя… Но мне не до них – меня несет вперед квест и если я остановлюсь, то… Залипну, потеряю волну, эйфа уйдет! Не, не, ну вас нахуй, зайду пото-о-ом!
Вот она – Дема – спокойная равнинная речка – от двадцати до сорока метров в ширину и не очень глубокая – рост, два. Я уже давно иду босиком – обнаружил, что когда шлепаешь босым, то стимуляция усиливается – причем тянет идти и идти и ноги потом не болят. Как бывает язык раззадоришь чем-то кислым и ему все хочется еще и еще – так же и ходьба босиком – ноги просто сами тянут дальше и дальше. Где острые каменюки, ессно, надеваю шлепки, а сейчас они болтаются у меня на поясе на шнурочке.
Иду я уже полчаса по горячему песочку – и сам накаляюсь и ступни уже огнем горят. А вокруг красота – июль месяц в разгаре – розы, ветерок, бездонное небо, дачницы эти опять же, тьфу… надо в речку, на тот берег.
Захожу на навесной мостик и смотрю вниз – высоко, блять!! Метров шесть, минима! А прыгнуть тянет, ибо в башке сидит вырвавшийся на свободу Я, которому хочется все – и неба, и бесконечно идти по горячему печку, и дачниц отыме… в смысле и прыгнуть с этого долбанного высокого моста!
Уже ушел с мостика, но вернулся, ессно! Чтобы долго не думать кинул вниз бутылку связанную с шлепками. Долго, сука, летели. Но уже уплывают и-и-и…. Бляяяяяяяя!! Буль!
Такое чувство, что от акваудара мозг попытался выпрыгнуть через уши. Но ниче выплыл, ошалело оглядываясь и хрипло рыча: «Квест! Кве-е-ест!», чтобы типа не забыть, что не зря это я с моста ебнулся. Шумиха в голове от таких примочек здорово усилилась. Секунд тридцать смотрел на плывущую рядом фуражку, прежде чем понял, что она моя, и где эта долбанная бутылка и шлепки? Схватил все в охапку и поплыл к берегу. В башке полный бардак (я даже подумал что инсульт), но хуйня – прямо на ходу открыл пузырек и заглотал остатки бакла и фенибута. Ползу дальше на берег, шатаюсь, мутит сука по страшному. И тут чтобы подбодрить себя поднимаю руки и ору что есть сил: «Квее-е-ест!! Кве-е-е-ест, сука-а!!» Краем глаза вижу какую-то темную фигуру, пытающуюся скрыться за ближайшей ивой.
Оказывается полупьяный пастух спал на берегу. И вот кто-то с диким «Бляяяяя!» ебнулся вниз с моста. Теперь некая фигура с тапочками и бутылочками на шнурке на поясе, с безумными глазами и криво напяленной бейсболкой идет на него, явно ничего не видя и, воздевая к небесам руки, орет благим матом: «Кве-е-е-ест! Кве-е-е-ест, су-у-ука!!»
Я хуй знает – че он там подумал, но с этимологией слова «квест» работник сельского хозяйства был явно не знаком. Он по пластунски переместился за толстую иву и обеспокоено поглядывал, то на меня, то на вверенное ему стадо КРС, пасшееся неподалеку.
Когда я осознал его присутствие своим воспаленным мозгом, то меня разобрал дикий смех и минут пять я ржал в стиле «ацкий сотона» - зловеще, искренне и надрывно. Данное действие нисколько не убедило коровьего служащего в дружелюбности моих намерений и он с тихим: «Нихуясебебля!», продолжая прикрываться за стволом ивы, медленно отполз к стаду и попытался затеряться среди собратьев по разуму.
Я понемногу успокоился, в голове уже меньше шумело и снова чувствовалось как прет бакл. Солнышко снова улыбалось, песок жег ступни и я пошел по дороге обходя коровьи лепешки. На другом берегу мелькали дачные домики и слышались игривые вскрики каких-то девчонок. Но меня разбирало от полевого простора, от вида дальних деревенек, живописно раскинувшихся на дальних холмах. Бакл пер, от фенотропила ноги словно сами подкидывались вверх и шагали по колючей полевой дороге.
Через некоторое время я снова залез в реку и поплыл по ней. Когда надоело грести руками, то просто лег на спину и смотрел как надо мной проносятся верхушки деревьев. Полупустую бутылку я засунул себе под пояс и она поддерживала меня.
Как вам описать спокойствие небольшой реучшки в тихий летний полдень… Течение лениво несло меня, взбудораженное ходьбой и медикаментами тело словно растворялось в теплой зеленоватой воде. Бутылка поддерживала поясницу и я заложил руки за голову обозревая ближние виды. Меня занесло в небольшую заводь, но я не спешил выгребать на стремнину, наблюдая как маленький лягушонок судорожно карабкается на крутой берег, цепляясь лапками за травинки и бугорочки, а внизу его неподвижно ждет терпеливый уж. Лишь немного шевеля изгибами черного тела уж внимательно смотрел наверх и ждал, когда лягушонок сорвется. Медленно шевеля ногами я выплыл из заводи чтобы не мешать этой природной драме – не стоит вмешиваться в естественный, иногда жестокий, ход вещей. Цапля, лениво взмахнув крыльями, вылетела из прибрежного камыша, блестя шкуркой ондатра торопливо скользнула в воду и занырнула в свое подводное жилище.
Я медленно плыл по реке и чувствовал огромное счастье от того, что в моей башке наконец-то отключена какая-то высшая рефлексия, какая-то часть коры головного мозга, которая раньше мешала мне сосредоточится на всех этих чудесах природы. Я чувствовал невероятную свободу – захочу вылезу на дачный берег и пойду знакомится с дачницами и обнимать их за прохладные плечи, смоченные невысохшими веревочками купальников, захочу – выйду в поле и закричу в полный голос о том что меня пре-е-е-е-ет! и как мне заеби-и-ии-сь!!
А захочу – поплыву дальше по этой бесконечно петляющей реке, ибо вода в ней теплая, как парное молоко, и можно не вылезать из нее хоть весь день.
Я не знаю – почему я не могу достичь такого состояния без баклосана. Знаю только, что пытался и не смог. Без бакла я просто смотрю на все это и тихо радуюсь, а с ним я прыгаю в реку с моста, я исследую все таинственные заводи и мели, я бегу по полю, да так, что коровы шарахаются от меня во все стороны и я прохожу сквозь большое стадо, как нож сквозь масло.
Река, пляж, дорога, песок, песок под ногами. Он жгет, он зовет идти быстрее и дальше, снова и снова нырять в воду и снова выходить на него. Деревенский магазин, мороженное в вафельном стаканчике, безумно вкусный хлеб, улыбчивая продавщица с блестящими голенями и крепкой грудью, выпирающей из-за кокетливого фартука.
И снова дачные шестисоточные участки. Как уютно и по-советскому все на них обустроено. Маленькие, словно пригнувшиеся к земле баньки, изредка новомодные шпалеры с цветущими вьюнами, а так все георгины, розы, астры и созревающие к первому сентября гладиолусы. Эх, сколько я их перетаскал в школу!
Заросшие дорожки, тыквы, парники с гроздьями помидоров. «Простите, у вас такие замечательные помидоры – можно один, попробовать!» «Ой, возьми еще огурчики, у нас много!» - не знаю, в обычном состоянии я бы так воодушевленно помидорами не восхищался и не просил бы. А может в обычном мне и не дали бы.
Мне плевать, что бакл наркотик. Я заглядываю в другой мир и благодарен тому, что мне позволяет сделать это. Даже на время. Даже с депресняковой расплатой.
Доедаю помидор, открываю тюбик с таблами и оп-па! В тюбик проникла вода. Бакл смешан с фенибутом и фенотропилом. Капсула лирики размокла но еще держится. Придется все это подъесть. В таблеточной жиже различается кислый вкус фенибута. Лирика все еще в виде порошка – отсыпаю часть в листик, заворачиваю и кладу в плавки – пригодится нюхнуть. Я люблю пускать лиру по ноздре – приходец совершенно другой.
Я устал. Меня пиздец как шатает, давление, пульс – все очень высокое – на солнце температура под полтинник, а я тут квестую уже часа четыре. В голове от внутричерепного давления гудеж и закладывает уши. Но я упорно иду сквозь баклово-солнечную пелену и добираю остатки кайфа. Еще один заплыв, такое чувство, что могу потерять сознание в воде и утонуть. Тогда я нарочно ныряю. Я всегда, когда чего-то боюсь, то сразу же иду ему навстречу. Ныряя я стараюсь погрузиться поглубже – в холодные слои воды, достать до родников и охладить свой кипящий мозг и разгоряченные мускулы.
Вот я уже вхожу в рощу, где оставил свою машину. Я достаю из плавок листочек с остатками лирики и частично съедаю, а частично в нос. В горло стекает густая слюна со вкусом лирики. Меня разносит настолько сильно, что я просто каждый шаг делаю отдельно, так как ощущаю, что могу здесь же упасть и вырубится. Но тут меня и настигает самое перлово! Я втыкаю так, что еще немного и потеряю сознание, но это мне кайфово. Обнимая деревья и периодически покрикивая Господу как он все так охуенно устроил (в смысле природу и баклосан) я добираюсь до машины. Там я сразу врубаю кондер и он немного отрезвляет меня. В машине запасы белого угля и молока. Я захерачиваю полпачки угля и запиваю литром молока. Сижу, жду. Сорбенты начинают действовать и меня реально попускает. Это хорошо, а то еще домой ехать. Шары у меня сейчас такие, что любой мент выкупит неладное, но мне сейчас пофиг.
Я умываюсь из бутылки, смотрю вокруг и громко говорю: «Спасибо!» - за все – за квест, за речку, за лето, за дачниц, за солнце, за… за все!!!
Вечером меня хватает еще и влегкую выпить с друзьями коньяка. Я сижу, смотрю на их улыбающиеся лица и думаю о том мире, который сегодня открылся только мне одному. Мне лезет в голову всякая дурь – а что сегодня скажет своим пастух, сидя за стаканом самогона; правильно ли и куда я записал телефон этой дачницы Кстати и, самое главное - спасся ли маленький лягушонок от терпеливого ужа.
